Царство мертвых

Таксист вытащил из багажника чемодан и сумку, передал Саиду, после чего сел за руль и уехал.

Следом за Широй Саид вошел в подъезд, где было полно велосипедов и детских колясок. Пока ждали лифта, Саид дрожал от холода.

Шаги гулко звучали в пустом и тихом подъезде, когда лифт остановился и они вышли из кабинки. Шира отперла дверь, впустила Саида в квартиру.

Саид остановился, огляделся по сторонам. Маленькая прихожая. Слева ряд крючков, где друг на дружке висели куртки и пальто, внизу подставка для обуви.

Шира захлопнула дверь, и в прихожей сразу стало тесно.

— Проходите, — сказала Шира.

Но Саид все стоял, недоуменно глядя на нее. Потом неловким жестом показал на подставку для обуви, на детские сапожки.

— У вас есть дети?

— Да. Вам разве не сказали?

Саид покачал головой.

— У меня дочь. — Она внимательно всмотрелась в его лицо. — Где вы так поранились?

Он не ответил и с досадой отвернулся.

Они прошли дальше. Слева — ванная и кухня. Справа — две спальни. Прямо — гостиная. Он вошел и остановился посреди комнаты, так и не выпуская из рук букета, сумки и чемодана.

Гостиная обставлена скупо и просто: зеленый диван и два кресла с такой же обивкой, возле обшарпанного овального столика. На столешнице заметны пятна от красной и черной туши. В другом углу стояли обеденный стол с четырьмя стульями и телевизор. Стены оклеены серо-коричневыми обоями в цветочек. В углу валялась кукла и детали детского конструктора.

В гостиную вошла Шира. Саид отдал ей тюльпаны, она снова вышла, а вскоре вернулась и поставила цветы в вазе на стол.

— Давайте я покажу вам вашу комнату, — сказала она.

Вслед за ней он прошел в первую дверь налево. В маленькой комнатке с голубыми крашеными стенами стояли простая кровать, жесткий стул и шкаф. Кровать была заправлена. Он положил на покрывало чемодан и сумку.

— Ванная напротив, в коридоре. Так что, если хотите привести себя в порядок, сейчас самое время. А я пока приготовлю поесть.

Саид снял очки, потер лицо ладонями.

— Ребенок… — сказал он. — Где ребенок?

— Ее зовут Тахмина. Она сейчас этажом ниже, у соседей.

— У каких соседей?

— Семья из Ирана. Мы иногда просим друг друга посидеть с детьми. Тахмина часто там бывает. Сейчас уже поздно, она там и переночует.

— Она ваша дочь?

— Естественно. Конечно, моя.

Саид вздохнул, сел на стул.

— Сколько ей лет?

— Тахмине недавно исполнилось четыре. Она не будет вас беспокоить. Пойду займусь ужином.

Саид распаковал чемодан. Немногочисленную одежду повесил в шкаф, взял несессер и пошел в ванную. Дважды проверил, заперлась ли дверь, разделся и забрался в ванну. Принял душ, нашел в шкафчике чистое полотенце, оделся и вышел. Все это время он чувствовал, как в нем закипает раздражение.

Его не предупредили, что у Ширы есть ребенок.

— Вы идете? — Шира внезапно появилась в дверном проеме. Волосы она убрала под платок. — Если хотите есть, то все готово.

Он почуял влажное тепло и крепкий запах карри.

— Нет. Я не хочу.

— Устали, наверно. Хотите спать?

— Нам важно жить так, как живут обычные родственники, — произнес он.

Она кивнула.

— Вы выучили язык?

— Норвежский? Да.

— Мне тоже надо это сделать.

По губам Ширы скользнула легкая улыбка.

— Вы хотите выучить норвежский?

— Да.

— Но тут большинство хорошо владеет английским.

Саид покачал головой.

— Язык знать нужно. Вы мне поможете.

— Ну что ж. — Она подняла брови.

Он с любопытством взглянул на нее.

— Что вам известно?

— О чем?

— О том, кто я… откуда. О людях, с которыми я должен встретиться.

— Знаю я мало, — ответила она, отвернувшись. — Пойду поем и, пожалуй, лягу. Увидимся завтра рано утром.

18

— Это и есть главный офис «Глобал кэпитал»? — Томми вошел в контору на Бюгдёй-алле и огляделся.

На нем были потрепанные джинсы и футболка общества «SOS Rasisme» с надписью «Говнюк мне не товарищ» на большой желтой ладони.

Микаель, нагнувшись, рылся в картонной коробке. Медленно выпрямился и плюхнулся в офисное кресло. Одет он был точно так же, как и в прошлые разы: костюм, галстук, черные ботинки. Волосы упали ему на лоб.

— Они тебя отпустили?

Одно окно было приоткрыто, и из-за уличного шума говорить приходилось повысив голос.

— Все прошло отлично. Шеф сказал, что отпустит меня, как только я покончу с кой-какими делами, которые давно лежат на столе, а остальные передам коллеге. Думаю, за неделю управлюсь.

Микаель потер руки:

— Так это ж здорово, правда?

Томми оглядел бывшую контору «Нурвик инкассо». Здание старое, построено лет сто назад. Лепные потолки. В коридоре старинная кафельная печь, а над головой люстра с подвесками. Пол затянут потертым ковром. В тесной конторе, которую наверняка займет Микаель, места хватало только на одного. На большом — почти от стены до стены — поцарапанном столе штабелем громоздились монитор с плоским экраном, системный блок и клавиатура с болтающимся шнуром.

— Тут будет твой кабинет? — спросил Томми.

— Да, раньше он принадлежал Теллефу. А сейчас покажу тебе твой. — Он смерил Томми взглядом и сморщил нос. — Ты чего так вырядился?

— Я думал, будем перестановку делать, грузить-таскать…

— А-а, ну да. — Микаель встал. — Давай за мной.

Он проскочил мимо Томми в коридор и скрылся за дверью чуть поодаль. Томми последовал за ним.

— Вот. Будешь сидеть здесь.

Этот кабинет был еще меньше. Письменный стол тоже поменьше, другой сюда бы не влез. Кроме того, тут имелись кресло и деревянная полка, выкрашенная черной краской. Она стояла у стены, как раз за дверью. Томми подошел к окну, попытался приоткрыть его.

— Заклинило намертво.

— Я скажу управляющему, — отозвался Микаель. — Ну как, Томми? Приживешься?

Томми присел на край стола.

— А компьютеры, телефоны…

— Этим мы сейчас и займемся.

— Сами?

— А ты как думал?

— Разве у «Нурвик инкассо» ничего не было?

— Я все выбросил. Жуткое старье.

— А соседи есть на этаже? — Томми кивнул на дверь. — В других офисах?

— Нет. Все наше. Мне удалось слегка расширить наши угодья. — Он широко улыбнулся. — Скоро у нас тут будет семь-восемь сотрудников.

— Уж больно быстро, на мой взгляд, — сказал дядя Эрик, когда на следующий день после подписания контракта Томми позвонил ему и сообщил новость.

— Я должен был действовать быстро, — ответил Томми, — иначе упустил бы возможность.

— Ты хорошо знаешь этого Микаеля? — спросил дядя.

— Ну, не слишком.

— Что это значит?

— Только то, что я сказал, — ответил Томми, слегка раздраженно.

— Не мешало бы навести справки о нем, прежде чем соглашаться. Такие решения с кондачка не принимают. Тебя что, торопили?

— Да, именно торопили. Так что выбора не было. Или я соглашаюсь сразу, или нет, — ответил Томми.

— Как правило, обо всем можно договориться.

— Не в этом случае. — Томми заметил, что вроде как оправдывается. Насколько он помнил, дядя Эрик впервые вступил с ним в серьезный спор. И ему это не нравилось.

— Н-да. Ну что ж, нам остается только поздравить тебя и пожелать удачи, Томми. Будем держать за тебя кулаки. Лисбет передает тебе большой привет.

Разговор закончился. Но от него осталось болезненное ощущение, которое покинуло Томми лишь через несколько часов.

Следующие дни промелькнули незаметно. По утрам Томми завершал дела на старой работе, в налоговом ведомстве. А с обеда и до самого вечера сидел в офисе на Бюгдёй-алле. До постели он редко добирался раньше полуночи.

На первых порах случались мелкие стычки и недоразумения, но в целом они с Микаелем вполне сработались. Вернее, Томми просто привык. Микаэль большой зазнайка, и запросы у него огромные, об этом Томми знал заранее. Он быстро смекнул, что лучше всего подстроиться под это обстоятельство, и потому стал советоваться с Микаелем по всем вопросам, крупным и мелким. Что касается закупок — начиная с мелочей вроде канцтоваров и горшков с цветами и кончая более важными вещами, вроде заказа на оформление визитных карточек и дверных табличек, покупки телефонов, компьютеров и программного обеспечения, — Микаель принимал решения единолично. Он же занимался бухгалтерским обслуживанием, аудиторами и процедурой регистрации. Томми досталось возиться с типографскими заказами на бланки и конверты с логотипом.