Мятежный дух

Бротан встал, направляясь к выходу.

— Лиишил только полукровка, и ему больше лет, чем было матери Леанальхам, когда она дала обет и возлегла на ложе с отцом девушки. Лиишил ничего не знает о том, что я тебе рассказал. Важно, чтобы ты точно понимала, что именно ты с ним сделала.

Он произнес последние слова без малейшей злобы, но у Магьер не было никакого желания продолжать разговор о ее отношениях с Лисилом.

— Ты задолжал мне ответ на вопрос, — быстро проговорила она. — Твое имя… Винн говорила что-то насчет «пса».

— «Пес во тьме» — так оно переводится на ваш язык, — поправил ее Бротан. — Хотя точнее было бы — «бойцовый пес». Не дикий, а прирученный, наподобие тех, которых люди обучают для войны.

— Именно это ты увидел, когда отправился получать имя?

Бротан замер на полпути к выходу, по-прежнему стоя спиной к Магьер.

— Он безмолвно вышел из тьмы, прямо из тени Роис Хармун. Он сорвал лапами ошейник, утыканный шипами, и оскалил зубы, словно обратился против своего хозяина.

Бротан наконец обернулся, и неприязнь, которую испытывала к нему Магьер, на миг ослабла, когда его лицо, изборожденное морщинами и шрамами, исказилось в мучительной гримасе.

— В то время я думал, что этот пес — отвратительная тень споров с отцом о моем будущем. Отец не хотел, чтобы я стал анмаглахком. Позднее, когда я примкнул к Эйллеан, мне казалось, что это был образ грядущей войны. Однако за столько лет я разучился верить в знамения. После смерти Эйллеан мое имя было только именем, и ничем больше… пока не появилась ты.

Бротан повернулся к выходу.

— И вот теперь я перед лицом своих соплеменников пытаюсь разрушить замыслы Аойшенис-Ахарэ во благо полукровки и человека — женщины, отмеченной тьмой.

И он ушел, оставив Магьер в одиночестве бороться с нарастающей болью, которую породил давний страх.

Мысли ее вернулись к небольшому трактиру в окрестностях Белы. Там Магьер ждала Лисила. Раньше ей казалось, будет лучше — безопаснее — отпустить, прогнать его, прежде чем он падет жертвой ее дампирской натуры. Однако, вопреки всем своим страхам, Магьер слишком сильно желала быть с Лисилом.

Что же она с ним сделала?

Малец лежал чуть поодаль и смотрел на вяз, внутри которого Бротан разговаривал наедине с Магьер. Оша пытался развлекать Винн, обучая ее игре в дреуган. Девушка уступила его настойчивости, однако почти не проявляла интереса к игре и все время поглядывала на прикрытый занавеской вход.

Как ни старался Малец, он не мог услышать, о чем говорили в доме. И не мог, не видя Бротана или Магьер, проникнуть в их воспоминания. Он зарычал на одного из анмаглахков — просто для того, чтобы увидеть, как тот вздрогнет.

Уши Мальца встали торчком, когда Бротан наконец вышел и зашагал во тьму, не задержавшись даже затем, чтобы приказать Оше отвести Винн назад.

Оша торопливо сложил доску и камешки дреугана и повел Винн к вязу. Двое других анмаглахков двинулись за ними по пятам. Малец ненадолго замешкался.

И прикоснулся к сознанию Бротана.

О чем бы рослый эльф ни говорил с Магьер, этот разговор явно взбудоражил его, ибо разум Бротана сейчас отнюдь не был гладкой стеной, на которую так часто натыкался Малец в прежних попытках. Воспоминания мелькали в его памяти с такой быстротой, что Мальцу пришлось изрядно сосредоточиться, чтобы их ухватить.

Из тени странного, лишенного коры дерева, которое стояло посреди сырой безжизненной поляны, вышел бойцовый пес. И беззвучно зарычал на Мальца, который смотрел на него глазами Бротана.

Бротандуиве. Пес во Тьме.

Это был тот самый миг, когда Бротан пришел к предкам, чтобы получить имя.

Когда видение угасло, Малец уловил образ Лисила, пробиравшегося через лес. И вновь мелькнул облик пса, явившегося Бротану на священной земле.

Воспоминания исчезли. Разум Бротана снова был закрыт наглухо.

Малец побрел к вязу, на ходу пытаясь осмыслить увиденное. Оглянувшись, он увидел, как рослый силуэт Бротана исчез между деревьев.

Имянаречение… и Лисил.

Малец ухватился за эту мысль… и вертел ее в голове так долго, что наконец понял, в чем дело.

Лисил направлялся к месту, где все Ан'Кроан получали свои истинные имена, — по крайней мере, таково было их убеждение. Если он достигнет священной земли, то лишь затем, чтобы просить о ветви Роис Хармун. Бротан, однако, надеялся, что Лисил добьется большего.

Почему Бротандуиве хочет, чтобы это произошло? Почему мастеру анмаглахков так важно узнать истинное имя Лисила?

— Я не могу говорить на вашем языке. Я не сумею сказать правильно!

От этих испуганных слов Лиишила у Сгэйля перехватило горло. Он стоял, дрожа всем телом, и по-прежнему не мог открыть глаз, не мог смотреть на существо, которое никто прежде не видел, как никто не знал, откуда оно явилось или почему несло стражу на священной земле. Соплеменники Сгэйля знали его только по имени и по словам молитвы, которые говорили о его смертоносной натуре.

— Ахарнейв… — начал он опять и осекся, ощутив на лице шипящее дыхание змея.

Поймет ли он другой язык? А если поймет — оставит ли в живых его, Сгэйля, пришедшего вместе с Лиишилом? К Роис Хармун должно приходить в одиночку!

Сгэйль начал молитву сызнова, на сей раз на языке, понятном Лиишилу.

— Отец Яда…

Он смолк, напряженно ожидая, когда Лиишил повторит эти слова.

— Отец… Яда… — прошептал Лиишил.

Сгэйль сделал быстрый вдох.

— Ты, что отгоняешь наших врагов Смертью…

Лиишил повторил и эти слова.

— Позволь мне пройти к моим предкам, первым моей крови. Дай мне коснуться Семени Святого Убежища.

С каждым словом, которое повторял Лиишил, дыхание змея, касавшееся лица Сгэйля, становилось все слабее. Потом Лиишил умолк, и Сгэйль, затаив дыхание, ждал, что будет дальше.

Он услышал шуршание змеиных колец, перекатывавшихся по земле… затем отдалявшийся влажный шорох огромного туловища, ползущего по слою палой листвы под деревьями. Сгэйль не шелохнулся и стоял, закрыв глаза, пока и этот влажный звук не затих.

Что-то коснулось его плеча, и он тотчас открыл глаза, вдохнул так поспешно, что закружилась голова. И все смотрел прямо перед собой, на черные силуэты дубов, страшась хотя бы краем глаза увидеть Ахарнейва.

Змей исчез.

Лиишил отнял руку от плеча Сгэйля и безвольно уронил ее вдоль тела.

— Мы… можем… идти дальше, — прошептал Сгэйль. Он почти не верил словам, которые срывались с его собственных уст. Искоса поглядел на стоявшего рядом полукровку — того, который только что изменил целый мир и, быть может, судьбу Леанальхам.

Вот уже больше двух лет Сгэйль и его дедушка уговаривали Леанальхам подождать, отложить имянаречение, хотя с каждым месяцем их доводы становились все слабее. Они страшились, что девушка, в жилах которой течет человеческая кровь, может не вернуться со священной земли…

Но Лиишил до сих пор не тронулся с места.

— Ты вправе ступить на священную землю, — нетерпеливо напомнил Сгэйль. — Ты признан одним из нас!

Лиишил медленно обратил взгляд на Сгэйля.

— Я здесь только по одной причине, — процедил он. — Потому что твои соплеменники схватили Магьер, а в том, что она здесь оказалась, виноват я. И мне наплевать, кем меня считаете вы или ваши призраки!

С этими словами Лиишил уверенно зашагал к Роис Хармун. Сгэйль двинулся следом, онемев от изумления.

Все-таки ему никогда не понять людей, даже если они — полукровки.

Лисил стоял перед деревом, которое высилось посреди безжизненной прогалины, и зачарованно смотрел на буйное сплетение ветвей, почти закрывавшее небо над его головой.

Лисилу довелось повидать немало ясеней, но этот был совсем не похож на своих высоких и стройных собратьев. Крепкие ветви, выраставшие из могучего ствола, изгибались, вились и, разделяясь, уходили вверх, в темноту. Древесина, покрытая тончайшим узором древесных волокон, источала слабое сияние — то самое, что неярко озаряло прогалину.