Оно (Том 1)

- Хочешь свой кораблик, Джорджи? - спросил клоун. - Я повторяюсь, так как ты, по-видимому, не очень-то его жаждешь.

Он, улыбаясь, протянул кораблик. На клоуне был мешковатый шелковый костюм с огромными оранжевыми пуговицами. Впереди болтался яркий галстук, на руках были большие белые перчатки, наподобие тех, что всегда носили добрый Микки Маус и Утенок Дональд.

- Да, конечно, - сказал Джордж, глядя в водосток.

- А шарик? У меня есть красные, и зеленые, и желтые, и голубые...

- А они летают?

- Летают? - Лицо клоуна расплылось в улыбке. - Да, конечно! Они летают! А вот сладкая вата...

Джордж потянулся.

Клоун схватил его за руку.

И Джордж увидел, что лицо клоуна изменилось.

То, что он увидел потом, было настолько ужасно, что все его наихудшие представления о подвале в сравнении с этим походили на сладкие грезы; то, что он увидел, помутило его рассудок.

- Они летают, - сказало то, что было в канаве сиплым хихикающим голосом. Оно схватило руку Джорджа мертвой хваткой, оно утащило Джорджа в эту ужасную темноту, где вода бесновалась, клокотала и ревела так, как когда она несет груз обломков после страшнейшей бури в море. Джордж отпрянул от этой кромешной тьмы и начал кричать в дождь, безумно кричать в бледное осеннее небо, которое нависло над Дерри в тот день осенью 1957 года. Крик его был пронзительный и пронизывающий, и все, кто жил на Витчем-стрит - от начала улицы и до ее конца - поспешили к окнам или открыли двери. "Они летают, Джорджи, прорычало ОНО, они летают, и когда ты спустишься сюда со мной ты тоже полетишь".

Плечо Джорджа ударилось о цемент в основании водостока, и Дейв Гарднер, который в тот день не пошел на работу из-за наводнения, видел маленького мальчика в желтом дождевичке, маленького мальчика, который кричал, извивался в водостоке, грязная вода заливала ему лицо, крики захлебывались и приглушались водой.

"Все здесь плавает, - шипел хихикающий мерзкий голос, затем внезапно раздался звук, какой бывает, когда что-то рвется, вырвалась вспышка агонии, и Джордж Денбро больше ничего не узнал...

Дейв Гарднер прибежал первым, и хотя прошло всего сорок пять секунд после первых криков, Джордж Денбро был уже мертв. Гарднер взял его сзади за дождевичок, вытащил на улицу.., и сам закричал, так как тело Джорджа перевернулось у него в руках. Левая сторона плаща у него было ярко-красная. Кровь стекала в сточную канаву из зияющей дыры, где раньше была левая рука. Кусок кости, ужасно яркий кусок кости, торчал из разорванной материи.

Глаза мальчика смотрели в белое небо, и когда Дейв, шатаясь, в полной прострации шел по улице, а другие люди в суматохе бежали по ней, глаза стали наполняться дождем.

Где-то внизу, в бушующей канализации, до предела заполненной нечистотами ("Никто не мог там тогда находиться говорил позже с негодованием, почти с яростью репортеру Дерри Ньюз шериф округа, - самого Геркулеса смело бы в том неистовствующем потоке"), кораблик Джорджа продолжал свой путь через темные отсеки и длинные бетонные проходы, в которых ревела и клокотала вода. Какое-то время он плыл бок о бок с мертвым цыпленком, желтые лапки которого стали почти прозрачными, а потом, где-то в восточной части города, цыпленок был снесен течением влево, в то время как кораблик продолжал плыть прямо.

Через час, пока мать Джорджа приводили в чувство в реанимационной палате домашнего госпиталя Дерри и пока Заика Билл сидел ошеломленный, белый и безмолвный в постели, слушая хриплые рыдания отца в гостиной, где мать играла "к Элизе", когда Джордж уходил из дома, кораблик вырвался через лазейку, как пуля из дула ружья, и на огромной скорости устремился к шлюзу и далее в безымянный поток. Когда минут через двадцать он вышел в бурлящую, вспученную реку Пенобскот, вверху на небе явились первые проблески синевы. Буря кончилась.

Кораблик погружался и всплывал, вода затекала вовнутрь, но он не тонул: два брата обезопасили его. Не знаю, где он в конце концов оказался, если это могло произойти; быть может, добрался до моря и плавает там вечно, как сказочный волшебный корабль. Я знаю о нем лишь то, что пересекая черту города Дерри, штат Мэн, он все еще плыл по воде, но с этого момента навсегда уходит из моего рассказа.

Глава 2

ПОСЛЕ ФЕСТИВАЛЯ

(1984)

1

Адриан потому носил эту шляпу, позже говорил рыдая его друг в полиции, что он выиграл ее в конкурсе-фестивале как раз за шесть дней до своей смерти. Он гордился ею.

- Он носил ее, потому что ЛЮБИЛ этот дерьмовый городишко, - орал полицейским его друг Дон Хагарти.

- Спокойно, спокойно - нет необходимости в таких выражениях, - сказал Хагарти офицер Гарольд Гарднер. Гарольд был одним из четырех сыновей Дейва Гарднера. В тот роковой день, когда Дейв Гарднер нашел безжизненное, лишенное руки тело Джорджа Денбро, его сыну было шесть лет. А в этот день, спустя почти двадцать семь лет, ему было тридцать два и он начинал лысеть. Сознавая, какую горесть и боль испытывает сейчас Хагарти, Гарольд Гарднер в то же время понимал, что нельзя принимать его горести всерьез. Этот человек, если вообще его можно называть человеком, красил губы и носил атласные панталоны, так плотно его облегавшие, что вырисовывалась каждая складка на его члене. Горе горем, печаль печалью, а все же он без сомнения тронутый. Как и его друг, покойный Адриан Меллон.

- Давай-ка провернем все сначала, - сказал коллега Гарольда, Джеффри Ривз. - Вы вдвоем вышли из Фэлкона и пошли по направлению к каналу. Что потом?

- Сколько раз, идиоты, я вам должен пересказывать это? - продолжал орать Хагарти. - Они убили его! Они сделали из него котлету! И для них это просто обычный день в Мако Сити! Хагарти зарыдал.

- Ну, еще раз, терпеливо повторил Ривз. - Вы вышли из Фэлкона. Что потом?

2

Внизу, в комнате следователей, двое других полицейских разговаривали со Стивом Дубей, юношей семнадцати лет; наверху в комнате для работы с несовершеннолетними еще двое допрашивали Джона Вебби Гартона, которому было восемнадцать; а в кабинете шефа полиции на пятом этаже сам шериф Эндрю Рейдмахер и помощник прокурора округа Том Бутильер допрашивали пятнадцатилетнего Кристофера Унвина. Унвин - на нем были стертые джинсы, засаленная, почти липкая рубашка и саперные ботинки - плакал. Рейдмахер и Бутильер хорошенько взялись за него, так как поняли, что он - самое слабое звено во всей этой цепочке.

- Давай-ка провернем все сначала, - сказал Бутильер в этом кабинете, в то время как те же самые слова говорил Джеффри Ривз двумя этажами ниже.

- Мы совершенно не хотели его убивать, - простонал Унвин. - Это все шляпа. Мы никак не могли поверить, что он еще может.., может носить свою шляпу после того, что перед тем сказал ему Вебби. Мы просто хотели припугнуть его.

- За то, что он сказал, - вмешался Рейдмахер.

- Да.

- Джону Гартону, днем семнадцатого.

- Да, за то, что он сказал Вебби. - Унвин залился слезами. - Но мы попытались спасти его, когда увидели, что он в беде.., во всяком случае, я и Стив Дубей.., мы совершенно не собирались его убивать!

- Ну, ладно, Крис, не заливай, - сказал Бутильер. - Ты бросил тело бедняги в канал.

- Да, но...

- И вы втроем чистосердечно в этом признались. Мы это ценим, не правда ли, Энди?

- В каком-то смысле да. Но каждый должен отвечать за свои поступки, Крис.

- И потому, если врешь нам - нагадишь себе. Итак, ты бросил его в канал и через минуту увидел его, выходившего из Фэлкона со своим приятелем.

- Нет! - горячо запротестовал Крис Унвин.

Бутильер достал пачку "Мальборо", вытащил из нее сигарету, сунул ее в рот, и протянул пачку Унвину.

- Сигарету?

Унвин взял одну. Бутильеру пришлось осторожно поднести спичку к его губам, чтобы дать прикурить; губы Унвина дрожали.

- Но когда ты заметил, что на нем шапка? - спросил Рейдмахер.

Унвин глубоко затянулся, опустил голову так, что его засаленные волосы упали на глаза, выпустил дым из угреватого носа.