Мятежный дух

Винн прибавила шагу и нагнала Ошу, лихорадочно придумывая, о чем бы спросить. О чем-то полезном или наоборот. Да о чем угодно, лишь бы хоть на миг нарушить постылую тишину. Винн дернула Ошу за плащ и при этом споткнулась, наступив на полу собственного плаща.

Оша, нахмурясь, оглянулся на нее.

— Что такое… греймасга? — понизив голос, спросила Винн. — Держатель чего-то? Я слышала, как этим словом называли Бротана и один раз Уркара. Это звание или титул?

Робкий Оша привычно глянул вперед, на Сгэйля. Тот, однако, бежал вслед за Бротаном и, похоже, ничего не слышал.

— Да брось ты! — сердито прошипела Винн. — Я же не пытаюсь выведать у тебя какие-то великие тайны!

Сгэйль мельком оглянулся на них.

— Тени-держать… держатель… хранитель… — проговорил Оша с запинкой. Слово явно оказалось чересчур трудным для его ограниченных познаний в белашкийском языке. — Это мастера, которые поднялись выше знания нашей касты, выше того, что знают и чему обучают нас наставники. Многие говорят, что греймасга собирает тени, притягивает их, чтобы… укрыться. Никто не может увидеть греймасгу, если он сам этого не захочет. Когда греймасга берется кого-то обучать, это… великая честь. Мне настолько не повезло.

Винн глянула вперед, на спину Бротана, и обнаружила, что Магьер внимательно слушает рассказ Оши.

— Когда-то… их было пятеро, — прибавил Оша. — Теперь только четверо… с тех пор, как мы потеряли мать-матери Лиишила.

На миг Винн почудилось, что он имеет в виду Нейну.

— Ты хочешь сказать — бабушку… Эйллеан?

Оша кивнул и смолк. Винн опять целиком сосредоточилась на попытках не отстать от бегущего отряда.

— Всем отдыхать! — вдруг крикнул Бротан.

Винн ожидала, что Сгэйль станет возражать, однако он присел на корточки у вечнозеленого кустарника, готовый сорваться с места, как только закончится привал. Сама она была благодарна любому поводу для передышки и оперлась одной рукой о ствол серебристой березы, чтобы не упасть.

Чья-то тень накрыла Винн, и она подняла взгляд. Сгэйль стоял так близко, что она могла бы сосчитать белые волоски в его густых бровях. Его красивое лицо закаменело от напряжения.

— Все, что случилось минувшей ночью и нынешним утром, — тихо проговорил он по-эльфийски, — произошло потому, что ты меня не послушала. Ты все еще под моей защитой, но если еще раз не подчинишься — я сделаю все, что сочту необходимым для твоей безопасности… даже если тебе это не понравится. Ты меня поняла?

Винн хотела огрызнуться, но сдержалась.

Если бы собратья Сгэйля не заточили Нейну, Лисилу не пришлось бы пробираться сюда. Ей и Мальцу не пришлось бы пресекать попытку Вельмидревнего Отче давить на Лисила. Но Сгэйль, судя по его тону, был настроен решительно.

— Да, — сухо ответила она.

Сгэйль вернулся к своему месту у вечнозеленого кустарника, а Винн, повернувшись, обнаружила, что прямо у нее за спиной стоит Лисил.

— Что ему было нужно? — спросил он.

— Ничего, — ответила Винн. — Просто… ничего.

Лисил схватил ее за руку и поволок за собой туда, где отдыхала, присев на корточки, Магьер.

— Держись возле нас. И давай-ка глянем, нельзя ли как-нибудь подвязать этот твой плащ.

Винн крепко сжала пальцы Лисила, и ей стало чуточку менее одиноко.

Лесные запахи опьяняли Мальца, и все же он часто возвращался, чтобы глянуть на Магьер, Лисила и Винн. Маджай-хи следовали за отрядом на почтительном расстоянии по лесу, неуклонно приближаясь к Криджеахэ. Впрочем, Малец был уверен, что стая проделывает этот путь только потому, что Лилия не хочет его покидать.

Псы частенько отставали, чтобы принюхаться к лесным запахам или даже поохотиться. То и дело кто-нибудь из них возвращал назад серебристого одногодка, убредшего далеко в сторону. Иные псы забегали вперед отряда, но в конце концов неизменно оказывались позади анмаглахков и спутников Мальца.

Пес ткнул носом в Лилию и вдохнул ее теплый запах. А когда они в очередной раз вернулись к отряду, уловил в памяти Лисила два слова, произнесенные тихим голосом Магьер:

Давай поженимся.

Малец замедлил бег, насторожил уши.

И Лисил до сих пор пребывает в смятении, вспоминая свой неуклюжий ответ.

Как странно и удивительно, что это случилось именно здесь, в эти опасные времена. Впрочем, когда Малец проник в сознание Магьер, чтобы увидеть этот миг в ее воспоминаниях, его удивление развеялось бесследно.

Глазами Магьер он увидел омертвевшую кору в том месте, где она коснулась березы. И услышал имя, которое прозвучало в ее сознании, когда она лишилась чувств.

Сорхкафарэ.

Вначале это имя показалось Мальцу совершенно незнакомым, но затем он увидел перепутанные обрывки видения, явившегося Магьер в тот миг, когда она потеряла сознание.

Он узнал этот лагерь и вспомнил эту ночь из давнего прошлого — ночь из полных ужаса воспоминаний древнего эльфа. Два видения слились в одно.

Сорхкафарэ… Аойшенис-Ахарэ… Вельмидревний Отче.

Магьер коснулась дерева. Ей явилось видение, которого она не поняла, — одно из старейших воспоминаний Вельмидревнего Отче.

Малец полубезумным взглядом окинул лес, настораживаясь при каждом шорохе листа.

Точно так же Нейна оглядывала деревья вокруг поляны и успокоилась, только когда на поляне появились маджай-хи, когда они принялись резвиться, не выказывая ни малейшей настороженности. И Лилия всеми силами старалась помешать Мальцу войти в жилище Вельмидревнего Отче.

Каким-то образом этот дряхлый, зажившийся на свете эльф присутствовал на поляне Нейны. Он был в том самом дереве, которого коснулась Магьер. Это было единственное объяснение, которое мог придумать Малец.

Магьер коснулась дерева… и бессознательно поглотила часть его жизненной силы. Малец вспомнил, как в навеянном чарами видении она вела чудовищное войско по опушке умирающего леса.

Пес торопливо побежал по лесу, издалека поглядывая на Магьер, и страх его разрастался и креп.

Он больше не хотел об этом думать. Он хотел только еще немного побыть наедине с Лилией. И все же перед его мысленным взором все время стояла сцена из чародейского видения — Магьер и черные тени ее соратников, ожидающие, когда она ступит в лес.

Лилия залаяла, когда из зарослей гигантского колеуса опрометью выскочил бурый заяц.

Малец не побежал за ней.

Вельстил шел на юг, и сумерки неуклонно переходили в ночь. Он вел в поводу единственного оставшегося коня, навьюченного их снаряжением, а впереди большими прыжками мчался новый фамильяр Чейна.

Вельстил про себя отметил, что Чейн сильно исхудал. Надо будет попозже растопить снега, быть может, использовать последние крохи чая, взятого у мондьялитко, и пополнить запас жидкости в их телах. В основном Чейн выглядел вполне прилично — с какой стороны ни посмотри. Даже в потрепанном плаще и сношенных сапогах он все еще оставался молодым аристократом, осанистым и надменным. Всякий, кто его увидел бы, тотчас безошибочно определил бы его происхождение, по крайней мере, происхождение, которым Чейн обладал, когда еще был жив.

Вельстил опасался, что о себе он сейчас такого сказать не вправе. Он плотнее застегнул изрядно обтрепавшийся плащ и попытался пригладить липкие от грязи волосы.

Все эти дни Вельстилу не снились сны. Отчего повелитель показал ему замок, его обитательницу и даже комнату с шаром, а затем так надолго умолк? Вельстил лелеял одну-единственную надежду.

Мондьялитко оказались весьма точны в своих указаниях. Вполне возможно, повелитель счел, что Вельстила больше незачем направлять. Да, скорее всего, дело именно в этом.

Нагие скалы, проплешины снега и льда растворились бесследно — Вельстил унесся мыслями в будущее.

На нем белая шелковая рубашка и туника из черной шерсти. Чисто вымытый и выхоленный, он живет один в уединенном поместье, быть может, где-нибудь на северном полуострове Белашкии, достаточно близко от Белы или верфей Гешка. Весь нижний этаж поместья занимают библиотека и кабинет, а еще одна комната предназначена для работы над созданием магических предметов. Он может создать еще множество полезных вещей, и ему больше никогда не понадобится касаться смертных. Потому что где-то в погребе поместья, укрытый в надежном месте, хранится тот самый шар… его шар.