Страница 3 из 17
Первое время, кстати, телефон еще иногда начинал звонить сам собой, и Кролику приходилось накрывать его подушкой.
- Ой, Винни, тут что-то написано! - восклинул Питачок, когда экранчик засветился.
- Угу, - буркнул медведь. Он любил литературу, особенно стихи и песни, но не очень любил буквы.
- Сможешь прочитать?
- Угу.
Он поднес трубку ближе к пуговицам. Повернул телефон боком. Перевернул его вверх ногами. Даже понюхал (трубка пахла пластмассой). Но после всех этих операций значение букв яснее не стало.
- Да, Питачок, я вспомнил. Я забыл очки.
- А разве ты носишь очки?
- В том-то и дело, что не ношу. Они в шкафчике лежат. Можешь сам прочитать?
- Тут написано... Тут написано... Ну, наверное... А, точно: Я ВАС СЛУШАЮ. САВА.
- Ага, очень хорошо. Слушай, Сава! Мы с Питачком сообщаем Новость. Кролик ушел Неизвестно Куда. Он Неизвестно Где. Это Бух. Алле! Алле!
Винни также помнил, что, когда Кролик говорил по телефону, он все время повторял Алле! Алле!
Трубка молчала.
- Молчит... - задумчиво сказал Бух, допивая очередной стакан. - Может, она обиделась?
- Ой, нет, Винни...
- Думаешь, Сава не обиделась?
- Нет, не так...
- Ну, знаешь, Питачок, так не бывает. Или уж обиделась, или уж нет. Посерединке быть не может. Для посерединки и слова-то нет. Ты хочешь сказать недообиделась? Или даже перенедообиделась? Или, может, недоперенедообиделась?! Или, может...
- Нет.
- А что же ты хочешь тогда сказать?
- Я хочу сказать, что у Савы телефона нет.
- А как это связано с обидой, объяснись!
- Она тебя не слышит!
- А-а!.. Не хо-очет слушать!
- Не может.
- Во до чего дошло! Не может слушать Винни-Буха! И видеть, может, меня не может?
- Не кипятись, Винни! У Савы нет телефона, поэтому она не может тебя слышать.
- Что ж тогда она писала-то? Мол, Сава, у телефона... Мол, слу-ушает...
- А может, это не она.
- Думаешь, кто-то Савой подписался? Тигра?
- Может, я не совсем правильно прочитал... Только у Тигры тоже телефона нет.
- А у этого бомжа Ё автомобилы и подавно быть не может, - добавил Бух. - К тому же его вчера взяли в менты. Так что если бы даже вчера была, то сегодня бы не было.
- В общем, Винни, автомобила есть только у Кролика. Но он ушел.
- Ах, да... Неизвестно Куда. Чтой-то здорово меня с глинтвейна забрало, мой друг Питачок.
- Как же мы сообщим Новость Саве?
Питачок загрустил, а Бух задумался. Но ненадолго. В определенном состоянии он принимал самые блестящие решения в считаные мгновения. Тогда окружающим казалось, что у него в голове не опилки, а бриллианты.
- Питачок, ты доставишь телефон Саве!
Окружающими в данный момент был, по-видимому, только нетрезвый поросенок, и он вскрикнул: Брильянт! (Иногда непонятно почему он начинал говорить, как Англичанин), схватил телефон и убежал. Он бежал по Лесу и повторял скороговоркой, чтобы ничего важного не упустить: Слушай-сава-мы-с-питачком-сообщаем-новость-кролик-ушел-неизвестно-куда-он-не известно-где-это-бух-алле-алле!.
x x x
А Бух поставил вариться новый чайник глинтвейна. В отсветах его бриллиантовых опилок ворочались странные слова, не имеющие значения: определенный, окружающий, данный и еще почему-то Конференция.
Стихов из них не получалось, как явно не получалось и глинтвейна, потому что он постоянно снимал чайник с плиты и прикладывался к носику.
- Па, па-па, па-па-ба-папапа! - раздалась вдруг звонкая трель при выходе из норы. Но при выходе - это для Буха, а для Питачка - при входе. Бух забрал телефон у раскрасневшегося поросенка.
- Алле! Алле!
Питачок рапортовал:
- Кролик недостаточно ителлехтуальный и ителлихентный, чтобы испытывать черезмерное волнение за его карму-сутру. Сова. Алле! Алле!
Тут в углу послышалось какое-то шевеление и даже вроде прозвучало слово блин, но Бух на это не обратил внимания. Он говорил по телефону.
- Какая корма с утра? Ты что, Сава? Кролик пропал! Он Неизвестно Где! Бух. Алле! Алле! - сказал Винни в трубку и отдал ее Питачку. Тот знал, что делать.
Примерно через полчайника он, запыхавшийся, вновь стоял на выходе-входе.
- Па, па-па, па-па-ба-папапа! Карман - это перед определением. Сава. Пс! Кролик про гматек не интересует. С. Алле! Алле!
И опять был шорох, и опять вроде был упомянут блин, и снова Бух с Питачком ничего не заметили. Они были увлечены телефонным разговором.
- Сава! Какой карман, какие гматьки, какое еще псы? Кролик наверно утащен Неизвестно Кем Неизвестно Куда! Бух. Алле! Алле!
А еще через полчайника...
- Па, па-па, па-па-ба-папапа! - пропищал у входа Питачек и рухнул у выхода.
Винни приподнял его голову и дал отпить теплого красного вина из носика.
- Па, па-па, па-па-ба-папапа! - повторил Питачок, задыхаясь. - Приходи в гости, Бух. Сава. Пс! Возьми с собой Питачка. С. Ппс! Кролик - алкоголик, он Тигре радирует. С. Алле! Алле!
- Что за... - начал было Бух, но тут по коре разнеслось (как-то сдавленно):
- Па, па-па, па-па-ба-папапа! Это кто деградирует! Это кто прагматик! Ну, Сава, ну, извиняюсь, Змея. Я ее как Птицу никогда, честное слово, не уважал. Алле! Алле!
Питачок привстал, чтобы снова бежать к Саве, но Винни его остановил. Он забрал автомобилу себе.
- Кролик, это ты? Алле! Алле!
- Теперь я. Добрый день.
- Ты же Неизвестно Где. Алле! Алле!
- Теперь, пардон, известно. Я приближаюсь к норе и буду рад, если вы меня встретите. Алле! Алле! - сказал Кролик и отключился.
Бух с Питачком вылезли на воздух, и только Винни хотел отметить, что за всеми этими делами давно наступил день и пора бы уже по-настоящему сесть за стол, как у них за спиной, из приторной гвоздичной темноты раздалось:
- Эй, вы где, господа? Приглашаю садиться за стол!
Они вернулись в нору и застали там скрюченного Кролика, который, несмотря на эту свою скрюченность, деловито метал на стол бутылки и тарелки.
- Я это, через задний вход... - сказал он, отводя глаза. - Уважаемые господа, я вам рад. Вот вы настоящие друзья. А Сава - все-таки, пардон, Змея. Будьте любезны отпробовать аперитив.
Через какое-то время Винни, чувствуя как приятно греет в животе, как хорошо предстоит посидеть и как вообще уютно устроен мир, благодушно спросил:
- А где это тебя так скрючило, Кролик? Неизвестно Где?
Кролик с хрустом попытался выпрямить спину, но его опять свернуло.
- Конечно, - неохотно ответил он.
- И как Там?
- Достаточно темно и тесно, так что задние лапы к ушам прижаты. И в наличии всего одна бутылка коньяка, которая к тому же кончилась. В общем, дорогие мои, как в тумбочке.
- Ой, бедный Кролик, - пискнул Питачок.
Кролик вздохнул.
- Да ладно, чего уж Там. Лучше скажите, чего мы теперь будем пить? Предпочитаете портвейн или водку?
- Портвейн, - ответил Винни. - И водку.
Глава третья...
....В КОТОРОЙ ПИТАЧОК ПРО ВСЕХ ПИШЕТ ХРОНИКИ
Понедельник
Я, Питачок, поросенок, решил написать ХРОНИКИ про всех, потому что до Пятницы совершенно свободен. Сегодня писать не о чем: ничего не случилось.
Вторник
Ё выпустили из ментов. В ментах он выучил много новых слов. Говорит, что козел - это не рогатый осел, как я всегда думал, а что-то другое. Мы с Винни сомневаемся.
А еще Ё решил сварить самогон. Догадываюсь, где он подцепил эту идею. Сахар он взял на Станции - говорит, купил. Для этого даже что-то продал, тоже на Станции. Теперь делает бражку.
Среда
Кролик где-то потерял автомобильный телефон. Странно, он никогда не выносил его из норы. Везде ищет. У меня в доме тоже искал. Даже под кроватку заглядывал.
Четверг
Ходили с Винни смотреть бражку. Она мутная, и ее много. Я пытался сосчитать трехлитровые банки, но забыл, что идет между девятью и семнадцатью. Впервые в жизни я видел, что Ё чем-то доволен. Говорит, бражка получается - супер.