Страница 32 из 40
Со всех сторон спешили люди. Розали, Жаклина и Корнелия выбежали из своих кают. Из салона появились Фергюсон, Джим Фантора и миссис Аллертон.
Рэйс рассматривал револьвер. Пуаро обернулся к Тиму и кратко спросил:
- У вас есть перчатки в кармане?
- Да, вот.
Пуаро выхватил перчатки, надел их и стал обследовать револьвер. Остальные следили за ним, затаив дыхание.
- Он пошел в другую сторону, - сказал Рэйс.
- Фантора и Фергюсон сидели в шезлонгах неподалеку, они бы его увидели.
- Но если бы он шел к корме, его бы встретил мистер Аллертон, ответил Пуаро.
Рэйс кивнул на револьвер.
- Мне кажется, мы где-то видели его совсем недавно.
- Он постучал в дверь к Пеннингтону.
Молчание. В каюте никого не было. Рэйс открыл правый ящик шкафа. Револьвер исчез.
- Понятно, - сказал Рэйс.
- А где же сам Пеннингтон.
Они снова вышли на палубу. Пуаро подошел к миссис Аллертон, тихо сказал ей:
- Мадам, уведите к себе Розали Оттерборн. Ее мать, - он посмотрел на Рэйса, и тот утвердительно кивнул головой, - убита.
Суетливо подошел Бесснер.
- Боже милостивый! Что еще случилось.
Все расступились, давая ему дорогу. Рэйс жестом указал на его каюту, и он вошел.
- Надо немедленно разыскать Пеннингтона, - сказал Рэйс.
- На револьвере есть отпечатки пальцев?
- Нет, - сказал Пуаро.
Они нашли Пеннингтона на нижней палубе. Он сидел в маленькой гостиной и писал письмо. При виде их он поднял красивое чисто выбритое лицо и спросил:
- Есть какие-нибудь новости?
- Разве вы не слышали выстрела?
- Да, теперь, когда вы спросили, я понимаю, что слышал какой-то взрыв. Но я понятия не имел... Кто убит?
- Миссис Оттерборн.
- Миссис Оттерборн?
- Пеннингтон крайне удивился.
- Поистине неожиданно. Миссис Оттерборн, - он покачал головой.
- Ничего не понимаю. По-моему, господа, на пароходе орудует какой-то маньяк. Нам надо организовать систему обороны.
- Мистер Пеннингтон, - спросил Рэйс, - сколько времени вы находитесь в этой комнате?
- Так, дайте подумать,
- Пеннингтон поглаживал подбородок, - минут двадцать, должно быть.
- И вы никуда отсюда не выходили?
- Нет, конечно.
- Видите ли, мистер Пеннингтон, - сказал Рэйс, - миссис Оттерборн была убита из вашего револьвера.
24
Мистер Пеннингтон был потрясен.
- Но, господа, - начал он, - вопрос весьма серьезен, весьма серьезен.
- Весьма серьезен для вас, мистер Пеннингтон.
- Для меня?
- Пеннингтон удивился до крайности.
- Но, мой дорогой сэр, в то время, когда стреляли, я спокойно сидел здесь и писал письма.
- У вас, наверное, есть свидетели, которые могли бы это подтвердить?
- Нет, к сожалению. Но, поймите, это же немыслимо! Я поднимаюсь на верхнюю палубу, стреляю в несчастную женщину (да и зачем бы мне стрелять в нее?), возвращаюсь обратно и никого не встречаю по пути. В это время на палубе в шезлонгах отдыхают люди после обеда.
- А как вы можете объяснить, что стреляли из вашего револьвера?
- Боюсь, тут я действительно виноват. В самом начале путешествия в салоне зашел разговор об оружии, и я рассказал, что всегда и повсюду вожу с собой свой кольт.
- Кто присутствовал при этом разговоре?
- Я не могу сказать точно. Да почти все, должно быть.
В разговор вступил Пуаро:
- Мсье Пеннингтон, я хотел бы обсудить с вами некоторые аспекты дела. Пожалуйста, зайдите в мою каюту через полчаса.
- С величайшей радостью.
Однако в голосе Пеннингтона не было радости, и вид у него был отнюдь не радостный.
Рэйс и Пуаро быстро вышли из комнаты.
- Хитрый гад, - сказал Рэйс, - но он испугался.
- Да, - согласился Пуаро, - он явно не в своей тарелке, наш уважаемый Пеннингтон.
На палубе Пуаро отозвала в сторону миссис Аллертон.
- Мсье Пуаро, помогите мае получить двойную каюту, где я могла бы поселиться вместе с этой бедной девочкой. Нельзя оставлять ее одну.
- Разумеется, мадам, мы все устроим. Как мило, что вы об этом подумали. Как Розали?
- Она совсем убита. Она была бесконечно предана этой невыносимой женщине. Такая трогательная любовь. Тим уверяет, что она была алкоголичкой. Это правда?
- Да.
- Не нам судить беднягу, но как, должно быть, страдала Розали.
- Да, мадам, ее жизнь была сплошной мукой. Розали ведь такая гордая и такая преданная.
- Да, наверное, за это и я полюбила ее. В наше время все эти качества не в моде. Розали странная, она гордая, упрямая, скрытная, и в то же время, я твердо знаю, у нее нежная живая душа.
- Я с радостью передаю ее на ваше попечение, мадам.
У дверей каюты, где только что произошло убийство, стояли Корнелия и Жаклина.
- Я не понимаю, мсье Пуаро, - остановила его Корнелия, - как же убийца мог скрыться?
- Да, как? - повторила вопрос Жаклина.
- Здесь нет ничего сложного, - ответил Пуаро, - он мог пойти тремя путями.
- Тремя? - недоверчиво переспросила Жаклина.
- Он мог пойти направо или налево, но иного пути, по-моему, нет, растерянно сказала Корнелия.
- А я знаю и третий путь, - сказала Жаклина, просветлев, - два пути по одной плоскости, но можно перебраться на другую. Вверх трудно, а вот вниз совсем легко.
Пуаро улыбнулся.
- Вы сообразительны, мадемуазель.
- Ничего не понимаю, - захныкала Корнелия.
- Милая, он мог перелезть через перила и спрыгнуть на нижнюю палубу, объяснила Жаклина.
- Господи! - изумилась Корнелия.
- Никогда бы не додумалась! И у него было достаточно времени?
- Вполне достаточно, - вступил в разговор Тим Ал-лертон, - ведь после такого потрясения проходит несколько секунд, прежде чем люди придут в себя.
- Вы испытали это, мсье Аллертон?
- Да, услышав выстрел, я простоял, как изваяние, секунд пять минимум. И потом уже бросился сюда.
Из каюты доктора появился Рэйс и попросил очистить палубу.
- Сейчас будут выносить тело, - пояснил он. Все послушно удалились. Ушел и Пуаро.
- До конца своих дней буду помнить это путешествие, - грустно проговорила Корнелия.
- Три смерти.
Фергюсон услышал ее слова.
- Три смерти, ну и что? Линнет Дойль, погрязшая в деньгах! Горничная типичная тунеядка, миссис Оттерборн - полнейшая дура. Неужели вы думаете, кому-нибудь в самом деле важно - живы они или мертвы?
- Ах, как вы не правы! - возмутилась Корнелия.
- Мне самой не нравилась миссис Оттерборн, но ее дочь была к ней так привязана. Для нее смерть матери страшное горе. Я не знала горничную, но уверена, кто-то любил и ее. А Линнет Дойль, помимо всего остального, была так красива. Когда она появлялась, у меня комок подкатывал к горлу.
Мистер Фергюсон схватился за волосы.
- Я сдаюсь. То, что вы говорите, - немыслимо.
- Он обернулся к Пуаро.
- Известно ли вам, сэр, что отец Корнелии был разорен отцом Линнет Риджуэй? И, видя наследницу в парижских нарядах и всю в жемчугах, Корнелия блеет, как библейская овца: "Ах, как она красива!" Ей хоть бы что. Ей даже в голову не придет возмутиться.
Корнелия покраснела.
- Сначала я возмутилась, когда узнала, кто она. Но всего на минутку. Понимаете, папа умер от горя, когда потерял все свои деньги. Но разве не вы говорили - прошлое надо забыть, жить надо настоящим. Разве вся эта история не прошлое?
- Она меня сразила, - объявил Фергюсон.
- Корнелия Робсон - вы единственная добрая женщина из всех, кого я встречал. Прошу вас, выходите за меня замуж.
- Вы сошли с ума.
- Нет, это официальное предложение в присутствии знаменитого сыщика. Мсье Пуаро - вы свидетель. Вопреки моим принципам, я добровольно предлагаю этой женщине свою руку. Я не верю в брак, но она, вероятно, не признает других отношений, значит, так тому и быть. Ну же, Корнелия, соглашайтесь.