Нейромантик

Ее рот был крепко сжат, губы стиснуты в тонкую линию.

Кейсу показалось, будто в его голове кто-то быстро помешал огромной ложкой.

– Кто? – сипло выдавил он. – Кто послал их?

Молли передала ему выпачканную в крови упаковку консервированного имбиря. Он заметил, что ее руки тоже вымазаны кровью. Позади них, в тени, что-то издало влажный захлебывающийся звук и умерло.

Пройдя послеоперационное обследование в клинике, Кейс вместе с Молли отправился в порт. Армитаж уже ждал их. Он нанял глайдер. Кейс в последний раз увидел Тибу, темную зубчатую стену промышленных зданий. Затем все это скрылось в тумане, клубящемся над черной водой с плавающими пятнами промышленных отходов.

Часть вторая. Поход за покупками

3

Дома.

Домом был БАМА, Мурашовник [9], Бостон-Атлантский мегаполис– агломерат.

Запрограммируйте Ваш компьютер таким образом, чтобы он нарисовал на очень большом экране монитора карту БАМА, отображая при этом интенсивность информационного обмена, например, в виде одной светлой точки на каждую тысячу мегабайт. Манхэттен и Атланта дадут устойчивый белый цвет. Некоторые их районы начнут пульсировать, мощность информационного потока грозит выйти за пределы отображения при Вашем моделировании. Белые сияющие пятна на Вашей карте грозят превратиться в сверхновые звезды. Охладите их – увеличьте Вашу шкалу. Каждая точка – миллион мегабайт. Но и такого увеличения будет мало. При ста миллионах мегабайт в секунду на точку проявятся очертания некоторых кварталов центральной части Манхэттена, а также некоторые промышленные предприятия, построенные более ста лет назад в бывшей пригородной зоне вдоль старой границы Атланты...

Кейс очнулся от сонного наваждения череды аэропортов – черные джинсы Молли мелькают впереди, они пробиваются через толпы Нариты, Сипула, Орли... Он смутно помнил себя, в предрассветный час покупающего плоскую пластиковую фляжку датской водки в каком-то киоске.

Где-то внизу, в железобетонном основании Мурашовника, поезда гонят перед собой сквозь туннели волны сжатого воздуха. Сами по себе поезда шума не производят, они мягко скользят на своих магнитных подушках, но гигантские воздушные пробки заставляют туннели петь, гудеть низкочастотным мощным басом. Вибрация доходит до комнаты, в которой лежит Кейс, и сгоняет пыль с належенных мест в щелях старого паркета.

Открыв глаза, он увидел нагую Молли, растянувшуюся на новехоньком розовом мягком пластиковом мате. Сверху, сквозь мутное от сажи стекло над их головами, в комнату сочился солнечный свет. Полуметровый квадрат в стекле был заменен платой со множеством разъемов, толстые серые кабели тихо покачивались в нескольких сантиметрах от пола. Кейс продолжал неподвижно лежать на своей половине мата, рассматривая грудь Молли, наблюдая за тем, как она дышит, мысленно сопоставляя очертания ее бедер с функциональной элегантностью обводов фюзеляжей военных самолетов. Ее тело было ладным, хорошо скроенным, с мускулатурой танцовщицы.

Комната была большая. Кейс сел. В помещении не было почти ничего, за исключением просторного розового мата в углу. Рядом с матом стояли две их совершенно одинаковые нейлоновые сумки. Высокие стены без окон. Единственная дверь, металлическая, выкрашенная в белый цвет. Стены покрыты бесчисленными слоями шелушащейся бежевой краски. Типичное рабочее помещение. Кейсу были хорошо знакомы такие комнаты и такой тип домов; их обитатели живут жизнью, в которой искусство еще нельзя назвать преступным, а преступление еще не есть искусство.

Он дома.

Кейс перенес ноги через край мата и опустил их на пол, составленный из маленьких деревянных блоков, местами выбитых из своих гнезд, местами вовсе отсутствующих. Он вспомнил Амстердам, другую комнату в районе Центра, в Старом городе, в здании, которому было по меньшей мере лет сто. Молли, возвращающуюся с апельсиновым соком и яйцами по набережной канала. Армитаж удалился по своим загадочным делам, а Кейс и Молли отправились в бар на площади Дам, который она приметила во время своих прежних посещений Дамрака. А вот Париж представлялся Кейсу расплывчатым сном. Магазины и покупки. Она водила его по магазинам.

Поднявшись с мата, он натянул новенькие черные джинсы, лежавшие в изножье, и опустился на колени перед сумками. Первая, которую он открыл, явно принадлежала Молли: аккуратно уложенная одежда и маленькие, очевидно, страшно дорогие механические и электронные приспособления. Вторая сумка была набита его вещами, но где и когда они были куплены – он припомнить не мог: книги, кассеты, симстим– дека, одежда с итальянскими и французскими ярлыками. Под зеленой майкой он обнаружил плоский пакетик, свернутый словно японское оригами.

Кейс вытащил пакет из сумки – бумага разорвалась, изнутри выпала блестящая металлическая девятилучевая [10] звезда и воткнулась в дощечку паркета.

– Сувенир, – сказала Молли. – Я заметила, что ты частенько их рассматривал.

Кейс повернулся и увидел, что она уже сидит скрестив ноги на постели, сонно почесывая живот красными ногтями.

– Потом сюда придет человек и установит сигнализацию, – сказал Армитаж. Он стоял в дверях со старомодными магнитными ключами в руке. Молли готовила кофе на маленькой немецкой плитке, которую извлекла из своей сумки.

– Я могла бы заняться этим сама, – сказала она. – У меня достаточно всяких полезных штучек. Инфрасканер, визгуны...

– Нет, – отрезал Армитаж, закрывая за собой дверь. – Мне нужна полнаябезопасность.

– Как знаете.

На Молли была темная сетчатая майка, заправленная в широкие мешковатые хлопчатобумажные брюки.

– Вы всегда такой строгий, мистер Армитаж? – спросил со своего места Кейс.

Он сидел на мате, прислонившись спиной к стене.

Армитаж ростом был не выше Кейса, но из-за широченных плеч и военной выправки казалось, что он занимает весь дверной проем. Он был облачен в унылый итальянский костюм, в правой руке держал дипломат из черной телячьей кожи. Золотая серьга в ухе, знак принадлежности к спецназу, исчезла. По-мужски привлекательные, но неуловимые черты лица Армитажа представляли собой заурядную смесь рекламы косметических бутиков, консервативный коктейль из лиц ведущих звезд средств массовой информации прошедших десятилетий. Бесцветный блеск его глаз усиливал впечатление маски. Кейс пожалел о своем вопросе.

– Многие спецназовцы становятся копами, вот что я имею в виду. Или сотрудниками служб безопасности различных фирм, – добавил он, ощущая неловкость.

Молли вручила ему дымящуюся чашку кофе.

– Номер, который вы велели проделать с моей поджелудочной железой, как раз из полицейского репертуара.

Армитаж отошел от двери, пересек комнату и остановился напротив Кейса.

– Ты счастливчик, Кейс. Ты должен быть мне благодарен.

– В самом деле? – Кейс шумно подул на свой кофе.

– Тебе была нужна новая железа. И та, которую мы тебе подарили, заодно избавила тебя от опасной зависимости.

– Спасибо, однако та зависимость меня развлекала.

– Это хорошо, потому что теперь ты обрел новую.

– Как так? – Кейс поверх чашки кофе бросил взволнованный взгляд на Армитажа.

Армитаж улыбнулся.

– К стенкам твоих основных артерий прикреплены микроскопические капсулы, Кейс. Эти капсулы растворяются. Растворяются очень медленно, но верно. И каждая из них содержит микотоксин. Ты уже знаком с действием микотоксина. Именно его применили к тебе в отеле "Мемфис" твои бывшие хозяева.

Кейс тупо моргал, глядя в улыбающуюся маску.

– У тебя вполне достаточно времени, чтобы сделать ту работу, для выполнения которой я тебя нанял. Закончишь ее – и я сделаю тебе инъекцию специального фермента, который растворит капсулы вместе с их содержимым. После этого тебе останется только полностью поменять кровь. Будешь валять дурака – снова окажешься там, откуда я тебя вытащил. Поэтому, сам понимаешь, Кейс, мы тебе нужны. Мы нужны тебе по-прежнему так же сильно, как тогда, когда вынули тебя из сточной канавы.