Страница 145 из 156
· Инки строго следили, чтобы элита империи не разрасталась. Это основная причина того, что верховный правитель был обязан жениться только на родной либо сводной сестре. (Для плебеев же родственные браки были строжайше запрещены.) В итоге, когда испанцы покорили инков, они насчитали лишь 500 «длинноухих» — на десятки миллионов населения.
· Главный девиз империи инков: "Не ленись!" Каждый рядовой гражданин должен был работать и участвовать в военных походах. А государство создавало для этого все условия — пока человек отбывал трудовую или военную повинность (максимум — 3 месяца в году), власть заботилась о его семье — кормила-поила, одевала, а также давала гарантии того, что в старости простого человека не бросят на произвол судьбы. Надзор за тем, чтобы все было по справедливости, осуществлял мощный контрольный аппарат правителя.
· В империи инков было установлено безусловное равенство законов. Уголовное преступление, совершенное представителем элиты, наказывалось намного более строго, чем провинность человека из простого народа. К примеру, если знатный человек соблазнил чужую жену, казнили обоих, а если согрешили простые люди, их просто подвергали пыткам. Если преступление было совершено по подсказке другого лица, наказанию подлежал лишь подстрекатель — судьи карали более умного. Если крестьянин, привлекавшийся к суду за воровство, мог доказать, что на кражу его толкнул голод, вместо него наказывался чиновник, допустивший в своем округе нужду. Если преступление совершал малолетний, наказывали его отца. Апелляций не предусматривалось.
· Законы практически не менялись, например установленные девятым инкой законы просуществовали без малейших корректив вплоть до прихода испанцев. В итоге преступности у инков практически не было…
Вместо эпилога
Примаков приходит в больницу к Ельцину:
— Борис Николаевич, у меня две новости.
— Давай сначала хорошую.
— Да нет, обе плохие.
МАРГАРЕТ ТЭТЧЕР
Железная леди
Железная леди прекрасно высказалась о роли скрытого управления в политике:
— Быть могущественным — то же самое, что быть леди. Если вы вынуждены говорить окружающим, что вы леди, вы ею не являетесь.
Кстати, прозвище Железная леди Тэтчер первоначально получила вовсе не за железный характер, как многие считают, а за «металлический» голос, данный ей от природы.
Риск — дело благородное. Но небезопасное
"Железный" голос мешал Тэтчер делать политическую карьеру, и она, чтобы больше соответствовать привычному образу женщины, пошла еще в молодости на весьма опасную операцию голосовых связок — с целью изменить тембр голоса на более мягкий. В случае неудачной операции она могла вообще лишиться голоса
Я такая же, как все женщины
Соответствие образу является элементом скрытого управления: людям нравится, когда видимое (и слышимое) отвечает их взглядам.
Когда кто-то из журналистов спросил:
— Госпожа премьер-министр! Кто в вашей семье по утрам готовит завтрак?
— Конечно, я, — ответила Тэтчер.
И хотя наверняка, будучи всецело занятой государственными вопросами, мадам Тэтчер многие домашние дела была вынуждена «доверить» мужу, она не рискнула ответить иначе. Скажи, что исконно женское дело выполняет ее муж, — и многие избиратели-мужчины не проголосуют за нее на очередных выборах. (Женщины это называют мужским шовинизмом.)
Сострадание как элемент политики
В день страшного землетрясения в Армении радио Би-би-си передало сообщение в 6 утра по лондонскому времени. И сразу же в студию позвонила одна из радиослушательниц с пожеланием передать свои соболезнования пострадавшим в Армении. Ее голос сразу дали в эфир. Англичане услышали Маргарет Тэтчер, премьер-министра Соединенного Королевства.
Подобные человеческие проявления, несомненно, завоевывают симпатии избирателей.
Уинстон Черчилль
Ничто, наверное, не поднимает авторитет так, как умение не сгибаться перед трудностями, принимать на себя ответственность, "держать удар". Этими качествами особенно отличался выдающийся английский политик Уинстон Черчилль. Вот что он сам говорил об этом:
"Успех — это переход от одной неудачи к другой со все большим энтузиазмом".
Однажды сэра Уинстона пригласили выступить перед выпускниками знаменитого университета, и студенты ожидали зажигательной речи. Черчилль встал и сказал: "Никогда, никогда, никогда, никогда, никогда, никогда, никогда не падайте духом" и сел. Он разъяснил выпускникам свою точку зрения на планирование успешной карьеры.
Джавахарлал Неру
Американский политик Дж. Геебрейт в книге "Жизнь и наше время", ссылаясь на опыт своего общения с национальным лидером Индии Дж. Неру, пишет:
Его метод, с помощью которого он избавлялся от нежелательных идей и неприятных просьб, был очень эффективен и приводил в замешательство. Состоит он в полном молчании. Вы просили его… Он не выдвигал возражений; он просто ничего не говорил. Когда молчание становилось невыносимым, вы повторяли свою мысль или просьбу и в отчаянии слышали лишь собственные слова. Вновь царило молчание. Вы теперь ждали услышать от него хотя бы отрицательный ответ. И когда в конце концов он давал его, вы с благодарностью исчезали.
Бенджамин Франклин
Бенджамин Франклин (1706–1790) — американский ученый, дипломат, тонкий и прозорливый политик, философ.
Вот его собственные слова, написанные им о себе в «Автобиографии»: "Я взял себе за закон вообще воздерживаться от прямых возражений на высказанное кем-либо другим мнение и от каких-либо категорически утверждений со своей стороны. Я запретил себе употребление таких слов, содержащих категорические нотки, как «конечно», «несомненно» и т. п., и заменил их в своем лексиконе выражениями: "представляю себе", «предполагаю», "полагаю, что это должно быть так или эдак" или "в настоящее время мне это представляется таким образом". Когда кто-нибудь утверждал нечто, безусловно ошибочное с моей точки зрения, я отказывал себе в удовольствии решительно возразить ему и немедленно показать всю абсурдность его предположений и начинал говорить о том, что в некоторых случаях или при определенных обстоятельствах его мнение могло бы оказаться правильным, но в данном случае оно представляется или кажется мне несколько несоответствующим и т. д.
Вскоре убедился в пользе этой перемены в манерах; разговоры, в которых я принимал участие, стали протекать значительно спокойнее. Скромная форма, в которой я стал предлагать свои мнения, способствовала тому, что их стали принимать без возражений. Ошибившись, я не оказывался теперь в столь прискорбном положении как раньше, а будучи правым, гораздо легче брал верх над ошибочным мнением других тем, что признавал и за собой их ошибки.
Подобная тактика, которую поначалу я усваивал не без некоторого насилия над своей естественной склонностью, со временем стала столь необременительна и столь привычна для меня, что, наверное, за все последующее пятидесятилетие никто не слышал, чтобы из моих уст вышло какое-либо заявление в непререкаемой догматической форме".
Франклин Рузвельт