Твоя заря

XXIX

Никогда о том случае разговора между ними не было.

Лишь однажды Лида, видимо, что-то прослышав от матери, неожиданно спросила Заболотного во время вечерней телепередачи:

- Кирилл Петрович, что там произошло у вас в степи?

- В какой степи? - пожал он плечами, хотя сразу догадался, о чем она спросила.

- Ну, тогда, во время отпуска, когда я в пионерском лагере была... Кого-то вы там с моими подобрали на трассе?

Кого-то спасали ночью?

- Мало ли что случается на трассах... Дорожный эксидент.

Девочка посмотрела на него строго и пристально.

- Отец в той истории повел себя достойно?

Заболотный не сразу нашелся что ответить.

Гуси-гуси-гусенята, возьмите меня на крылышки...

- В духе времени,- ответил погодя.- Никаких к нему претензий.

Девчушка, кажется, удовлетворилась ответом.

Не станет же он рассказывать Лиде, как уже в санатории, там, где "ночь лавром и лимоном пахнет", один уважаемый, пожилого возраста товарищ из их дипломатического племени однажды во время прогулки спросил Заболотного:

"А это правда, что Валерий наш на трассе какого-то знатного механизатора спас? На высоте оказался?"

"Правда".

"Кто бы подумал... Такой себялюбец, карьсрист-псрворазрядник, и вдруг..."

"В людей нужно верить, Иван Маркелович",- весело сказал тогда Заболотпый.

Этим, собственно, и исчерпана была тома. Интересчто, что со временем Дударевич и сам вполне вжился в эту свою версию с подвигом на трассе, так вжился, что, кажется, и самому поверилось, будто действовать там пришлось ему, а Заболотный, считалось, при этом как бы просто... присутствовал. Тамару это возмущало, а Заболотного больше развлекало: пусть... Немного смещены акценты - что ж такого? Проявленное коллегой умение даже забавляло его.

Волна времени многое смывает, и вот теперь их семьи снова сосуществуют довольно слаженно, среди коллег считается, что они даже дружат. Да вроде бы и похоже на то...

На следующий день был выходной, офисы везде закрыты, и, чтобы провентилировать себя, как выразился Дударевич, решено было ехать семьями на берег океана.

- Присоединяйся и ты к нам,- приглашает Заболотный и меня в эту поездку.

Пожалуй, лучше и не придумать. Несколько десятков миль быстрой, вполне приятной езды - и уже на нас повеяло водным простором...

Впереди сверкал океан.

- Здесь лучше всего,- облегченно сказала Лида Дударевич, когда мы все вышли из машины.

Вдали по окоему недвижно и спокойно стояли белые облака. Заболотные, отделившись от нас, остановились на деревянной эстакаде, проложенной вдоль берега, и смотрели на те белые-белые облака как-то необычно долго, хотя облака - как облака, разве что высокие и до самых верхушек залиты светом. Впрочем, сам процесс восприятия мира здесь, оказывается, претерпевает изменения. Отсюда, с океана, тебе, непривычному, кажется, будто солнце всходит где-то не с той стороны и что оно вообще светит вроде как бы на севере; лучи его теперь уже по-осеннему нежарки и спокойны, однако все небо над океаном в мерцающем сиянии (возможно, как раз океан и прибавляет ему света), глазам непривычно, и мы вряд ли удивились бы, уловив в мерцании воздуха что-то похожее на "летающие тарелки". Тамара Дударевич, смеясь, уверяет, что однажды она отсюда действительно видела "то самое", правда, это было летом, в день особенно слепящий...

По всему побережью тянутся поселения из стандартных домиков, их тут множество, одинаково бесцветных, сейчас полузаметенных песком, ведь место такое, что ветры в осеннюю или предосеннюю пору почти никогда здесь не утихают, и сегодня тоже ветер упругий дует, носит-вертит в воздухе чаек с такой легкостью, словно они бумажные...

В летнюю жаркую пору некоторые из наших дипломатов арендуют на этом юру домики для своих семей, хотя трудно представить, как люди тут спасаются от ветра и палящего солнца, все ведь открыто ветрам океанским, а на суше ни единого деревца, только раскаленное гофрированное железо, пески да эти стандартные, тоже под цвет песка жилищакоттеджи, которые делают, кажется, из прессованных опилок. Сейчас большинство домиков закрыто наглухо, жильцов не будет в них до следующего сезона, когда океанский берег вновь позовет сюда измученных духотой горожан. Хотя и не сезон, но повсюду пестрит реклама и все еще функционирует, как и летом, городок развлечений с аттракционами, разными технизированными играми, принимает посетителей дельфинариум под открытым небом,- оттуда, с его ярко разукрашенного амфитеатра, даже сюда, на берег, доносятся взрывы смеха, крики одобрения: это дельфины демонстрируют свой ум и сноровку, с эстакады нам видно, как они снова и снова, высоко выпрыгивая из воды, пролетают в воздухе через кольца, словно первоклассные акробаты.

Выступлениями дельфинов руководит, стоя на подмостках, дрессировщик в красном, по его знаку воспитанные в океанских водах артисты довольно-таки охотно показывают людям свое мастерство, красоту пластики в сочетании с врожденной добротой и радующей зрителей сообразительностью.

- Поменяться бы им ролями,- замечает Заболотная.- Пусть бы еще тренер сквозь кольца попрыгал, а дельфины посмотрели, как это у него получается...

Лида, поднявшись на цыпочки, напряженно, с волнением следит за сеансом, улыбки дельфинов, весело летающих в воздухе, видно, забавляют девочку больше, чем та дорогостоящая игрушка, которой Дударевич решил заинтересовать дочку. Сначала я даже не понял, чем это он так настойчиво старается развлечь Лиду, и Тамара, заметив мою неосведомленность, со смехом объяснила, что в руках се технократа миниатюрный японский компьютер, в порыве родительских чувств Валерий за нешуточную цену приобрел его для дочки, по пока что детской игрушкой чаще забавляется сам.

- А что? Все мы перед вечностью дети,- снисходительно бросает в нашу сторону Дударевич и уверяет, что его микрокомпьютер - штуковина, обладающая исключительными способностями, она может мгновенно выполнить огромное количество самых сложных расчетов, в ней заключена сила логики, и ему, Дударевичу, в самом деле приятно позабавиться на досуге столь умным устройством.

Электронный малыш этот умеет делить, множить, извлекать корень, он оперирует астрономическими цифрами, с кем же Дударевич лучше мог бы потренировать свой интеллект? Уже ему будто удалось с помощью этого прибора самостоятельно определить расстояние до Луны и даже до Марса.

- А спросите его: зачем? - смеется Тамара.

- Как зачем? - удивляется муж. - Надо же проверить, не обманывают ли нас астрономы, там всякие есть...

- Ты лучше измерь нам расстояние до тех вон "дедов"

на горизонте,- обращаясь к мужу, кивает Тамара на облака, белеющие своими вершинами как бы по ту сторону океана.

Дударевич на ее шутку не реагирует, у него что-то там заело в компьютере, и он, сосредоточенно нахмурившись, пытается наладить свою игрушку.

- Папа, ты скоро? - теряет терпение Лида.

- Идите гуляйте, я догоню.

Вдоль берега на много миль протянулась деревянная эстакада, построенная специально для прогулок. Сейчас на эстакаде гуляющих немного, идти по ней так хорошо...

Лида, по-детски оживившись оттого, что очутилась наконец на свободе и может разгуливать по такому необычному гулкому сооружению, побежала догонять Заболотных, удалявшихся вдоль океана по этой поднятой на опорах деревянной дороге. Они удалялись довольно стремительно, будто вознамерились уйти куда-то, чуть ли не за горизонт.

Лидс явно нравилось бежать за ними, окликать их на бегу.

- Видите, оставила своих законных и подалась вдогонку- Я иногда ее к Заболотньш просто ревную,- с легкой улыбкой сетует на дочку Тамара.Пойдем и мы,- обращается она ко мне.- Только не по эстакаде, лучше внизу, я люблю берегом, поближе к волне... Если повезет, океан какую-нибудь редкую ракушку выбросит вам под ноги. Впрочем, последнее время он, кажется, чаще выбрасывает мусор да нефть...

Идем медленно, тихо плещется волна, дышится легко.