Страница 16 из 55
- Извините меня за то, что я безнадежно старомоден, - саркастически заметил Филипп. - Но кроме социальных последствий, следовало бы еще учитывать ваше настроение.
Она удивилась такому неожиданному повороту разговора:
- Мое настроение?
- Мы видели через окно, как вы стояли, уперев в бока руки с явно сердитым выражением лица. Я сказал брату, что было бы разумнее не попадаться в такой момент вам под руку.
Та- ак. Значит, в дополнение к тому, что она соблазнительница, она еще и мегера. Мария открыла рот, чтобы сказать о нем что-нибудь такое же лестное, но в этот момент снова заговорил Лоренс:
- Ты действительно выглядела сердитой.
- Правда? - Она жестом указала на плоские, как лепешка, бисквитные коржи на столе. - Кулинарное фиаско.
Он с сомнением взглянул на пирожное:
- А что это такое?
Она вздохнула:
- Предполагалось, что это будут бисквитные пирожные.
- Для бисквитных они выглядят несколько плоскими, не так ли?
- Мисс Мартингейл, несомненно, очень ценит твои замечания, Лоренс, - сказал Филипп, но Лоренс даже не заметил язвительного тона брата.
- Что с ними случилось? Почему они такие плоские? - спросил он ее.
- Это третья духовка, - сказала она, махнув рукой в сторону плит, расположенных у нее за спиной. - Она непредсказуема, как погода.
- Значит, ее следует заменить. Брат поговорит об этом с мистером Гейнсборо. Ведь ты поговоришь, Филипп?
Замена своенравной духовки не входила в обязанности владельца арендуемых помещений, и Марии не хотелось быть чем-то обязанной Филиппу. Поэтому она поспешила сказать:
- Нет, благодарю вас, в этом нет необходимости. У каждой духовки свои причуды. К ней нужно просто привыкнуть.
- Ладно. Но если она будет продолжать причинять тебе беспокойство, ты, надеюсь, сообщишь об этом одному из нас. - Он окинул взглядом помещение. - Получилась весьма неплохая кухня, не так ли? Очень современная. Фионе она понравилась бы. А ты как думаешь, Филипп?
- А как же иначе? Ведь она строилась по ее проекту.
- Фиона? - Мария перевела взгляд с Лоренса на его брата и обратно. - Вы говорите о вашей тетушке Фионе.
Лоренс кивнул:
- Она собиралась открыть здесь чайный магазин. Нечто вроде кафе-кондитерских «Эй-би-си», но только более изысканную, более приемлемую для леди.
- Как чайные магазины мисс Крэнстон в Глазго? - спросила она. - Насколько я понимаю, они в большой моде. В Лондоне ничего подобного нет. Почему она отказалась от своего плана?
Лоренс рассмеялся:
- За несколько недель до открытия чайного магазина она познакомилась с лордом Истлендом. Он наш посол в Египте или в каком-то другом месте. Эти милые старые дурни безумно влюбились друг в друга, но ему надо было через неделю возвращаться в Каир, причем отложить отъезд было невозможно, поэтому они… они решили…
- Они решили заключить брак без соблюдения формальностей, так сказать, «с побегом», - закончил за него Филипп.
- Что? - расхохоталась Мария. - Ваша тетушка сбежала с послом?
- Свадьбы «с побегом» время от времени случаются в нашей семье, - холодно сказал Филипп, и Лоренс сразу же перестал веселиться по этому поводу.
- Если ты не возражаешь, Мария, я бы, пожалуй, взглянул на остальные помещения, - сказал покрасневший Лоренс.
- Пожалуйста, - сказала она, указав жестом в сторону судомойни.
Оставив плащ и цилиндр на конторке возле двери, Лоренс отправился посмотреть комнаты за кухней.
Мария взглянула на Филиппа, который не сдвинулся со своего места возле двери.
- Ты ведь стоишь не у ворот ада, - чуть насмешливо сказала она. - Входи, ничего с тобой не случится. Я все-таки не дьявол.
- Ты в этом уверена? - пробормотал он, пересек комнату и остановился на том месте, где только что стоял его брат. - Ты не раз давала мне повод усомниться в этом.
- Чего вы боитесь, милорд? - спросила она. - Как я уже сказала, это не ад. Никаких злых козней против твоего брата я не затеваю, у меня нет намерения ввести его во грех, искусив деликатесами с моей кухни.
Он кивком головы указал на бисквитные пирожные:
- Этими, пожалуй, не соблазнишь. Но ведь есть другие способы.
Она вдруг насторожилась. В его голосе ей почудилась мягкая нотка, которая ее удивила, потому что она никогда прежде ее не замечала. Но возможно, это ей только показалось. В его взгляде никакой нежности не было. В его синих глубинах было предостережение, гнев и что-то еще, чего она не могла распознать. Она отвела взгляд в сторону.
- Ты говоришь глупости, - насмешливо сказала она. - Не понимаю, почему ты упорно продолжаешь обвинять меня в том, что произошло много лет назад? - Она наклонилась и выбросила испорченные бисквиты в мусорное ведро. - Я не собиралась похищать твоего брата и под дулом пистолета тащить его в Гретна-Грин.
За дверью послышались шаги что-то насвистывавшего Лоренса, и они прервали дальнейшее обсуждение этого вопроса.
- Если ты закончил обследование, Лоренс, идем домой. Уже очень поздно, - сказал Филипп и повернулся, собираясь уходить.
- Зачем торопиться? - сказала она, и, услышав ее бодрый голосок, он остановился. - Мне еще нужно навести здесь порядок, так что я еще по крайней мере полчаса пробуду здесь. Не хотите ли чашечку чая? - Не дожидаясь ответа, она подошла к ближайшему шкафу и достала чайник.
- Совсем как в старые времена, а? - сказал Лоренс старшему брату, пока Мария наполняла чайник горячей водой из бойлера и заваривала чай. - Помнишь, когда мы были мальчишками, мы никогда не хотели пить чай в детской? И всегда настаивали на том, чтобы пить чай в кухне? Старого Сандерса это доводило до белого каления. «Джентльмены не пьют чай в кухне, словно мальчишки-рассыльные!» - говорил он. Помнишь?
- Помню, - резко ответил Филипп.
Она поставила на поднос чашки, блюдца, сахарницу, принесла с ледника молоко.
- Я тоже помню эти дни, - сказала она, возвращаясь к рабочему столу. - Вы оба всегда хотели сидеть в углу кухни у кладовой, - продолжала она, наливая чай всем троим.
- Конечно, это для того, чтобы быть поближе к тебе, - сказал Лоренс с улыбкой и, взяв серебряные щипцы, добавил в свою чашку несколько кусочков сахара. - За тем столом в углу ты всегда раскатывала тесто или делала пончики, помогая отцу. Насколько я помню, на тебе был надет такой же, как сейчас, белый фартук, и на голове у тебя был повязан такой же платочек, прикрывающий волосы. И у тебя всегда нас ждали пирожные.
- Правильно. Песочные для тебя и шоколадные для Филиппа. Ежедневно свежие. - Она рассмеялась, наслаждаясь теплом воспоминаний о тех днях. - Даже не верится, что ты тоже это помнишь.
- Конечно, помню. Те дни были… - Лоренс замолчал, и улыбка исчезла с его лица. Он взглянул на брата, снова перевел взгляд на нее. Потом он поднес ко рту чашку, глядя поверх ее краешка на Марию. - Это были самые счастливые дни моей жизни.
- Моей тоже, - произнесла она.
- И жизни Филиппа тоже, хотя он никогда не признается в этом, - подмигнув, сказал ей Лоренс.
- Напротив, - мягко возразил Филипп и сделал глоток чаю. - Это были счастливые дни для всех нас.
- А потом мы все должны были отправиться в школу, - сказал Лоренс и, отставив чашку, положил на стол локти. - Помнишь, когда ты узнала, что твой отец отправляет тебя в школу-интернат в Париже?
- Разве такое можно забыть? Отец настаивал на этом, говорил, что все годы экономил деньги для этой цели. Но как мне не хотелось уезжать!
- Я это помню. Ты тогда так расстроилась, что отказалась изучать французский язык. Чтобы заставить тебя учить язык, Филипп настоял на том, чтобы мы до конца лета разговаривали только по-французски. Ты тогда просто рассвирепела. Ты так рассердилась на него, что поклялась никогда больше не готовить ему шоколадных пирожных.
Она взглянула на Филиппа и заметила, что он за ней наблюдает. Судя по всему, он получал удовольствие от этих воспоминаний, но о чем еще он думал, было трудно сказать. Мысли Филиппа всегда было трудно прочесть.