Страница 98 из 111
Ванда Йо хлопнула по столу ладонью.
- Ну-ну, не падать духом! Чтоб я не слышала этих пораженческих разговоров! Мы ударим этих громил туда, куда их прежде не били. Между прочим, по ту сторону Рейна есть один мерин, чьи яйца прошу отдать мне.
- Да уж, от тебя пощады не жди! - засмеялся кузнец.
- Разговорчики! - прикрикнул Бурке. - Комитет учтет все предложения при выработке стратегии на период Великой Битвы.
- Тогда подводим черту? - предложила Амери.
- Может, еще что-нибудь? - спросил вождь. Все молчали.
- Что ж, закрывай заседание, - произнес старик Каваи. - Я уж десятый сон должен видеть.
- И я, - согласился Уве.
Бурке объявил заседание закрытым. Кроме него, все пожелали Амери спокойной ночи и скрылись в темноте. Бывший судья подставил монахине перевязанную ногу.
- Ну, Жаворонок, - сказала она, тщательно осмотрев рану, - моя помощь тебе больше не нужна. Продолжай делать горячие ванны и потихоньку разрабатывай, чтоб мышцы не задубели. Накануне выступления могу вколоть тебе обезболивающее.
- Нет, прибереги его для тех, кому оно действительно будет нужно.
- Как знаешь.
Они вышли на крыльцо; в деревне все затихло, лишь ночные насекомые не умолкали. Близилась полночь. Луна еще не взошла. Бурке запрокинул голову и уставился в звездный свод неба.
- Вон она, как раз над каньоном.
- Что? - не поняла Амери, следя взглядом за движением его руки.
- Как - что?.. Ох, я позабыл, ты же у нас недавно. Звезда в созвездии Горна. Видишь вон тот колокол и четыре звезды, образующие прямую трубку? Обрати внимание на самую яркую, что сияет в раструбе. Фирвулаги и тану считают ее главной звездой на небе. Когда в полночь она поднимется над Финией и Высокой Цитаделью - древнейшими поселениями, - начнется Великая Битва.
- А какого это числа?
- По нашему календарю в ночь с тридцать первого октября на первое ноября.
- Не может быть!
- Вот тебе крест! А ровно через шесть месяцев, в майский полдень, наступит второй большой праздник. Его гуманоиды отмечают по отдельности и называют Великая Любовь. Говорят, особенно он популярен у ихних баб.
- Как странно, - проговорила Амери. - Я не занималась фольклором, но две эти даты...
- Согласен. Однако в наше время ни астрономы, ни другие ученые не могут найти даже мало-мальски убедительной причины обожествления этих дат и связанных с ним событий.
- Глупо искать какую-либо связь.
- Разумеется, глупо. - Озаренное звездным светом лицо индейца было непроницаемо.
- Я хотела сказать... все-таки шесть миллионов лет.
- Ты поняла значение большой звезды? Это маяк. Их родная галактика находится прямо за нею.
- Что ты говоришь? И сколько же до нее световых лет?
- Гораздо больше, чем шесть миллионов. Поэтому в каком-то смысле они забрались еще дальше от дома, чем мы, грешные.
Он похлопал Амери по плечу и, приволакивая ногу, пошел по тропинке, оставив монахиню стоять под звездами.
ГЛАВА 7
- И вовсе он не голубой, а коричневый, - сказала Фелиция.
Мадам заработала веслами, огибая узловатую корягу.
- В коричневом цвете нет той cachet [Изысканности (фр.).]. A композитору хотелось воссоздать красоту реки.
Девушка презрительно фыркнула.
- Никакой красотой тут и не пахнет. Слишком сухо. Небось дожди месяцами не выпадают. - Она уперлась коленями в днище лодки и в маленький монокль мадам рассматривала гладкие выжженные склоны. Лишь кое-где близ воды виднелись участки зелени. Листва редких деревьев подернута свинцово-серой пылью. - Вдали пасутся небольшие стада антилоп и гиппарионов, - сообщила спортсменка. - Больше на левом берегу никаких признаков жизни. И кратера нет как нет. Сплошная тишь да гладь, за исключением того паршивенького вулкана, что мы видели вчера. Не могли же мы его пропустить в самом-то деле! Чертова река ползет как черепаха!
- Подождем до полудня. Ричард должен подать знак.
Старуха и Фелиция вдвоем плыли на крохотной надувной лодке. Метрах в ста впереди них скользили по светлому Истролу Клод, Марта и Ричард. Кончались вторые сутки с тех пор, как экспедиция выбралась из водяных пещер. От воды веяло холодом, но путешественники все равно радовались свету и реке, разлившейся от талых снегов с Альп, чьи ослепительно белые вершины сияли далеко на юге. Прошлой ночью они заночевали на каменистой отмели, памятуя о предостережении Пугала на берег не соваться. Среди ночи все они в душе поблагодарили его за совет, так как их разбудил вой гиен. Клод сказал, что в плиоцене отдельные особи достигают размеров крупного медведя и питаются не только падалью.
У них была отличная навигационная карта. Еще в стволе дерева Ричард исследовал соответствующие участки по старинной плексигласовой Kummerley + Frey Strassenkarte von Europa (Zweitausendjahrige Ausgabe) [Дорожной карте Европы Кюммерлея и Фрея (издание двухтысячного года) (нем.).], которую некая одержимая ностальгией первобытная сохранила как незабвенное воспоминание о грядущих временах. Карта потерлась, выцвела и читалась с трудом, к тому же Клод предупредил Ричарда, что дунайский бассейн претерпел значительные перемены во времена Ледникового периода, когда с Альп сошли огромные массы камней. Русло Дуная со всеми его протоками в эпоху плиоцена пролегало гораздо южнее, поэтому ориентироваться на указатели Риса, сделанные в Галактическом веке, не имело смысла. Однако же кое-какие параметры старой карты не утратили своей ценности на протяжении шести миллионов лет: к примеру, по долготе Высокой Цитадели (Гран-Баллон) и Риса, отмеченного на карте городом Нёрдлинген, можно было вычислить точное расстояние в километрах. Куда бы ни переместился Истрол, он неизбежно должен был пересечь меридиан Риса. Таким образом, Ричард по расплывчатому плексигласу определил, сколько им плыть: двести шестьдесят километров или три с половиной градуса восточной долготы от принятого за нулевой меридиана Высокой Цитадели.
В крепости фирвулагов Ричард ровно в полдень выставил свой наручный хронометр так, что квадрант отражал солнечные лучи точно под прямым углом. Каждый день они отмечали местное полуденное время, а разница между ним и показаниями хронометра давала им возможность определить долготу. Они были уверены, что, когда доплывут до нужного меридиана, им останется только двигаться на север - и они выйдут к могиле...
Наконец с передней лодки пришел сигнал причаливать к берегу.
- Видите небольшой распадок меж холмов? - окликнула Анжелику Фелиция. - Ричард, скорее всего, считает, что иначе нам никак туда не проникнуть.
Они быстро вытащили лодку на берег.
- Ну что, ребята, думаете, прибыли? - поинтересовалась Фелиция.
- Во всяком случае, где-то близко, - отозвался Ричард. - Полагаю, восхождение будет приятным. По моим подсчетам, до Риса километров тридцать, если двигаться прямо на север. С вершины одного из холмов мы непременно его увидим, ведь эта чертова яма в ширину около двадцати километров. Пока я буду выставлять квадрант по солнцу, вы бы похлопотали насчет обеда.
- Рыба есть, - Марта с гордостью подняла над головой серебристую связку. - Предоставим Ричарду заниматься его навигационной бодягой, а все остальные - на кухню! Мы с мадам почистим рыбу, а вы наберите кореньев.
Клод и Фелиция послушно отправились выполнять приказание.
В тенистом уголке на опушке леса развели огонь. Рядом журчал чистый ручеек, вырывавшийся из толщи известковых пород и уходящий в болотную трясину, над которой витали тучи желтых бабочек. Спустя четверть часа аппетитный запах защекотал ноздри копателей кореньев.
- Пошли, Клод. - Фелиция ополоснула в реке сеть с клубнями. - Этого нам хватит.
Палеонтолог стоял по колено в воде среди высоких камышей и прислушивался.
- Что за странный звук? Может, бобры?
Они побрели к берегу, где оставили свои башмаки. Обе пары были сдвинуты с места.
- Смотри, - сказал Клод, указывая на топкий ил.