Страница 47 из 68
Профессору упомянутая цитата представлялась несколько иной, но он спорить не стал. Профессор продолжал робеть перед странной логикой Верта. К тому же, Дормидон Исаакович никак не мог привыкнуть к неподвижному лицу старого зэка и холодным огонькам приглушенной ярости в его темных зрачках.
Жалобу Верт написал быстро. Он прочитал ее всему купе и передал в соседнее для переписки какому-то художнику. И напомнил Брикману, что вместе с женщиной тот теперь должен ему солидную сумму. И сразу утешил:
- Не ссы, в зоне сочтемся.
Профессор смутно представлял, как он сможет рассчитаться в зоне. Он уже знал, что наличных денег, ценностей зэку иметь не положено. Правда, почти все, ехавшие в этом вагоне, как раз наоборот имели и деньги, и ценности, о чем свидетельствовал непрекращающийся пьяный ор. Только их купе было трезвым. Мертвый Зверь запретил покупать водку и никто не решился ему перечить. Зэки жевали пирожки с пряниками, попивали вкусный, ягодный сибирский квасок и переживали об отсутствии алкоголя только, похоже, для вида. Но в большинстве пассажиры этого купе спали - Верт имел при себе огромное количество сонных таблеток, колес на языке зоны.
Так и ехал этап по земле российской. Мимо тополей и березок, мимо елей и осин, мимо могучих кедров и стройных сосен. Столыпинский вагон, набитый правонарушителями, мчал и тащился по железной дороге, построенной их предшественниками - "комсомольцами" первого призыва. И колеса его вовсе не скрипели на скелетных костях этих первопроходчиков, не вязли в плоти трупов, а бойко стучали на стыках рельс.
В этом же поезде был спальный вагон, в котором играли в преферанс крупные командировочные чины, были вагоны купейные, в них ехала, пожирая вокзальных холодных куриц, публика поплоше, а в плацкартных пили водку, закусывая желтыми, мятыми солеными огурцами и крутыми яйцами. Имелся в поезде вагон-ресторан, где пили ту же водку, но уже не из стаканов, а из фужеров, заедая маринованной селедкой и шницелем, похожим на раздавленную коровью лепешку.
И во всем громадном союзе советских социалистических республик никому не было дела до мятущегося сознания Дормидона Исааковича Брикмана, отбывающего странный срок в грубом теле Г.Г.Бармалеенко, которое, в свою очередь, отбывало заслуженное незаслуженное наказание в соответствии с решением Калининградского народного суда и Законодательными актами России, изложенными в УПК России и УК России.
И лилась над просторами Сибири песнь голосистого зэка из соседнего купе:
- Джони, ты меня не любишь.
Джони, ты меня погубишь.
И поэтому тебя
Я застрелю из пиздолета...
37. Продолжение одной из кульминаций данного повествования
Глупость и тщеславие вечно идут рука об руку.
Эмиль Золя
Они появились неожиданно и как-то сразу. Все вместе. Два кота: рыжий и черный, ведьма и некто, мне неизвестный.
- Что, помирились? - беззвучно спросил я котов.
В их присутствии мой телепатический орган действовал безукоризненно. Я видел их сущность, а не кошачью наружность. И Мефиса, полного сиреневого тумана, который проплывал над нами, и Ыдыку Бе, в сознании которого горела печальная Звезда, и толстуху соседку, сущность которой была тоже полной и вредной.
- Мы и не ссорились, - подумал Мефис.
- Идеологические споры, - подумала Елена Ароновна, - для непосвященных они выглядят жутко.
- Успокойся, - подумал Бе, - все скоро кончится.
- Меня зовут Некто, - подумал некто. - Я - арбитр.
В комнату вернулась из кухни великолепная тройка. Вид у них был сытый. Похоже, что ни котов, ни соседки, ни арбитра Некто они не видели.
- Ну, гражданин писатель, - сказал полосатый галстук, - пора и поговорить. Чай у тебя, кстати, хороший.
- Может, сразу, без разговоров?.. - спросил галстук без полосок.
- Хорошо бы, - сказал галстук с оттенком, - но нельзя. Инструкция.
- Да, - сказал полосатый галстук. - Инструкцию не перешагнешь.
- И не отменишь, - добавил галстук без полосок.
- Зато ее можно нарушить, - зловеще сказал галстук с оттенком.
Их абсурдную беседу прервала материализация соседки. Елена Ароновна проявилась во всей красе: в ярком халате, с необъятной грудью и множеством подбородков.
- Мальчики, - сказала она напевно, - милые мои мальчики. Как я вас всех люблю!
Бесцветные смущенно потупились.
- Ну, не стесняйтесь, хорошие мои, давайте, показывайте...
- Я, - сказал тот, что галстуке без полосок, - я не все помню...
Он мялся и ковырял линолиум ножкой в блестящем туфле.
- Что помнишь, - строго сказала ведьма, растекаясь в кресле. - А ты, милашка, чайку мне принеси.
Дымчатый галстук умчал на кухню. Галстук с полосками тихонечко стал у стены. А скромняга, продолжая ковырять ножкой, начал читать с выражением:
- Вышел я на улицу
- И увидел курицу.
- Я спросил у курицы:
- Ты чего на улице?
- И сказала курица:
- Я того на улице,
- Что другие курицы
- Тоже все на улице.
- Вот видишь, не забыл оказывается, скромняга, - сказала ведьма, принимая подносик с чаем и бутербродами от расторопного дымчатого галстука. - И ты молодец, растарался, ишь ты - с черной икоркой и красной сочинил бутерброды. А что ж без маслица?
- Я не виноват, - сказал дымчатый виновато, - это все он, нет у него масла.
Ведьма повернулась в мою сторону.
- Нет? Конечно нет, откуда он его возмет, если он связанный. Ты бы смог масло принести, если бы был связанный?
- Нет, - жалобно сказал дымчатый, - связанный бы не смог.
- То то же. И что надо сделать?
- Развязать? - вопросительно поднял глаза от пола дымчатый.
- Молодец, сообразительный мальчик.
"Мальчик" осторожно распустил узлы и высвободил меня из пут.
- Можно я новости расскажу? - поднял руку полосатый.
- Расскажи, милок, расскажи, - благосклонно кивнула Елена Ароновна и откусила половину бутерброда с черной икрой. - Давненько я новостей не слушала.
Полосатый стал в позу чтеца-декламатора, рубанул воздух рукой и начал:
- Беспредел в Чечне. Чеченские террористы захватили автобус с чеченскими террористами.
- Любопытной Варваре на базаре сумку оторвали. С кошельком.
- По заверению Солнцевской братвы они, в натуре, давно бы выплатили долг России Парижскому клубу, только те козлы налом не берут.
- В связи с годовщиной трагедии все американские летчики решили 11 сентября ровно в 11 часов остановить двигатели самолетов на одну минуту.
- В результате упорных тренировок гражданин Петров стал в совершенстве владеть своим телом. Теперь другие тела ему до лампочки.
Декламатор изменил позу и объявил:
- А теперь - реклама. Ничто не красит стол, как взрывчатка в оливье. Лучшие взрывпакеты от фирмы Ферручи. От вашего Хачапури у нас пучит хари. Канализация - вот что всех объединяет. Канализационные трубы "Краузе". Я ужас, летящий на крыльях "Allways".
- Но, но, - оторвалась от бутербродов ведьма, - зарвался, милок. Отдохни пока. А ты подойди, пожалуй. Мы с тобой сыграем в игру: "Угадай песню". Я пою однй строчку, а ты называешь главного героя.
Елена Ароновна прополоскала рот чаем, шумно сглотнула и запела. Голос у нее оказался неожиданно красивым, чем-то напоминающем голос Пугачевой.
- Постой паровоз, не стучите колеса...
- Знаю, знаю, радостно сказал дымчатый. Это Анна Каренина.
- Ишь ты, какой начитанный, - пробурчала ведьма, и спела очередную строчку:
- Ты жива еще моя старушка...
Дымчатый замялся. А я знаю, запрыгал на одной норжке полосатый. Это Родион Раскольников.
- Молодец, - сказала ведьма, только не лезь вне очереди.
- Зачем вы, девушки, красивых любите... - пропела она следующую строчку.
- Это Квазимодо, - гордо сказал дымчатый. - Из романа "Парижская богоматерь".
- Сам ты, ьбогоматерь, твою мать, - сердито прокомментировала ведьма. И спела еще: