На берегу моря

Она проснулась с последними лучами заходящего солнца. Она проспала почти двенадцать часов. Первая мысль, которая посетила ее, была о том, что Рейчел мертва. Это знание висело свинцовой пустотой. Будто огромная рана вдруг открылась внутри нее. И эта рана была полна боли, гнева, безысходности.

Рейчел была третьей жертвой «Берегового насильника», как говорили газеты. Единственное, что объединяло всех жертв, это место убийства, морской берег. О двух предыдущих жертвах ранее никогда не писали. Серийный убийца продолжал оставаться на свободе.

Что Рейчел забыла на пляже? Почему Рейчел? Адрии нужны были ответы, но не было рядом никого, кому можно было бы задавать вопросы.

Она посмотрела на часы, не для того, чтобы узнать время, а для того, чтобы понять, какой сегодня день. Казалось, прошли недели с того момента, как умерла Рейчел. По крайней мере хотя бы дни, но оказалось, что прошло всего несколько часов все того же воскресенья. Всего несколько часов. Часы, исчезнувшие так же легко, как и сама Рейчел.

Адрия накрасилась и попыталась расчесать запутавшиеся волосы, но все это теперь казалось каким-то ненужным. Полное безразличие, отчуждение. Слезы душили ее. Она приняла ее одну таблетку. Ей не хотелось спать, но она мечтала, чтобы ушла боль. Она и вправду сказала детективу, что убийца был тритоном? Она правда видела хвост? Адрия закрыла глаза и вновь увидела все происшедшее: в лунном свете он казался совершенно гладким, влажным, совершенно человеком. Может, она просто заставила себя поверить в самое невероятно? Как дети часто видят чудовищ вместо собственного отца.

Адрия покачала головой. Она не стала бы называть человека тритоном. Это породило бы еще больше вопросов. Почему ей показалось, что этот мужчина был русалкой?

Через несколько часов объявились сотрудники из оздоровительного клуба, которые хотели выразить соболезнования, помочь успокоиться, поплакать вместе и придти в себя. Адрия не хотела видеть ни одного из них, ни уж тем более целую группу. Было что-то унизительное в том, чтобы рассказывать о своих проблемах и рыдать на плече друг у друга. Ни один из них по-настоящему не знал Рейчел. Она отказалась от тренировок. Она была пять футов и девять дюймов ростом, так что лишний вес ей не грозил. Адрия была ниже на девять дюймов. Ей нужно было много тренироваться, чтобы поддерживать себя в форме. Ей ни разу не удалось убедить Рейчел сходить вместе в спортклуб.

Адрия попросила, чтобы ее оставили одну. Их доброта, любезность, соболезнования — все это было немного больше, чем Адрия могла вынести. Ей нужно было побыть оной. Она была просто не готова к компании, какими бы добрыми не были их намерения.

Адрия никому не рассказывала о своих мыслях. Не существует русалок и тритонов. Ей не хотелось видеть в глазах друзей жалость и понимание.

Когда толпа жаждущих присутствовать на похоронах была изгнана, Адрия легла на кушетку и стала ждать, пока лекарства подарят ей спасительный сон.

Она проснулась, задыхаясь в темноте от собственных снов. Кошмары исчезли. Ей снилось, будто сильные руки пытаются утопить ее в океане.

Темнота заполняла все пространство до стеклянных дверей. Лунный свет дрожал на задернутых занавесках. Адрия резко села, от этого закружилась голова, и она почувствовала себя ужасно неуклюжей. Слишком много лекарств, она ощутила, как последние вспышки страха тонут в волнах транквилизаторов.

На шторах трепетала тень. Адрия встала, слегка покачиваясь. Действительно ли это была тень человека? Она коснулась занавески, мягкой и прохладной. Страх вернулся на волне адреналина, нейтрализующего успокоительное. Звук ударов ее собственного сердца был непривычно громким. Адрия резко отдернула занавеску, он был там. Он стоял обнаженный и красивый по ту сторону стекла. Она попыталась закричать, но не смогла, изучая его глаза, темные и спокойные.

Он положил руку на стекло, изучая квартиру. Между его пальцами были перепонки, как у лягушки. Адрия коснулась кончиками пальцев стекла. Перепонки стали втягиваться, пока полностью не растаяли, как залитый лунным светом сон. Он улыбнулся, и она почувствовала, что очень хочет его коснуться. Занавески упали, скрывая льющийся потоками лунный свет.

Адрия смотрела на занавеску, которая все еще колыхалась. За ней никого не было. Ей все это показалось? Она мечтала о нем, о сильных руках, тянувших ее под воду. Адрия уставилась на пустую веранду. Лунный свет отражался бликами. В это время года дождей не бывает.

Адрия уже была на полпути к телефону, когда заколебалась. Что она могла им сказать? «Я видела перепонки между его пальцами, которые потом растаяли». Они не поверят ей, и он знал, что не поверят. Он пришел, чтобы посмеяться над ней или чтобы убить. Адрия запомнила то ощущение от его разума, чувство холода и тепла одновременно, какого она не ощущала никогда в своей жизни. Она задавалась вопросом, что было бы, не будь она такой безразличной ко всему миру, накачанной лекарствами. А что было бы, если бы он открыл дверь…

Адрия теперь понимала, как он выманил Рейчел на берег. Он звал ее, соблазнял ее, манил за собой. Полиция не нашла бы его, потому что он ушел бы в места, им недоступные, о которых они никогда даже не мечтали.

Адрия знала правду, но никто не поверит ей. Это походило на сумасшествие. Если бы у нее сегодня оказался бы с собой пистолет, это стало бы для него сюрпризом. Пули убивают тритонов? Они не действуют на вампиров, да?

Адрия не смогла припомнить ни одного упоминания о том, как можно убить русалку. Только сказки.

Утренняя газета рассказала о новой жертве в миле от дома Адрии. Адрия пила свой утренний кофе в компании пистолета. Она купила его несколько лет назад, тогда ее бывший муж, наконец, убрался из ее жизни и оставил ее в покое. Оружие было смазано, заряжено и припрятано. Дело упиралось в запасную обойму. Если пяти пуль будет недостаточно… Адрия не придавала этому особого значения.

Тритон не приходил больше, но он убил еще двух женщин. Полиция была сбита с толку, пытаясь вычислить убийцу среди спасателей и спортсменов. Они ничуть не приблизились к разгадке.

Адрия оставалась в тепле и безопасности. А другая женщина умирала. Он убивал почти каждую ночь. Полицейские лишались рассудка, все побережье дрожало от страха.

Когда с момента смерти Рейчел прошло уже четыре недели, Адрии снова приснился тритон. Сильные руки ласкали ее кожу, она плавала под водой и могла дышать. Она проснулась, стоя посреди спальной. Ее ноги запутались в джинсах, отказываясь их надевать. Едва слышная поступь разбудила ее. Адрия, едва сумевшая сглотнуть, чтобы начать дышать, попыталась сконцентрироваться. И тут в своей голове она услышала его песню. Мелодия, кричащая и плачущая, будто катилась волнами, подобно океану, огромная и глубокая, обещающая невообразимые чудеса. Она замерла на мгновение, прислушиваясь.

Адрия попятилась назад к кровати и опустилась на край среди смятых простыней. Она не могла пойти за ним, не должна и не станет этого делать. Мелодия вздохнула и отпустила ее разум. Ему нужна была эта песня, сильная и глубокая, как сам океан, непоколебимая. Она собрала с пола свою одежду и натянула ее на себя. Сразу же она почувствовала себя настоящей. Она взяла пистолет с ночного столика и положила его в карман кофты. Он тяжело провис и неуклюже цеплялся за ногу, когда она шла. Она не сможет ему отказать, но она может его очень удивить.

Луна была уже высоко, оставляя мерцающее серебро по всей поверхности бегущих волн. Море шептало, вплетаясь в песню тритона. Мелодия и океан напевали в унисон, пока Адрия не разглядела того, кто пел для нее. Действительно ли это было только море? Само море хочет удержать ее? Да, море хочет этого. Это не любовь к мору, а сильная жажда, жажда, что заполняет до краев, заставляя кричать.

Она шла по краю влажного песка, волны ласкали ее лодыжки. Прилив наступал вглубь континента.

Она подошла по линии прибоя к самым скалам, вода, впитавшаяся в подол джинсов, утяжеляла походку. Мелодия шепнула «Оставь это». Но Адрия поднялась по камням, несмотря на тяжесть джинсов. Она не могла вспомнить, почему так важно подняться наверх, но знала, что это необходимо. По ту сторону пляж был шире, сухого пространства было больше. Она подумала о Рейчел, о страхе, горе заполнило все ее существо, но тут море подхватило ее боль, ее страдания и соткало из них песню. Ее горло свело от страха, сердце билось так, что она задыхалась. Она соскользнула вниз, чтобы опуститься на сухой песок и ждать, ждать, пока море придет к ней.