Хабар Мертвеца

Это было часа два назад.

О баре, или подвале на Дикой Территории я уже не помышлял. Не выйдет. Не рассчитал сил и спекся. Как гусь в духовке.

Одна надежда на схрон наемников.

Как там сказал Хэвтик?

«…Уходим. Барахло сбросим в схроне. Тут рядом…»

Я повторял эти слова с каждым толчком тела вперед.

Это моя молитва. Помогает сосредоточиться и дает силы.

Схрон. Вот его то мне и надо найти. Если наемники там… буду просить… умолять… продавать душу, чтобы пристрелили или спасли. Все лучше, чем стать зомби. Хотя, после смерти будет уже по барабану. Можно и зомби. Умирать вот никак не хочется. Хочется жить! Коптить небо Зоны! А не шарахаться по ней с утробным завыванием…

Лежу на левом боку. Правая рука швыряет штанину с каблуком. Одним «детектором» уже пообедал Трамплин. Пауза. Левый локоть выставляется вперед, левая нога толкает тело. Рука оказывается под телом. Приподнимаю корпус, снова опираюсь на локоть. Исходное положение. Оглядываюсь. Молитва. Боль. Жажда…

И так без конца.

Отчаяние давно поселилось в моей душе, а предвестники Выброса только добавляли смятения. Но именно отчаяние придавало мне силы. А еще найденный окурок. И пустая банка из-под энергетика, с парой капель жидкости внутри.

Я на верном пути. Даже страх у меня в помощниках.

Страх потерять жизнь гнал вперед, уподобляя паршивому мутанту, что несется под воздействием Гона. Отличие было в том, что мутанты бежали на юг, от атомной станции к Кордону, а я полз на север, навстречу Монолиту.

Один лишь раз я сорвался. Сорвался и забился в истерике.

Это было тогда, когда я пытался утолить жажду.

…Наступил день. Где-то там, позади, лежит Печкин. Солнца нет, но рассеянного света хватет, чтобы определять границы аномалий. Я не знаю, как шли наемники, но точно знаю, что по направлению к Дикой Территории. Иногда я видел их след. Особенно мне везло около аномалий. Когда я находил гайку, я радовался как ребенок. Даже изнуряющая боль не мешала мне этого делать. Найденные гайки означали, что я на верном пути! Я собирал их, и берег как зеницу ока, используя только в крайних случаях. Одну гайку, на четырнадцать, кажется, засунул в рот и сосал, чтобы хоть как-то бороться с терзающей меня жаждой.

Все изменилось в тот момент, когда опустился туман. Белый, густой. Сухой какой-то. Больше похожий на дым. Видимость резко упала до нуля. Я простоял, наверное, минут пять, хлопая глазами от растерянности.

Куда теперь? Как искать след? Что делать с аномалиями?

Вытер с лица пот. Посмотрел на небо. Там в вышине, туман отсвечивал багровой зарницей.

Как искать след? Как не сбиться с направления? Как определить где север, а где юг?

Надо было вырывать траву в местах обнаружения гаек. Чтобы сейчас не ходить кругами… Осел!

Высокая трава цеплялась за ноги. Слом ветки-костыля давил мне на подмышку. Я приспособил на нее перчатку с землей, чтобы сделать своеобразный амортизатор. Все опора.

Прошел метров семь. Не задумываясь о направлении, следах, аномалиях. Совсем как Ёжик в тумане, из детского мультика. Бросок штанины-детектора, ковыляние, сдерживая стон. Псевдоотдых. Бросок, ковыляние.

Вечность страдания.

По небу пронеслись тени. Я задрал голову и увидел ворон. Вот кому хорошо. С высоты видно все, да и лететь не в пример легче, чем ползти по земле. Но что действительно важно, теперь я знал, в каком направлении мне двигаться! Стая летит на юг, значит, мне нужно идти навстречу! Не отрывая взгляда от птиц, я подкорректировал маршрут. Неожиданно одна из ворон, выбилась из стаи и начала описывать круги над какой-то точкой, постепенно снижаясь.

Что там?

Может быть… вода?

Раны требовали ухода. Львиная доля жизненной энергии уходила на контроль состояния ноги. Несколько раз в тумане я видел Печкина.

Бред. Печкин коченеет где-то там, в поле. У меня лихорадка… галлюцинации. Нервное истощение.

В реальность я вернулся лишь тогда, когда очутился около предмета интереса птицы. Опустошенный до дна, упал рядом с ним. Презрительно каркнув, ворона подпрыгнула и взлетела, унося в клюве кусочек мяса…

Печкин?

С завистью я проследил за ее полетом. За той легкостью, с которой она махала крыльями. Закрыл глаза. Нужно отдохнуть.

Это был не Печкин.

Это была туша кабана. Но не простая туша. Это был след. След моих палачей и будущих спасителей.

Кабан был мертв. Нормальных таких размеров кабанчик. Множество пулевых отверстий по всему телу. Воронье уже успело потрудиться над внешним видом покойного. Вокруг нескольких ран выдраны куски шкуры и плоти. Ну а кто не любит свининки? Настоящий деликатес. Шашлыки… Да еще под пиво… Душу бы продал за бутылку холодного пива!!! Или просто воды…

Туман сухой. Нет в нем воды. Сволочь.

А в кабане есть кровь… И я хочу пить. Очень хочу. Умираю от жажды. Умираю от боли и потери крови…

Кровь и мясо. Я могу хоть чуть-чуть восстановить силы! Надо только оторвать кусок!

Я ощупал тушу. Жесткая щетина. Густой запах. Убили животину недавно. Еще теплая. Скорее всего, на заре. Хэвтик постарался…

Кровь. Это почти то же, что и вода. Надо разрезать артерию, чтобы добраться до крови. Разрезать нечем. Если только сколоть с костыля щепу. Или разорвать зубами.

У человека артерию удобней всего резать на горле. Там она толстая и близко к поверхности. Я осмотрел шею кабана. В страшном предчувствии сердце заколотилось быстро-быстро.

Нет…

У кабана толстый, просто огромный слой сала!!!

Чтобы добраться до крови и мяса, я должен содрать несколько сантиметров жира!

Как!? Как сделать это?

Спокойно.

У меня есть бляха. Совсем забыл о ней. Но сколько у меня времени? Самолечение скушало уйму моего времени… А если я сейчас не попью, то не продержусь и часа…

Я внимательно осмотрел тушу. С чего начать… Чуть ли не год в Зоне, а все еще не удосужился изучить поближе местную живность… Нужно резать поближе к сердцу. Это значит, под левой лопаткой…

Закусив губу, принялся за работу. Предвкушение пиршества открыло во мне внутренние резервы. Я пилил и кромсал. Кромсал и пилил, срезая плоть слой за слоем… О том, что скоро Выброс, я старался не думать. Как и о том, что никогда не пробовал сырого мяса и крови. Наплевать! Все когда-то бывает в первый раз! Бог даст, еще поживем!

Вот оно! Наконец!

Я держу в руках, в липких от крови пальцах, – его. Кусок моей энергии. Мой шанс на спасение. Толян, кореш мой дорогой, скоро мы снова встретимся. Поговорим. Все обсудим. Сейчас я съем этот кусок, и пойду к тебе в гости…

Пора.

Мясо. Осмотрел его. На вид вроде ничего, мясо как мясо. Нежное и мягкое. Из такого же не один раз готовил шашлыки. Понюхал. Ничем не пахнет… Или нос уже не работает? Ну и ладно, без запаха оно даже и лучше. Лизнул. Ничего не понял. Вроде привкус крови. Резким движением запустил в кусок зубы. Бешено заработал челюстями. Разгрызть, раздробить и пропустить в пищевод. Это обычный шашлык, только плохо прожаренный!

Какое же оно противное!

Я боролся с собой, заставляя челюсти жевать кабанину. Не могу. Попытался проглотить не дожевав, но рвотный спазм не дал мне этого сделать. Борясь с дурнотой, начал жевать еще яростней. Дышал через раз. Сосредоточился на хрусте, чтобы отвлечься от приторного вкуса. Усилие…

Момент истины…

Есть!

Мерзкая масса провалилась в живот. А в руке еще один кусочек. Зажмурившись, оправил его в рот. Вязкое… прилипает к зубам, раздражает язык… Воды… Хочу воды!

Желудок не справился. Отверг таким трудом добытую пищу. Блевотина покатилась по пищеводу и вырвалась наружу, захватив с собой не дожеванную порцию.

От рвотного рефлекса судороги сотрясали тело. Раненая нога перемалывалась в мясорубке боли. Каждый спазм сжимал способность восприятия до булавочной головки, в которой было место только страданию.

Наконец все закончилось. Для трапезы, но не для меня. Кровавые комки на земле ужасно воняли. Не лучшие ощущения были во рту. Желудок горел. Легкие горели. Сердце трепыхалось так, словно на него подали пару тысяч вольт. Слабость. А еще эта жажда.