Право на смерть

- А вы, значит, при ней? - спросил Ласковин.

- Мы и есть - "Национальное возрождение"! - "Орел" широко и дружелюбно улыбнулся. Этакий рубаха-парень. - Такая у нас специальность!

- Заказные убийства? - Ласковин тоже улыбнулся: вы шутите, и мы шутим. В чем проблемы? А то как бы "орел" Фрупов и чернорубашечник Михаил, разглядывающий его сейчас, как патологоанатом - жертву автокатастрофы, могли и забыть о своем обещании.

- Скорее - политические! - Фрупов улыбался во весь рот (шучу! шучу!), но глаза стали холодные, непроницаемые, как морская галька. Знакомые глаза, откуда знакомые?..

- Потмаков жив? - спросил Михаил.

- Да, - поколебавшись , ответил Андрей. - Жив.

- Это хорошо. И что ты жив - хорошо. А место это - забудь. Максим, проводи!

- Я бы его не отпускал, - не поднимая глаз, произнес "майор". - Полагаю это неоправданным риском.

- Я слово дал, - напомнил Фрупов и подмигнул Андрею.

- Жопу подтереть твоим словом!

- Кимыч, обижусь! - предупредил Фрупов. - Не надо со мной так.

- Его досье - у нас в компьютере, - сказал Михаил, - Ознакомься и успокойся.

- На твою ответственность!

- Да.

- Пойдем, Зомби! - сказал "орел" Фрупов. - Делай свои дела!

В коридоре их поджидала пара молодых в сером, но Фрупов качнул головой: я сам.

- Будь здоров. Зомби! - сказал он на прощание. - Долгих лет!

- Спасибо. И тебе - того же!

Только внизу, на улице, Ласковин вспомнил, почему глаза Фрупова показались ему знакомыми. Они были точь-в-точь того цвета, что и его собственные.

Однако след оказался ложным. Само по себе - неплохо. Схлестнуться с такой "машиной" весьма стрёмно. Не они - и хорошо.

Подозревай он, какого противника готовит ему судьба, как знать, может, Михаил и компания показались бы ему не столь уж опасными.

Глава седьмая

НУ КАК? - спросил Вадим. - Пригодился адрес? Они шли по Пятнадцатой линии в сторону Невы.

- Я съездил, - сказал Андрей. - Но это оказалась пустышка.

- В каком смысле?

- Бомбу бросили не они.

- Да? - Вадим остановился, разминая в пальцах папиросу. - Вы уверены?

- А что? - заинтересовался Андрей.

Его собеседник ответил не сразу, некоторое время он смотрел, как переходит через улицу стайка детишек. Их воспитательница, массивная женщина средних лет, перегородила улицу - руки крестом - наподобие живого распятия.

- Удивительно, - произнес Вадим. - Из этих вот славных существ вырастают такие, как мы. Пойдемте, Андрей.

- Так что вас смутило в этом адресе? - еще раз спросил Ласковин.

- Смутило? Нет. Меня смущает только глупость моего начальства. Организация, зарегистрированная по этому адресу, нам известна. Больше того, их пытались раскручивать по делу Пашерова, а это дело и ваше с легкой руки прессы увязаны в общий узел.

"И не только - прессы", - подумал Андрей, но вслух этого не сказал.

- Мне, однако, это кажется сомнительным, - продолжал между тем Вадим. Пашеров - да, возможно, но вы... грубая работа. Пете чертовски не повезло. Если бы тот мудак не воткнулся сзади...

Вадим бросил папиросу в урну и выщелкнул из пачки другую.

-А по делу Пашерова их могут взять? - спросил Ласковин.

- Сомнительно. Формально это не преступная группировка. Да и не только формально. Политическая партия с мощной поддержкой во многих слоях. Вы, вероятно, общались с "активным звеном"?

- Вероятно, - согласился Ласковин, вспомнив "военизированных".

- Это лишь часть айсберга. Но конфликт их с Пашеровым и теми, кто его поддерживал, - очевиден. Они эксплуатировали одни и те же лозунги. Но, как человек компетентный, я не стал бы объединять эти два преступления. Хотя, согласен, обставить все таким образом очень, очень неглупо. Если виновные разместились достаточно высоко, никто не заинтересовав в их наказании. А когда крупная рыба рвет сеть, целый косяк карасей тоже может удрать. Все не так просто.

"Ты и сам непрост", - подумал Андрей. Вадим сейчас и одеждой, и речью мало походил на начальника смены с завода "Электроприбор". Скорее, на преподавателя каких-нибудь курсов.

- ...Петино невезение, - продолжал говорить Вадим. - Когда три года назад его отставили от дел, вполне мог бы начать собственное. Опыт был, мы помогли бы. "-товарищески. Но он предпочел жить скромно. Когда Петя определился шофером к Потмакову, я решил: старик обрел тихую гавань... - Вадим вздохнул. - Трудно стало работать, - не к месту сказал он. - Ни средств, ни людей...

Ласковин сделал вид, что не понял намека. Если это был намек.

- Вадим, - проговорил он. - А есть ли еще подозреваемые? Вы ведь мне так и не ответили!

- Подозреваемых - море. Первый вопрос, который я задаю себе, сталкиваясь с преступлением: кому это выгодно? И, оказывается, любое убийство выгодно слишком многим. Например, рассматривается возможное участие агентства недвижимости "Триплекс". Они пытались прибрать тот пустырь, на котором сейчас строится приют. Или - чеченские боевики. Я бы на вашем месте, Андрей, попробовал зайти с другой стороны, - предложил Вадим. - И мы, и милиция исходим из предпосылки, что объектом покушения был Потмаков. А если убийца имел в виду вас? Может быть?

- Может, - согласился Ласковин.

- В таком случае проработайте этот вариант. Своих врагов вы знаете?

- Некоторых. А насколько можно рассчитывать на официальное расследование?

- Милиция будет землю рыть. Пока не утихнет шумиха. Это то, чего хотят власти. Но рыть будут - так, - он показал ладонью на уровне пояса, - и не глубже. Не рассчитывайте, что убийца будет найден. А если и найдут, то не факт что это действительно убийца.

- А как насчет агентства? - спросил Ласковин. - Может, мне с ними... поговорить.

- Не тратьте время. Для агентства это - копеечное дело. Киллер стоит дороже. Прозондируйте по собственной линии и держите со мной связь. А теперь прошу прощения. Время.

- Вернемся обратно, - предложил Андрей. - Я вас подвезу.

- Не стоит, до встречи, Андрей.

Ласковин несколько секунд смотрел на удаляющуюся спину в черном осеннем пальто. Вот человек, общаясь с которым Андрей чувствовал себя словно за толстым стеклом.

К Зимородинскому Андрей приехал под самый конец тренировки. У него было два дела. Первое- взглянуть, как продвигаются его протеже, а второе - договориться о встрече со Славой тет-а-тет. Андрей уже решил, какого рода помощь ему потребуется, и надеялся, что Зимородинский ему не откажет. Хотя, как знать. Тем, что относилось к тайным аспектам мастерства, Слава делился скупо.

Когда Андрей вошел в зал, Зимородинский остановил тренировку и заставил учеников поклониться. Надо сказать, Ласковина здесь знали. Хотя многие - заочно.

К истории своей школы Зимородинский относился серьезно. А история школы это ученики, которые достигли определенных высот искусства. В раздевалке одна стена была сплошь увешана фотографиями: Шиляй, Крупицкий, Арсюха Стужин, Ростик Саэтдинов, Пашка Важнов. Призеры, чемпионы, победители. "Об учителе - по ученикам!" - говаривал Слава. Как правило, в оправдание, почему сам никогда ни в каких соревнованиях не участвовал. Он - сэнсэй, а двукратный чемпион России Крупицкий - его ученик. Впрочем, кое-кто полагал: выступи Зимородинский на чемпионате - и не быть Крупицкому чемпионом, потому что весовая категория у них - одна.

Ласковин лавров не стяжал, но среди прочих и его фотографий хватало. Потому-то и принимался "молодыми" с почтением.

С максимальной торжественностью Зимородинский сообщил: "Недавно у нас был праздник. Еще один ученик нашей школы получил первый дан. Вот он перед вами, новый сэнсэй и мастер".

Группа, как и положено, отреагировала боевым кличем, с воздыманием сжатого кулака. Еще один ритуал Зимородинского. Не важно, что он сам присвоил Андрею этот самый черный пояс. Важен - факт. Успех Ласковина - успех распоследнего новичка, принятого неделю назад. И новичок этот, скорее всего, будет продвигаться не менее успешно. Иначе Вячеслав Михайлович порекомендовал бы кандидату другого учителя.