Страница 12 из 25
- Вот бы вытащить то ружьё. Оно же редкостное. Из него на соревнованиях чемпионы стреляли. Думаешь, зря он так горевал.
- Никакого ружья ты, конечно, не вытащишь. Потому что его уже так затянуло, что нужно речку осушить, чтоб его найти. Может, археологи его и найдут через триста лет. Но никто не узнает, что это при нас оно утонуло и мы ныряли - думали достать.
- И никто не узнает, что ты убегал на необитаемый остров и жил там двадцать восемь лет, два месяца и девятнадцать дней. И самого острова, может быть, тогда уже не будет.
- Остров-то будет, не волнуйся.
Мы снова выплыли на плёс, довольно большой, по которому даже ходили волны с барашками (потому что как раз поднялся ветер), как по настоящему морю. Это был уже пятый плёс, который мы проплывали. И островов мы уже проехали чуть ли не десяток. Я каждый раз спрашивал: "Может, этот?.. Или этот? Хорошенький же необитаемый остров. Что тебе надо?" Но у Кукурузо было своё мнение, и все острова он браковал. По разным причинам. Тот был слишком маленький - негде разгуляться. У того берега очень заросли камышом - к воде трудно подойти. На том деревьев нет - где же дрова брать для костра. И так далее.
И вот перед нами новый остров. Словно сплошная зелёная гора: кусты краснотала, плакучие ивы и кое-где тополя. Берега заросли камышом не целиком есть выходы к воде. Чистоводье с трёх сторон омывает остров.
- Кажется, этот, - сказал Кукурузо. - Давай пристанем.
- Давай! - с радостью сказал я, так как мне уже надоело искать.
Мы пристали.
Остров был замечательный. Будто специально созданный для такого дела, какое задумал Кукурузо. Деревьев много и сухих веток - как раз на двадцать восемь лет хватит. В камышах, даже сейчас слышно, утки крякают. Значит, дичи полно. На плёсе у самого берега рыба играет - сама в уху просится. Посреди острова поляна: не то что в цурки-палки - в футбол играть можно. На краю поляны огромнейшая старая плакучая ива стоит, ветвями землю подметает. И без шалаша от дождя спрячешься. Но шалаш, конечно, нужен.
- Шалаш я тебе помогу сделать, - сказал я, - ты же знаешь, как я шалаши делаю.
Это правда. Лучшего, чем я, шалаша никто из хлопцев в селе не сделает. Меня этому отец научил. Он плотник, строитель. Половину хат в селе строил.
На лице Кукурузо было написано сомнение:
- Робинзон, конечно, всё сам делал. Потому что он один попал на необитаемый остров...
- Так то Робинзон Крузо, а ты Кукурузо, - возразил я. - Нельзя же, чтоб всё было одинаково.
Мне изо всех сил хотелось помочь другу. Кукурузо не стал спорить. Я тут же вытащил из кармана большой перочинный нож с деревянной колодкой и принялся резать лозу. Я очень любил свой нож, никогда с ним не расставался, и от бесконечного ношения в кармане колодка его отполировалась так, что блестела, как лакированная.
Кукурузо покорно помогал мне, признавая в этом деле моё первенство. Он носил лозу, расчищал для шалаша место, заострял палки для каркаса - в общем, выполнял всю чёрную работу.
Через некоторое время под старой вербой уже стоял прекрасный просторный шалаш, крепкий-крепкий (никакие бури, никакие грозы не страшны) и такой уютный, что мне самому захотелось в нём жить. Я был очень доволен своей работой.
- Все двадцать восемь лет без капитального ремонта простоит - гарантия! уверенно сказал я.
Лишь теперь мы вспомнили, что дед уже, видимо, вернулся из сельмага, и заторопились назад. Добравшись наконец до берега и запрятав лодку, мы до самой хаты бежали бегом.
А когда, запыхавшись, прибежали - оказалось, что дед ещё не приходил. Кукурузо был прав: "минуточка" деда Варавы имела свойство растягиваться до нескольких часов.
- Ну что! Раз деда нет, можно сейчас собрать всё необходимое, - сказал Кукурузо. - Сегодня всё приготовим, перетащим в лодку, а завтра...
- Значит, решил уже завтра? - спросил я.
- А чего тянуть. Через несколько дней приедет мать - будет сложнее. Кукурузо ходил по хате, задумчиво взявшись рукой за подбородок, и примерялся, что брать с собой.
- Прежде всего ложку. - Он вытащил из буфета деревянную выщербленную ложку и сунул её за пояс. - Соли обязательно, без соли пропаду, - отсыпал себе в тряпочку полпачки соли. - Хлеба! - грустно посмотрел на чёрствую горбушку, что лежала на столе. - Мало...
Дед пошёл в сельмаг как раз за хлебом.
- Я тебе принесу. И хлеба и сухарей. У нас есть, - успокоил я его.
- Чаю? - Он покрутил в руках пачку с чаем. - Обойдётся. Тогда и чайник брать нужно. А у нас один...
- Фонарик не забудь. Пригодится, - напомнил я.
- Фонарик обязательно. Без фонарика нельзя. Он прошёлся по хате, взял в руки топор, который стоял в углу у порога:
- Топор, надо было бы хоть два. У Робинзона было целых двенадцать топоров.
- Он что - жонглировал ими, что ли? - удивился я. - Зачем ему было столько? Странный какой-то твой Робинзон.
- Ты очень умный, - обиделся за своего вдохновителя Кукурузо. - Молчи лучше! Ты никогда на необитаемом острове не жил.
В это время дверь растворилась, и на пороге появился дед. Кукурузо так и замер с топором в руках.
- Ов-ва! - спокойно сказал дед. - Мебель рубить вздумал? А ну поставь топор на место.
- Да я ничего, - промямлил Кукурузо. - Я... я... я хотел показать ему, какой у нас топор хороший. А он говорит, что у них лучше... Правда же у нас лучше, диду?
Дед ничего не ответил, и мы шмыгнули из хаты.
- Фу! Чуть не засыпались! - уже за овином выдохнул Кукурузо. - И как это мы шагов не слышали!
Было действительно странно. Это значит, мы очень увлеклись. Потому что шаги деда слышны издалека. Дед ходит как на лыжах - не отрывая ног от земли: шарк-шарк, шарк-шарк!.. Кажется, еле ноги переставляет, вот-вот упадёт. Но видели бы вы его на охоте. По чернотропу на зайца дед может прошаркать так километров пятьдесят - и хоть бы что.
Сидим мы с Кукурузо за овином и размышляем, как лучше перетащить всё необходимое в лодку. Наконец договорились. Кукурузо по вещичке будет выносить из хаты и прятать в бурьяне за овином. А как стемнеет, я (чтоб Кукурузо был у деда на глазах и не вызывал подозрений) тайком перенесу всё в лодку. А завтра...
ГЛАВА VIII. РОБИНЗОН КУКУРУЗО ВЫСАЖИВАЕТСЯ НА НЕОБИТАЕМЫИ ОСТРОВ.
Утро следующего дня. Солнечное, звонкое и голосистое: петухи поют, гуси гогочут, коровы мычат, тётки у колодцев вёдрами гремят...
Я скорчился у плетня и смотрю в щёлку, что делается во дворе у моего друга.
Подготовительные работы успешно завершены. Всё добро Робинзона уже в лодке: и берданка, и удочки, и фонарик, и ложка, и коньки (на зиму), и топор (к сожалению, один, да и то без топорища - ну это ничего, на острове можно будет выстрогать), и много чего другого. Червяков накопано - полная жестянка из-под бычков в томате (я слово "бычки" зачеркнул и написал карандашом "червяки", получилось "червяки в томате"). И харчей целая торба. И даже две таблетки пирамидона (на случай болезни). Итак, всё в порядке.
Теперь осталось одно - отпроситься у деда.
Дед сидит на колоде и выстругивает ручку для вил. Кукурузо ходит вокруг него и канючит:
- Диду!
- Га?
- Так я к тётке Ганне пойду в Пески.
- Отцепись.
- Диду?!
- Га?
- Так я пойду.
- Отцепись, тебе говорят. Иди лучше уроки учи.
Помолчали немного. Потом опять:
- Диду!
- Га?
- Мне с вами скучно.
- Так что, мне на голову стать, чтобы тебя развеселить?
- Я к тётке Ганне пойду. Там же Иришка. Я её столько не видел...
- Когда она дома, так только ругаешься с ней, а тут, видишь, соскучился...
- Я вам и самосада принесу. Вы же знаете, какой у тётки Ганны самосад. - У меня свой есть не хуже. Отцепись.
Опять помолчали.
- Диду!
- Га?
- Так я пойду. Да?
- Ну что пристал? А уроки?
- Так я возьму книжку и там учить буду. Вот спросите тогда у тётки Ганны.