Навуходоносор

Набузардан во весь голос закричал.

- Поворачивай! Шустрей поворачивай и рви на себя!..

Царевич послушался. В этот момент умирающий враг попытался на последнем взмахе достать Кудурру, однако резкого, сокрушающего удара не получилось. Юнцу наконец удалось вырвать меч, и ассирийский воин рухнул лицом в пыль. Крови из него вытекло море...

После того сражения Кудурру долго было не по себе. Как ни крути, а он вынужден был признать, что отец в чем-то прав, отказывая ему в командовании пусть даже небольшим отрядом. Боец, не понюхавший крови, вряд ли способен руководить людьми, но теперь-то после нескольких сражений Навуходоносор полагал, что он вправе рассчитывать хотя бы на тысячу воинов. Во время взятия Ниневии он едва не погиб - ему следовало поклониться в ножки Рахиму, который сначала помог ему перебраться через обширную лужу - тот прыгнул туда и подставил спину царевичу, затем прикрыл его щитом, когда на Навуходоносора напал коротконогий, необъятный в плечах защитник крепости.

Одолев смертельный ужас, заглянув в глаза смерти - что-то завораживающе-бессмысленное, улыбчиво-жуткое предстало перед Кудурру в тот миг, когда он после удара вражеского воина, оказался на земле, Навуходоносор почувствовал необыкновенный прилив сил. Жажда мщения душила его - с Ассирией должно быть покончено раз и навсегда. Эта парадигма не требовала обсуждения, и когда ему донесли, что Ашшурубалит вместе с частями царской стражи и отрядами отборных сумел вырваться из крепости и теперь спешно уходит вдоль берега Тигра на север, к Харрану, Навуходоносор тут же бросился в шатер к отцу.

Набополасар спокойно, даже с некоторым облегчением принял весть о прорыве Ашшурубалита.

- Боги, - заявил он Навуходоносору и поднял ложку, назидательно потряс ею в воздухе, - слишком долго закрывали глаза на жесткости Ашшура, слишком долго изливали на них свое благоволение, чтобы позволить нам враз раздавить волчье логово. Небеса хотят сохранить лицо и поэтому ставят нас перед новыми испытаниями. Что ж, мы примем вызов - с Ашшурубалитом необходимо покончить раз и навсегда. Но не сейчас...

- Их можно достать во время перехода к Харрану, - подсказал Навуходоносор. - Бросить в погоню скифов, мидийскую конницу. Отец, позволь, я возглавлю отряд?..

Они были в шатре одни - царь Вавилона завтракал. Хлебал крепко посоленную простоквашу, предложил сыну. Тот отрицательно, с некоторой даже излишней поспешностью, покачал головой. Набополасар невозмутимо пожал плечами и вновь зацепил ложкой ломоть густого скисшегося молока. Тогда Навуходоносор вдохновившись добавил.

- Они идут пешим шагом, у них нет скакунов... Мы настигнем их, отец!..

Наконец царь поднял голову, в упор взглянул на сына.

- Тебе лучше помалкивать, пока тебя не спросят, - он сделал паузу, затем нахмурившись добавил. - Ты молод и не по годам дерзок. Повторяю ещё раз - прежде всего надо узнать волю богов. И дать возможность воинам переварить добычу. Тут мне донесли, что торги рабами в полном разгаре. Кроме того, если Ашшурубалит закрепится в Харране, это не так уж плохо, Нергал меня забодай.

- С какой стати? - удивился наследник.

- Скоро узнаешь, - хмыкнул Набополасар.

Он был великий хитрец и скрытник, его отец. Помнится, о заговоре маленький Кудурру узнал только в день переворота, проснувшись, когда теплые руки матери выхватили его из постели. "Веди себя достойно, - шепнула она первенцу, - теперь в Вавилоне правят наши люди". Свадьбу устроил, не удосужившись спросить мнения богов, даже гонца за предсказанием по звездам не послал в Вавилон, а теперь, когда вражье семя осыпается на удобренную почву, он вдруг начал очередной круг торговли с богами. Что он собирается выпрашивать у них? Право слово, иной раз отец напоминал сыну безродного попрошайку, который готов сколько угодно канючить у небожителей разрешение на то, чтобы поступить так, как ему вздумается.

Доложили о прибытии Киаксара и скифского царя.

- Пусть войдут, - распорядился Набополасар.

После коротких приветствий военачальники расположились вокруг походного стола, где ещё стояла миска с недоеденной простоквашей. Набополасар предложил гостям отведать молочного, здорового помогающего просветлить душу после вчерашней попойки по случаю взятия Ниневии, хлёбова. Киаксар решительно рубанул воздух ребром ладони.

- Наливай!

К нему присоединился и вождь скифов.

- А ты чего, зятек? - Киаксар похлопал царевича по плечу и добавил. На девку не обижайся. Амтиду ещё принесет тебе во-от такого наследника. Он расставил руки во всю ширь, отчего будущий младенец должен быть родиться более, чем двухметрового роста.

Потом повелитель мидян обратился к царю Вавилона.

- Враг уходит, а с ним и часть нашей победы и добычи. Набополасар, ты - мудрый вождь, пора поднимать войско.

- Попробуй подними его, - усмехнулся вавилонянин. - Как мы сможем догнать Ашшурубалита с таким обозом?

Скиф подал голос. Был он светловолос, невысок, до сих пор пьян - ложку мимо рта проносил - глаза голубые, навыкате. От него жутко пахло пивом и мочой. "Северный варвар", - с некоторой неприязнью отметил про себя Навуходоносор.

- Мои всадники могут догнать их на марше, - заявил скиф. - Они будут беспокоить их до тех пор, пока не прибудут твои отряды, царь.

- У них нет добычи, - откликнулся Набополасар. - Твоим всадникам там нечем поживиться. Вряд ли они пожелают испытывать судьбу в сражении с отчаявшимися. Тебе должно быть известно, что лучше не связываться с теми, кто защищает свои жизни. Тем более с воинами Ашшура.

Наступила тишина, во время которой скифский вождь, по-видимому, раздумывал - может, стоит обидеться на замечание халдейского царя. С другой стороны, ему в самом деле не очень-то хотелось сниматься с места и тащить своих всадников к предгорьям, где беглецы будут искать укрытия. Старик Набополасар прав - там ловить нечего. Кроме того, поднять войско, не переварившее добычу, захваченную в Ниневии, погнать в бой воинов, не распродавших доставшихся по жребию пленников, не отдохнувших после утомительной резни, дело не простое. Если бы не настойчивость Киаксара, он бы и не подумал выходить из своей палатки. Сориться с мидийцем, доказавшим, что он в состоянии сокрушить любую твердыню, не хотелось. Что же касается нынешнего союзника Набополасара, то если ассирийцы в какой-то мере сохранят свои силы, выгоднее столкнуть их лоб в лоб с Вавилоном. Тем более, что бежавшие идут налегке и даром свои жизни не отдадут

- Где они смогут найти убежище? - спросил Киаксар.

- В Харране, где же еще, - отозвался Набополасар.

- Поэтому ты и не желаешь преследовать воинов Ашшура? - Киаксар изломил бровь. - Харран принадлежит мне, ты предоставляешь моим воинам взять эту крепость штурмом?

- Нет, Киаксар. Я беру обязательство в союзе с тобой добить ассирийскую гадину в любом месте, куда она заползет зализывать раны, но прежде я хотел бы узнать волю богов.

- Так зачем же позволять ей заползать за неприступные стены, когда мы можем раздавить её в чистом поле! - воскликнул Навуходоносор.

Это был первый раз, когда он, не получив разрешения отца, посмел подать голос на совете вождей. Даже ответа Киаксара не дождался!

- Набополасар, твой наследник прав, - откликнулся повелитель мидян, словно не заметив промашки молодого халдея. - Наша конница сможет настигнуть их и задержать до подхода главных сил.

- Мы можем посадить на колесницы пеших воинов и доставить их к переправам, - сказал ободренный Навуходоносор.

Наступила тишина.

- Я не вправе приказывать тебе, Киаксар, но этого юнца я должен поставить на место, - наконец ответил долго молчавший Набополасар. - Я тебя предупреждал, что ты должен помалкивать, пока тебя не спросят? - обратился он к сыну.

- Да, повелитель.

- Тогда покинь совет!..

Навуходоносор скорым шагом вышел из большого шатра, добрался до коновязи, вскочил на коня и промчался до своей палатки. Здесь было пусто Амтиду не смогла сопровождать его во время похода на Ниневию, она была оставлена в Вавилоне отдыхать после родов. Жены отчаянно не хватало, не с кем посоветоваться, не с кем унять гнев! Может вызвать Шару, пусть пришлет девку? Поможет ли?