Паровой каток

- Ну так сколько? - Мери подобралась поближе.

- Если ты мне скажешь, сколько длится минута, то все получите лимонад из той греческой лавчонки внизу, когда её откроют.

- Шестьдесят!

- Секунд! Почти правильно - а вы, бандиты, исчезнете отсюда и не возвращайтесь, пока не напьетесь от пуза!

Дети вылетели из дому, словно их ветром сдуло.

- Ты их балуешь, Тромпи.

- Я себя балую.

Вдова, занятая поисками чулок, неосторожно подошла слишком близко. Крамеру достаточно было достать её запястье и она уже лежала рядом.

- Вы, полицейские, видно думаете, что вам все позволено?

- Так тебе не нравится? Рассмеявшись, она прижалась к нему.

- Из-за тебя я уже дважды опаздывала.

- Я подвезу.

- Тогда отлично - и она занялась своим делом.

- "Наслаждение - это нечто исключительное - думал Крамер, наблюдая за сложной процедурой борьбы пышнотелой женщины со слишком тесным поясом. Только чистое наслаждение, а не то холодно рассчитанное свинство, которое цензура выдирает с газетных страниц. Грязное, гнусное свинство. Но истинное наслаждение..."

- Не пора ли тебе вставать?

- Гм...

- Только потому, что ты зол на полковника, не стоит опаздывать на работу. И так кормить детей завтраком придется Мери.

- Гм...

- Ну давай, Тромпи, в ванной есть бритва, я ей брею ноги, так что вымой...

Крамер, ворча, выбрался из постели и потащился в ванную. Вдова Фурье бросила следом его штаны и обрадовалась, услышав звук текущей воды. Застегнув бюстгальтер, снова занялась поисками чулок.

- Тебе они нигде не попадались?

Крамер появился в дверях, пытаясь намылить щеки куском хозяйственного мыла в тщетной надежде хоть как-то побриться. Штаны перебросил через плечо.

- Какого они цвета?

- Розового, - вдова наспех набросила свой рабочий халат - она уже явно не успеет переодеться в раздевалке универмага Вулворта.

- Розового, - повторил Крамер. - Но такого цвета чулок не бывает.

- Что бы ты понимал... В нашем отделе мы все их носим, прилавки такие высокие, что покупателям ничего не видно.

И тут его осенило. Он так рванулся в комнату, что штаны и мыло полетели на пол. Вдова сердито заворчала на него.

- Иди сюда, - крикнул Крамер. - Да расстегни эти чертовы пуговицы!

- Не трогай меня, у тебя руки мокрые! - запротестовала она. - Ты с ума сошел, Тромпи!

- Расстегни!

Выглядела она настолько оторопевшей, что ему стало её даже жалко, но догадка была слишком важна, чтобы тратить слова. Крамер сосредоточенно уставился на белье, появившееся из-под разошедшихся пол халата. Открытый бюстгальтер был ярко-красным, отделанным черным блестящим кружевом, с вышитыми цветочками. Пояс для чулок - телесного цвета с нарядным карминным рисунком. Приспушенные на бедра трусики - ядовито-зеленого цвета, с вышитыми на известном месте желтыми розами.

Вдова Фурье стояла тихо, словно ожидая, что он коснется самого сладкого местечка.

- Закройся, - буркнул Крамер и даже улыбнулся. - Мне нужно было только взглянуть.

- Ах, так!?

Она снова начала одеваться. Надувшись, готова была рассердиться.

- Думаю, по пути нам надо поговорить.

- Ты мне сейчас скажи: почему ты все это носишь? Это для меня очень важно. Теперь её терпение лопнуло.

- Ты что это имеешь в виду?

- Почему все такое крикливое? Почему не обычного белого цвета, как на всех витринах?

- Не знаю. Может быть, потому, что весь день приходится носить униформу...

- Продолжай, - Крамер подал ей чулки, оказавшиеся на полу у неё под ногами.

- О, спасибо. Ну, просто все продавщицы у Вулворта должны быть одеты одинаково, а это так ужасно... И цвет - серобуромалиновый...

- Да?

- И если женщина носит пестрое белье, такое, какое ей нравится, тогда - хоть этого никто и не видит - она хоть чувствует себя сама собой.

Его это явно поставило в тупик.

Чулок на левой ноге перекрутился. Опираясь на локоть Крамера, она поправляла его и одновременно ковыляла к постели, чтобы сесть.

- А что бы ты сказала о двадцатилетней девушке, которая сама себе хозяйка, может позволить себе все, что угодно, но носит серобуромалиновые туалеты, а под ними белье самых невероятных расцветок?

- Сказала бы, что нечто её вынуждало.

- Вынуждало?

- Конечно. Какая же женщина добровольно захочет испортить о себе впечатление?

- Ты права.

И поскольку ей польстило, с каким вниманием он следит за её словами, она добавила:

- Я лично утверждаю, и говорила это начальству не раз., что немного цвета никогда не повредит.

Но мисс Ле Руке явно опасалась, что ей это могло повредить. И сильно. А какова она была в действительности, нужно было ещё подумать. Но не теперь.

- Побреюсь на службе, - Крамер кинулся торопливо одеваться. Готов он был раньше, чем вдова нашла свой второй туфель. Он выгреб его из-под кровати и надел ей на ногу.

- Так, Золушка, внизу тебя ждет карета... По дороге к лифту она заметила, что он довольно смеется.

- Ты чудовище, Тромпи Крамер, - заявила вдова. - Но все равно приезжай поскорее, ладно? Дети тебя обожают.

- Ах, бедные малышки, - засмеялся он и кивнул.

То, как взглянула на него миссис Перкинс, открывая дверь, Крамеру не понравилось. К тому же он ощущал на лице засохшую мыльную пену, шуршавшую по щетине.

- Бедный Боб так и не ложился, - укоризненно упрекнула она. - Я понятия не имела, чем все это кончится.

- Мне очень жаль, но я постараюсь, чтобы ему компенсировали...

- Не в этом дело. Но его здоровье... Ведь у него астма.

Это могло быть правдой. Отсюда столько книг по Йоге.

- Мне очень жаль, - повторил Крамер. - Но только он мог сделать эту работу.

- В самом деле?

- Да, ваш Боб - ловкий парень, - заверил он, направляясь внутрь и уже шагал по коридору к мастерской.

- Лейтенант...

- Да?

- "Вы завтракали?

- Ну...

- Бедняжка, вы ведь тоже - глаз не сомкнули... я принесу вам яйцо и поджарю гренки.

Чувство вины не было излюбленным ощущением Крамера. Так что он был не в духе, открыв дверь мастерской и найдя там Боба, растянувшегося на полу с закрытыми глазами. Но тот тут же оказался на ногах.

- Для вас все готово, лейтенант, - весело доложил он. - Извините, я не в форме.

- Не нужно извинений. Есть что-нибудь?

- Очень и очень странное. В чем дело, я так и не сообразил. Подождите, сейчас покажу. Как видите, сожженные места я заменил чистой лентой, причем точно такой же длины. Теперь её можно прослушать, хотя и есть места без звука.

- Ясно.

- Тогда включаю.

После долгой паузы из динамиков полились звуки. Игра на фортепьяно. Несколько тактов. Пауза. Снова музыка. Пауза. Мелодия изменилась, но оставалась такой же простой, словно для начинающего. И тишина.

Эти бесконечные паузы действовали Крамеру на нервы.

- И сколько там ещё такого?

- Все в том же духе до самого конца.

- И что это значит?

- Лента звучит ровно час.

- Черт, что это за прожженый тип?

- А вам ничего не приходит в голову?

- Да не могу сосредоточиться, все из-за этих провалов. Ч-черт!

- Я тоже не мог - и потому записал другую ленту, где все пропущенные места удалил и состыковал то, что осталось. Правда, все равно уши вянут, но хоть слушать легче!

Лента была под рукой, Боб запустил её. Крамер выдержал минуты полторы и был сыт по горло.

- Достаточно, благодарю вас, Боб.

- Полагаю, вам нужно послушать ещё немного, лейтенант.

- Ну нет, все, что нужно, я уже слышал. Тут две дорожки?

- Да, на второй - несколько рождественских песенок и бесконечные "Зеленые манжеты"...

- Значит, все ясно? Мисс Ле Руке была учительницей музыки, а те часто пользуются магнитофоном, чтобы ученики контролировали сами себя. На этом крошечном куске было пять ошибок.