Страница 37 из 55
Нетрудно, конечно, фарисейски возмущаться по поводу такого варварского способа борьбы против величайшего завоевания нового времени. Факт таков, что машина прежде всего выступает всюду в качестве врага рабочего, предназначенного для его вытеснения. В мануфактурный период разделение труда и кооперация внутри мастерской проявляли себя главным образом с положительной стороны, — повышая производительность занятых рабочих. Машина же сразу выступает в качестве конкурента рабочего. Для вытесняемых ею рабочих не может служить большим утешением, что страдания их «преходящи» или что машины лишь постепенно овладевают всем полем производства, а это уменьшает размеры и интенсивность их разрушительного действия. «Одно утешение, — возражает Маркс, — побивается другим» («Капитал», т. I, стр. 441).
В последнем случае машина в конкурирующих с нею слоях рабочего населения создаёт хроническую нищету. Там же, где переход совершается быстро, её действие носит массовый и острый характер.
«Всемирная история не знает более ужасающего зрелища, чем постепенная, затянувшаяся на десятилетия и завершившаяся, наконец, в 1838 г. гибель английских ручных хлопчатобумажных ткачей. Многие из них умерли голодной смертью, многие долго влачили существование со своими семьями на 2½ пенса в день. Напротив, английские хлопчатобумажные машины произвели острое действие на Ост-Индию, генерал-губернатор которой констатировал в 1834–1835 гг.: «Бедствию этому едва ли найдётся аналогия в истории торговли. Равнины Индии белеют костями хлопкоткачей». Конечно, поскольку эти ткачи расстались с сей временной жизнью, постольку машина уготовала им только «временные страдания»» («Капитал», т. I, стр. 441–442).
Орудие труда убивает рабочего. Это проявляется особенно осязательно всякий раз, когда вновь введённая машина вступает в конкуренцию с традиционным ремесленным или мануфактурным производством. Но и в рамках самой крупной промышленности постоянное улучшение машин оказывает аналогичное действие. Маркс для доказательства этого положения приводит множество свидетельств из отчётов английских фабричных инспекторов. Мы не будем на них останавливаться подробнее, так как самый факт не может быть оспариваем.
Обратимся лучше снова от машины, как конкурентки рабочего, к машине, как его «воспитательнице».
Множество «пороков», к которым рабочий класс, по мнению его капиталистических друзей, проявляет явную склонность, — отметим здесь лишь строптивость, леность и пьянство, — не имеют более действительного врага, чем машина. Она является самым могущественным средством борьбы капитала против рабочих в тех случаях, когда они сопротивляются его самодержавию или недовольны получаемой заработной платой, рабочим временем и пр., или когда они дерзают восставать путём стачки и т. п.
«Можно было бы, — говорит Маркс, — написать целую историю таких изобретений с 1830 г., которые были вызваны к жизни исключительно как боевые средства капитала против возмущений рабочих» («Капитал», т. I, стр. 446).
Но так как всякое дальнейшее приложение научных открытий к промышленности, т. е. развитие машины, является желанным шагом вперёд, то кажется, будто рабочие нарочно наделены упомянутыми пороками специально для того, чтобы помимо своей воли содействовать этому прогрессу. Таким образом, мы видим, что в капиталистическом мире всё — даже пороки рабочих — в конечном счёте ведёт к лучшему.
5. Машина и рынок труда
Машина вытесняет рабочего — таков факт, не подлежащий сомнению. Но факт этот очень неприятен для тех, кто считает капиталистический строй наилучшим в мире. Поэтому было немало попыток затушевать этот неприятный факт.
Так, например, ряд экономистов утверждал, что всякая машина, вытесняя рабочих, всегда освобождает в то же время соответствующий капитал, достаточный для того, чтобы снова дать занятие этим же рабочим. Капиталом этим, по их мнению, являются те средства к жизни, которые потребили бы рабочие, если бы не потеряли работы! Эти средства освобождаются вследствие вытеснения рабочих и потому якобы требуют предоставления нового занятия этим последним, чтобы быть ими потреблёнными.
Однако те средства к жизни, которые рабочий покупает для своего потребления, в действительности являются для него не капиталом, а простым товаром. Капиталом являются для него лишь деньги, за которые он продаёт свою рабочую силу. Эти деньги вовсе не освобождаются при введении машины. Напротив, они служат для закупки машин и, таким образом, связываются.
Введение машины не освобождает весь переменный капитал, служивший для найма вытесняемых ею рабочих, а превращает его, по крайней мере отчасти, в постоянный капитал. Поэтому введение новой машины при прежней величине прилагаемого капитала означает увеличение постоянного и сокращение переменного капитала.
Поясним это примером.
Предположим, что капиталист применяет капитал в 200 000 марок, из которых 100 000 служат ему в качестве переменного капитала. Он нанимает 500 рабочих. Положим, он вводит машину, которая позволяет ему получить тот же продукт с помощью 200 рабочих вместо 500. Машина стоит 50 000 марок.
Прежде капиталист употреблял 100 000 марок постоянного и столько же переменного капитала. Теперь же он употребляет 150 000 марок постоянного и только 40 000 переменного капитала. При этом освобождается только 10 000 марок, на которые, однако, можно будет занять не 300 рабочих, а лишь не больше 10 — если эта сумма будет употребляться на тех же условиях, что и остальная часть капитала. В самом деле, из этих 10 000 марок около 8 000 должны быть истрачены на приобретение машин и пр., и только 2 000 марок остаются на долю переменного капитала.
Как видим, вовсе не происходит освобождения соответствующего капитала.
Маркс доказал совершенную необоснованность теории, по которой машина, освобождая рабочих, освобождает в то же время соответствующий капитал. Единственное средство ослабить этот неприятный вывод состоит лишь в том, чтобы самому Марксу приписать какое-нибудь столь же необоснованное утверждение.
Так, в одной статье, автор которой «научно» разделывает Маркса, мы натолкнулись на следующее место:
«У него (Маркса) машина просто вытесняет труд, между тем как она ведь может стать причиной повышения общего количества труда и, в самом деле, часто оказывается такой причиной. И при этом совсем нет необходимости в том, чтобы увеличение размеров производства освобождало, а следовательно, делало излишним труд где-нибудь на другом конце света, — как это впоследствии часто категорически утверждалось в различных социалистических изданиях. Производство увеличенных размеров легко может иметь место уже благодаря общему росту производительных сил и связанному с этим повышению потребительной способности» (статья профессора Лера в «Vierteljahresschrift für Volkswirtgohaft», 23 Jahrgang, стр. 114).
А профессор Юлиус Вольф в сочинении, переполненном извращениями учения Маркса, приписывает Марксу утверждение, «что если общая сумма капитала в стране растёт, то в самом лучшем случае может найти себе занятие рабочее население, по количеству равное прежнему, и именно потому, что машины вытесняют всё больше и больше людей» («Socialismus und kapitalistische Gesellschaftsordnung)). Stuttgart 1892, стр. 258).
В действительности же Марксу никогда и в голову не приходило утверждать то, что ему здесь приписывается. Маркс никогда не думал, что «машина просто вытесняет труд». Напротив, он систематически и обстоятельно, как, насколько нам известно, никто до него, изложил условия, при которых машина «может стать причиной повышения общего количества труда и, в самом деле, часто оказывается такой причиной», и это нисколько не противоречит тому положению, что машина вытесняет рабочих.
Маркс утверждает, что машина сокращает число занятых рабочих по отношению ко всему применяемому капиталу, что с развитием машин переменный капитал относительно сокращается, а постоянный — растёт. Переменный капитал и число занятых в этой отрасли промышленности рабочих может, несмотря на введение, умножение и усовершенствование машин, одновременно с этим расти, если в достаточной степени увеличивается общая сумма применяемого в производстве капитала.[24] Если в таких случаях число занятых рабочих не уменьшается, то это следует приписать не освобождению капитала машиной, а притоку нового добавочного капитала. Тенденция машины лишать рабочего работы благодаря этому смягчается и временно преодолевается, но никоим образом не уничтожается. Она снова обнаруживает своё действие, и вместо с тем относительное уменьшение числа рабочих превращается в абсолютное, как только приток нового добавочного капитала замедляется и падает ниже известного уровня.
24
Рост производства, конечно, предполагает также и соответствующее расширение рынка сбыта. Этот чрезвычайно важный фактор мы, однако, не может рассматривать здесь подробнее.