Фальшивый грош

— Ну так? — подтолкнул он. — Удалось мне сыграть смертельно больного? Обмануть даже тренированное ухо врача?

Я облизала пересохшие губы, боясь, что голос подведет меня.

— Мои поздравления!

— Благодарю, — усмехнулся он. — Кстати, надеюсь, порадуешься известию, что Карл великолепно себя чувствует. Если, конечно, на дороге с ним ничего не стряслось. Услыхал утром, что он собирается в Брисбейн на пару дней — упустить такую возможность! Сама понимаешь, нельзя!

Глаза мои вильнули вбок, прикидывая расстояние до ближайшей двери. Успеет перехватить меня Дэнис? Я пыталась вспомнить расположение комнат. Единственный прямой путь к выходу преграждал Дэнис, кухонная дверь — второй выход — находится где-то позади меня. Вроде бы на бегу в гостиную я отметила, что дверь на кухню закрыта. Но успею ли опередить Дэниса? Выскочить? Сомнительно. Стоит он вроде бы расслабясь, спокойно, но позиция ног, напряженные коленки выдают — готов прыгнуть в любой миг.

Дэнис легко прочитал мои мысли и лениво бросил:

— Между прочим, я бы на твоем месте не стал рваться в ту дверь: она заперта. Принял меры предосторожности. Я вообще довольно сообразительный и льщу себе надеждой, что бегаю побыстрее тебя, просто нет охоты напрягаться. Тебе, конечно, известно, почему ты тут?

Чтобы умереть, горько, безнадежно подумала я, умереть в западне. В левой руке я еще держала медицинскую сумку. Что, если запустить ему в голову, мелькнуло у меня? Но бросок левой рукой окажется слишком слаб и, наверняка, неточен. И Дэнис по-прежнему будет блокировать незапертую дверь.

Я стиснула правую руку в кулак, стараясь говорить ровно, не доставлять ему удовольствия наслаждаться моим страхом.

— Я знаю, Элинор убил ты! Так что, видимо, причина эта.

И добавила:

— Между прочим, до сегодняшнего вечера я и не подозревала этого, дурак! Не вызови ты меня сюда, я бы и не догадалась. Но по дороге я чуть не переехала Снежка и вспомнила твой рассказ: про кота, про веревочную лестницу… И сообразила.

— Рано или поздно, — пожал он плечами, — ты все равно вспомнила бы. Или мимоходом пересказала кому-то и тот бы раскусил, что за этим кроется. Слишком велик был риск! — Он вздохнул. — Вечная моя беда — когда меня заносит, становлюсь слишком треплив. Ни единой душе до тебя не рассказывал про Снежка в наводнение. Не потому, что боялся выдать себя, забыл просто. На уме были вещи поважнее. Не до кота! А потом стал рассказывать тебе про крушение моста и вспомнил Снежка. Но даже и тогда не сообразил сразу, что выболтал; до того собрания в Городском Холле, когда у твоей машины спустило колесо. По пути к тебе, нам, помнишь, встретился Снежок, тут-то меня и стукнуло! Что же я натворил! Я не сомневался, когда-нибудь ты непременно догадаешься, что наблюдал я все с берега Шредеров, с того — лестницу не увидать. Всю ночь я промаялся, стараясь придумать, как же выпутаться. Выход находился лишь один.

Лицо его посерьезнело.

— Джеки, поверь мне. Другого способа просто нет. Надежного. И на другое утро я захватил винтовку, про нее в городке не известно никому, и на безопасном расстоянии последовал за тобой. Не нагнись ты тогда… Какого черта ты углядела в траве? — беспокойно потребовал он. — Что потеряла?

Лицо у меня затвердело. Я не собиралась рассказывать этому негодяю о моем шестипенсовике. Глупая забавная находка, приносящая счастье, принадлежит только нам с Карлом!

— А это уж не твое дело!

Пожав плечами, Дэнис поднял руки, показывая, что ему неинтересно, и тут я впервые заметила, что на нем кожаные перчатки: чтобы не оставлять отпечатков пальцев, выдающих, что он побывал в доме!

— Зачем ты звонил мне в ту ночь? — горько спросила я. — Зачем тебе потребовалось сообщать, что убьешь меня? Что у тебя за душа? Получаешь удовольствие от страданий другого?

На лице у него написалось легкое удивление.

— Хотел сказать, что сожалею. Я ведь правда — жалею.

Трудно сглотнув, я на миг прикрыла глаза. О, мой друг психиатр с восторгом пообщался бы с таким типом! Но я не разделяла его энтузиазма.

Открыв глаза, я в упор взглянула на Дэниса. Мне хотелось кое-что узнать.

— А зачем вызвал меня сюда? Поизмываться? Показать, какой ты умный? Мог бы пристрелить, пока я на крыльцо поднималась!

— Хотел удостовериться, что еще никому не проболталась про Снежка и лестницу. Поправить я, конечно, уже ничего не смог бы, но все-таки приятнее знать…

— На днях, — медленно проговорила я, — на Южном вокзале в Брисбейне… это был ты?

— Ах, это! — вид у него стал брезгливым. — Ну, я. Услыхал, ты на свадьбу едешь. Сообразил, что там толкотня будет, и отправился тоже — без всякого определенного плана, так, осмотреться, подождать. В толпе… хм, чего только не случается в толпе! И абсолютно безопасно. Кто заметит чужого в куче провожающих на перроне? Не заметила даже ты. Хотя, признаться, я прибег к дешевому маскараду: темные очки, шляпа фасона, какой я никогда не ношу и даже, о Боже! — фальшивые усы — трюк затрепанный донельзя, но сработало. Я улыбался, энергично махал вместе со всеми и подобрался совсем близко к тебе: встал вплотную за твоей спиной. И знаешь — еще секунда, и все бы получилось, если б не этот бабуин-шафер. Ухватил тебя в последний буквально миг. Тогда я растворился в толпе. А как ты догадалась, что это не случайность?

Я проигнорировала вопрос.

— Почему ты убил Элинор?

— А-а! Самый популярный вопрос в Виллоубанке, Второй после «кто убил»? А ответ прост и неоригинален. Деньги. Помнишь, ты сама сказала мне: Карл наткнулся в ее сумочке на доллары? Мне необходимо было забрать их обратно.

— Но зачем?

— Я только накануне узнал, что они у нее. О, Элинор давно шантажировала меня, но я и понятия не имел, что маленькая дура таскает вещественную улику против меня в сумке! В сумке! Где в любую минуту на них может наткнуться кто угодно!

Лицо Дэниса потемнело от гнева, но он быстро взял себя в руки и снова стал невозмутим и любезен.

— К шантажу ее я относился как к игре. На игру я могу потратиться — мне казалось проще подыгрывать ей. Крупных сумм она не требовала, а спутницей, между прочим, была прелестной. Очаровательной. Но эта пачка долларов! Не разыгрывай Карл из себя бесноватого ревнивца, так, пожалуй что, присмотрелся бы и заметил одну неудачную деталь — номер серии на всех бумажках стоял одинаковый.

Я выкатила на него глаза.

— Фальшивка? Ты — фальшивомонетчик?! И потому… убил?

— Нечего так смотреть, — залился хохотом Дэнис. — Разгневалась! Людей и за меньшее убивают. Каждый день. А в этом случае ставки очень высоки. Для меня лично где-то около ста тысяч долларов.

Я смотрела на него — высокий, худощавый, привлекательный, элегантно одетый: темные брюки, отличного качества оливково-зеленый кардиган, под рубашку с открытым воротом повязан зеленый шарф. Дэнис, каким я его знала: милый, учтивый, обаятельный. Нет, происходящее — нереально! Это ночной кошмар!

— А как Элинор узнала? — поинтересовалась я.

— Забежала ко мне как-то. О, мы были к тому времени… э… довольно близкими, в общем, знакомыми. Я и не подозревал, что она надумает зайти и, к сожалению, ушел. Особа весьма любопытная, она принялась сновать по всем углам — без всякой, конечно, определенной цели. Как она наткнулась на мой запасной ключ от проявительской — та у меня всегда заперта, я никого туда не пускаю, и как догадалась, что это за ключ или какого дьявола ее потянуло сунуть туда нос — без понятия.

Потом она сообщила мне, что «видела все»! Ей это, видно, представлялось страшно забавным. Но про то, что еще и пачку банкнот у меня прихватила — умолчала, а на пачке же, конечно, мои отпечатки пальцев. И не думал, что Элинор способна на подобную хитрость.

Потом вдруг Элинор одолели угрызения совести. Ей, решила она, ни капельки не нравятся такие делишки, но она не знала, как вылезти из них. Само собой, чтоб Карлу стало известно о наших отношениях, ей не хотелось, и уж, разумеется, чтоб выяснилось в полиции, что занимается она чем-то весьма похожим на шантаж.