Успеть к полуночи

Что и говорить, заварил эту кашу я, а он теперь вынужден нас вытаскивать.

Я кивнул.

- Пока он не выстрелит в меня, ничего не предпринимайте.

- О'кей. А куда мне бросать эту штуку - на крышу, чтобы бензин потек вниз и залил амбразуру?

- Алена это не остановит. Бросайте внутрь. Он отвел взгляд, потом снова повернулся ко мне и спросил:

- Вы действительно можете выстрелом поджечь бензин?

- Да.

Он осторожно прошел по стрелковой ступени до угла. Дождавшись, пока он туда доберется, я поднял голову и принялся методично обстреливать амбразуру одиночными выстрелами. Первая пуля подняла под ней облачко пыли, а вторая попала прямиком внутрь дота. С расстояния в восемь ярдов из "маузера" можно палить с такой же уверенностью, с какой нейрохирург орудует скальпелем в мозгах. Третья пуля тоже угодила в амбразуру.

Тут загрохотал "стэн", и вокруг меня застучали пули разбрасывая комья сырого песка. В этот момент Харви, сделав стремительный бросок, выскочил из-за угла.

Ален забыл и еще один урок - он позволил отвлечь себя. Я переключил "маузер" на автоматическую стрельбу и выпустил очередь, которая подняла облако пыли вокруг амбразуры и задела крышу дота. "Стэн" замолчал.

Харви не мешкая взлетел по ступенькам; мне были видны его голова и плечи, возвышавшиеся над бруствером; здоровенную канистру он держал кверху дном, оставляя за собой дорожку из бензина.

И угодил прямиком в объятия выскочившего из дота Алена.

Какое-то мгновение они стояли друг против друга, причем так близко, что Ален не мог воспользоваться "стэном", - а Харви не успел выхватить револьвер. Затем они отскочили в разные стороны. Харви бросил канистру и вцепился ему в запястье; Ален ударил его прикладом "стэна" и столкнул со ступенек.

Я выпрямился и, выбросив вперед руку с "маузером", нажал на спусковой крючок. Он выстрелил всего один раз - и патроны кончились. Ален пригнулся, затем хладнокровно навел свой "стэн" и прицелился вниз, в траншею.

Но Харви опередил его.

Я увидел отблеск вспышки - и Ален заполыхал ярким пламенем.

Я и прежде видал, как горит бензин, но почему-то забывается, как стремительно он вспыхивает. Ален, должно быть, запачкался в бензине, наткнувшись на канистру; ступеньки тоже были залиты горючим. В долю секунды он обратился в пылающий факел.

Он не стал стрелять в Харви. Он повернулся - фигура, объятая пламенем, - попытался сбить огонь с глаз горящей рукой, а затем принялся выпускать прицельные очереди поверх моей головы в сторону "роллса". Он очень многое подзабыл, но только не то, зачем он здесь.

Харви снова выстрелил. Пылающий силуэт зашатался на ступеньках, не выпуская из рук строчащего "стэна", и с шипением рухнул на дно траншеи.

Я опустил голову на мокрый песок; к горлу подступила неудержимая тошнота.

Харви встретил меня возле рокадной дороги; обожженный, весь в грязи и насквозь промокший, он шел медленно и устало. Позади него, в траншее, все еще плясали языки пламени, а позади меня, всего в нескольких сотнях ярдов, мелькали фонарики полицейских. Но почему-то теперь они казались чем-то несущественным.

- Похоже, мы выиграли эту войну, - сказал Харви. Голос его прозвучал уныло и безжизненно, безо всякого выражения.

- Да, - отозвался я и приготовился выслушать дифирамбы в честь моих блестящих идей. Однако вместо этого услышал:

- Мне бы выпить.

- И мне тоже.

Мы медленно направились к "роллсу", который переехал кульверт и остановился возле траншей передовой линии. Подойдя к машине, я сказал:

- Возьмите у меня из кейса кусачки. Возможно, впереди нам встретится колючая проволока.

Он забрал их и зашагал перед автомобилем, но вдруг остановился и тихо произнес:

- Бернар. А теперь еще и Ален. - Но голос его звучал все так же безжизненно. Он не испытывал никаких эмоций по этому поводу. Во всяком случае - пока.

Глава 32

Пять минут спустя мы уже были в Лихтенштейне и вырулили на автостраду, с которой съехали за три километра до границы. "Роллсу" изрядно досталось, но на то они и рассчитаны, а пятьдесят ярдов, да еще в темноте - слишком большое расстояние для "стэна". Тем не менее одна фара была разбита, пулевые отверстия усеивали ветровое стекло и обе левые дверцы, а еще одна пуля пробила решетку радиатора. Неизвестно было, поврежден ли сам радиатор - впрочем, это мы, безусловно, выясним на горной дороге, ведущей в Штег.

Я сидел сзади рядом с Маганхардом, морщась при каждом толчке и проливая коньяк на рубашку. Харви расположился впереди, рядом с мисс Джармен.

Маганхард не произнес ни единого слова, но выглядел столь же бесстрастным, как и прежде.

Через несколько миль Харви обернулся и, опустив перегородку, спросил: - Может, остановиться где-нибудь, не доезжая Вадуца, и поискать доктора?

Маганхард встрепенулся и посмотрел на меня.

- Вы ранены?

- Во всяком случае, не смертельно. И вряд ли у вас есть знакомый доктор, который с готовностью назовет дырку от пули комариным укусом. Кроме того, не стоитзабывать о Галлероне.

- Думаете, нас ждут неприятности? - спросил Харви.

- Не слишком большие. Не мог же он заключить контракты со всеми наемными убийцами Европы. А если даже и заключил, то наверняка расставил их в укрепрайоне.

Немного погодя Маганхард промолвил:

- Мистер Кейн, когда я говорил вам, что хочу прорваться через границу, я не думал, что для этого будет необходимо сжигать человека заживо, как вы только что проделали.

- Никто не думал, что это будет необходимо, мистер Маганхард, - устало отозвался я. - Так уж вышло. При такого рода профессии люди не всегда погибают с бесстрашной улыбкой на устах и с теплыми словами, обращенными к матери.

- Мне казалось, вы с ним были знакомы!

- Был. И мне жаль, что он сгорел, если от этого кому-нибудь легче. Но никто не принуждал его сидеть там со "стэном" в руках.

Несколько секунд он размышлял, потом сказал:

- Наверное, они пришли туда, чтобы убить или быть убитыми. Возможно, это было честной игрой.

- Вы приписываете им излишнюю сентиментальность. Они пришли, чтобы убить - и точка. Если бы они считали, что есть шанс погибнуть, то не взялись бы за эту работу. - Я покачал головой. - Оттого что Ален умер столь ужасной смертью, он не сделался Святым Франциском.

- Во всех остальных случаях у вас не было выбора - стрелять или нет, заметила мисс Джармен. - Первыми начинали они. Но на сей раз все устроили вы сами. Вы заварили эту кашу.

- Я, конечно, мог высунуть голову из траншеи, - огрызнулся я, - и предоставить им возможность открыть огонь первыми - если бы это сделало меня более добродетельным в ваших глазах. Только, черт побери, тогда я наверняка лишился бы головы.

- Я не это имела в виду. - Голос ее звучал холодно и едва заметно дрожал - и отнюдь не из-за ветра, проникавшего сквозь пулевые отверстия. Она тоже видела, как сгорел Ален. - Я хочу сказать, что, наверное, мы могли бы поступить как-то иначе, чтобы...

- Наверное, могли, - мрачно отозвался я, стараясь не думать, что именно мы могли бы сделать.

* * *

У Тризена мы повернули направо и по извилистой дороге стали подниматься к Тризенбергу и расположенному за ним Штегу. Вот теперь нам предстояло выяснить, как обстоит дело с радиатором.

- Мотор перегревается, - заметила мисс Джармен.

- Продолжайте ехать дальше. Не снижайте скорость.

Что она и сделала. Мы вписались в серию поворотов столь же стремительно, как это проделал бы Морган, - и имея в наличии всего одну фару. Задачу облегчало то обстоятельство, что путь был свободен: жители Лихтенштейна придерживаются мнения, что, за исключением часов, отведенных на делание денег, все оставшееся время разумнее всего потратить на сон. С тех пор как мы пересекли границу, нам встретились лишь один велосипедист да туристический автобус.

Когда приблизились огни Тризенберга, заморосил мелкий дождик. Харви склонился чуть ли не к самым коленям мисс Джармен, чтобы взглянуть на температуру радиатора.