Страница 26 из 36
– В чем дело?… Что за шум?…
– Господин Радон… Готовится заговор.
– Заговор?
– Да… Да… Опасный заговор.
– Постойте! Кто вы?!
– Это наш агент, господин Радон.
– Наш агент? Вы плохой агент, вы мелете вздор! Какой заговор? Почему Птифуар мне ничего не говорил?… Птифуар, вы слышите: этот молодчик где-то открыл заговор, а вы…
– Господин Радон, я этого агента в последний раз видел…
– Ладно, ладно… Ну а против кого организуется заговор?
– Против всех!
– Против всех?
– Да, против всех…
Наполеон нервно подергивал выставленной вперед ногой. Сен-Симон, читая докладную записку, изредка поглядывал на императора, видел вздрагивающую ногу и чувствовал, как подкатывает к горлу неприятным комком страх, что вот сейчас император начнет кричать визгливым голосом, брызгать слюной и ругаться.
– Довольно… Мне надоело. Третий доклад, и ни одного заговора. По вашему просвещенному мнению, все французы бесконечно преданы императору!..
– Ваше величество…
– Ваше величество… Чепуха! Полицейские агенты берут пример с вас и ни черта не делают. О! В Особом отделении прекрасно знают, сколько раз в день я читаю, когда встает князь Ватерлоо и у какой потаскушки спал Ней… Это они умеют…
– Ваше…
– Молчите, когда я говорю! В государстве должны быть заговоры! Государство без заговоров ничто! Понимаете, должны быть заговоры!.. Они заставляют быть настороже армию!.. Они озлобляют честных патриотов!.. А вы, как попугай, долбите в дурацких докладных, что нет недовольных… Умер негодяй Фуше – исчезли заговоры! Вздор!.. Я даю вам срок, граф, два дня. Если через два дня не будет раскрыт ни один заговор – подавайте в отставку. Мне такие министры не нужны. Слышите?!.
Из дворца Сен-Симон вышел в прескверном настроении.
Расстроенный министр по рассеянности сел в карету графа Вольта и приказал трогать… Только в карете Сен-Симон немного пришел в себя и тоскливо подумал, где это он за два дня успеет отыскать заговор… и Сен-Симону казалось – беспутные мальчишки уже бегут по парижским улицам и кричат, размахивая газетами:
«Отставка министра полиции графа Сен-Симона!»
– Граф, пожалуйте.
– Позвольте… А? Кто велел вам ехать в Академию? А? Мне в два дня… Тьфу!.. В два часа нужно быть в министерстве. А?
– Граф, это карета вице-президента Академии.
– Вице-президента? А? Где же моя карета?…
Граф Сен-Симон хотел нанять фиакр, но для этого ему пришлось полдороги сделать пешком, пока он нашел старенький экипаж.
Было четыре часа, когда министр подъехал к министерству.
– Господин граф, вас уже давно ожидает начальник Особого отдела.
– Гони его в шею! Начальник Особого отдела, который берет пример с… Вон!..
– Но он…
– Вон! Не желаю!..
– Он сказал, что опасный заговор…
– Что?… Как ты сказал?…
– Опасный заговор, который…
– Проси. Немедленно проси. Заговор! Какое счастье для империи!
4
– Однако, Жан, ты высоко забрался! Отсюда виден весь Париж.
– Ну, когда в животе пусто, не до того, когда кажется, что даже воздух пахнет сытным обедом…
– Ничего… Нужно немного потерпеть… Придет время – весь Париж будет нашим.
– Это легко говорить, Влад, а трудно сделать… Я знавал молодчиков, говаривавших вначале то же самое, а кончавших тем, что становились владельцами домов, магазинов или петли на шее. Ждать уж очень долго.
– У Батиста сильные руки и храброе сердце, но он не мастер, а солдат. Его время еще не пришло… Помнишь, Жан, когда мы познакомились в кабачке у дядюшки Парпиньоля, я говорил, что сейчас нужны мастера, которые бы терпеливо, день за днем, не обращая внимания на неудачи, вели подкоп под трон Бонапарта… Солдаты пригодятся потом, когда придется защищаться и нападать, когда придется не щадить никого и ничего… Жан, не правда ли, кулаками и сердцем революцию делать нельзя! Это будет бунт, озорство пьяных студентов, мятеж Латинского квартала, а не то, о чем думаем мы.
– Кто это мы?
– Мы, Батист, те, кто говорит, что в мире должна существовать только одна власть – власть мозолистых рук.
– Вот это здорово! Ты прав, Влад! Да, да! Ты прав! Я понял тебя… Знаешь, мы нашу партию назовем «Партия мозолистых рук»!
5
Первый велосипед, выпущенный имперским механическим заводом, торжественно преподнесли императору…
Наполеону подарок очень понравился, но… но на парадах и народных празднествах он продолжал появляться на белой лошади; Наполеон искренне верил, что она приносит счастье.
Зато Париж в продолжение трех месяцев бредил диковинной новинкой… Всюду – на улицах, в кабачках, в театрах, в гостиных – говорили только о ней. Два человека, никому не известные, вдруг сделались самыми популярными личностями в столице: куплетист Фуранже, автор двусмысленной песенки «Колесная лошадка», и портной Такэн, гениальный создатель «велокостюма».
Каждая витрина украшалась портретами новых любимцев легкомысленной столицы; хозяйки салонов наперебой приглашали знаменитостей, а знаменитости, одурманенные все увеличивающейся славой и суммой заработка, добросовестно исполняли незамысловатую роль героев Парижа.
Так шли дни…
Но правительству нужны новые деньги. Проект постройки паровых дорог утвержден императором, предстоит колоссальная заготовка леса и рельс, а министр финансов на каждом заседании Военно-Промышленного Совета, жонглируя цифрами, демонстрирует фокус с пустой кассой.
Налоги… Нет, это вызовет серьезное недовольство, а может быть даже… Члены совета отрицательно качают многодумными головами.
Тут необходимо придумать что-нибудь новое. Что-нибудь…
– Вы должны ошеломить, замучить и победить. Хватайте каждого за шиворот, залезайте в квартиры, не останавливайтесь даже перед спальней; все, что можно, призовите на помощь: художников, артистов, журналистов, поэтов и проституток… Это все народ полезный… Без них империя долго бы не просуществовала…
– Честь, которой ваше сиятельство меня удостоили, предложив руководить таким…
– Пустяки. Просто я уверен, что вы лучше других справитесь с этой, повторяю, трудной работой.
– О, ваше сиятельство!..
– Итак, любезный Фуранже…
6
Роман с удовольствием корректировал первый оттиск нового императорского указа «О религии, церковном имуществе, церковной земле и прочем».
Представлял себе взбешенные лица духовных отцов и весело смеялся, подчеркивая карандашом типографские ошибки.
А вечером голубые афиши частыми заплатами украсили облезлые стены домов…
«Его Величество, Император французский, протектор Российский, Король Итальянский, Испанский, Бельгийский и прочая, и прочая, Наполеон и Его Величество Луи Наполеон – Император Германский и Австрийский…
…Видя всю пагубную и фарисейскую политику главы католического мира папы Климента XV, а также всей ватиканской клики, до сих пор своими интригами мешающей нашей работе, попечению о благоденствии нашего народа, а также находя опасным для экономического состояния империи скопление огромнейших богатств в жадных руках духовенства, – объявляет непреклонное решение:
1) Религиозные культы и служения различного рода считаем доброй волей всякого гражданина, а не средством для политических происков, накопления богатств и уделов.
2) Для экономического возрождения империи, с коим тесно связано благосостояние всего нашего народа, нужны большие средства, а так как обременять новыми налогами население мы считаем невозможным, то и приказываем Военно-Промышленному Совету немедленно приступить к изъятию церковных ценностей, национализации монастырских земель и угодий, причем монахам разрешается учинять трудовые союзы, семьей и домом обзаводиться.
3) Постоянное местопребывание всех пап и теперешнего Климента XV, именуемое Ватиканом, превратить в музей изящных искусств и всемирную библиотеку, для какой работы назначается нами живописец Жак Луи Давид.
Все вышеизложенное в жизнь немедленно провести через Военное Министерство и Военно-Промышленный Совет.
15 января 1820 г. Фонтенбло».