Страница 8 из 27
Дивленные буренки, испуганные телята, проснувшийся Петька и дикий Краснук видят удивительную картину: краснощекая девочка, с зеленой гривой из травы вместо волос, несется с неистовым криком прямо на них. Черный пудель — за ней.
— Гуа-гуа-гуа! — кричит девочка.
— Гав-гав-гав! — вторит пудель.
— Гуа-гуа-гуа! Да здравствует Соколиный Глаз! — доносится из кустов.
— Му-му-му! — отчаянно ревут испуганные коровы.
— Мя-мя-мя! — вторят им растерявшиеся телята.
Бычок-дикарь принимает воинственный вид. Он, несомненно, готов встретить врага со смелостью, достойной его отважной особы.
Но он не успевает предпринять что-либо. Что-то быстрое, всклокоченное и крикливое бросается прямо на него, и две маленькие, но сильные руки хватают бычка за рога.
— Гуа-гуа-гуа! — влетает ему прямо в ухо.
— Гав-гав-гав! — назойливо летит в другое ухо бычка.
Все стадо вздрагивает, топчется в нерешительности и внезапно обращается в бегство.
Бегут с мычанием коровы, бегут телята, бежит огорошенный бычок, бежит, наконец, и сам пастушок Петька, сверкая грязными пятками.
А дубинка гуляет себе направо и налево.
Дикий рев Соколиного Глаза, отчаянный лай Быстрой Лапы, ответные крики выскочивших из-за кустов Следопыта и Смелой Руки, мычание коров и крики Петьки — все смешаюсь в такой оглушительный концерт, какого, должно быть, никогда не слышала лесная чаща.
Поле битвы теперь опустело. "Дикие буйволы" позорно отступили. Соколиный Глаз торжественно принимал поздравления подоспевших Смелой Руки и Следопыта.
— Молодец, Кодя!
— Соколиный Глаз одержал победу!
— Да здравствует Соколиный Глаз!
"Лесное убежище" спит. Спят девочки, спит Марья Андреевна, няня на крылечке дремлет с чулком. Дворник, конюх и садовник, поднятые особенно рано в это утро, следуют примеру остальных.
Одна только Лиза-стряпуха ушла в ближайшее село за провизией.
Дремлют и Полкан с Рябчиком, каждый у своей будки.
Полкан — злейший из четвероногих сторожей усадьбы, и это известно всем. Огромный пес никого не подпускает к своей будке и готов растерзать не только чужого пришельца, но и самих обитателей лесной усадьбы.
Полкан любит только одного Славу. Полкан и Слава — друзья. В присутствии Славы Полкан — ягненок.
Когда Слава Симановский был еще совсем маленьким мальчиком, он безнаказанно мог ездить верхом на здоровенной спине Полкана, трепать его за уши, отнимать у него посуду с едой. Все это разрешалось проделывать одному только Славе. Привыкший любить и баловать Славу в детстве, Полкан продолжает делать это и теперь. Слава пользуется его исключительной благосклонностью.
Солнце, наконец, прорезало тучи и осенило лес своим золотым крылом. Зачирикали обрадованные благоприятной переменой погоды лесные птицы.
А в усадьбе все еще спали.
— Ну-с, теперь ступай! — говорит Слава несколько тревожным голосом, обращаясь к Коде, и прячется за соседнее дерево, крепко держа за ошейник Жучка, рвущегося вслед за девочкой.
Люся, замирая от волнения, становится за широкий куст бузины, выжидая, что будет.
Кодя смелой походкой идет вперед. У нее в руках та же дубинка, но на голове нет уже зеленой гривы из травы.
Полкан лежит безмятежно и дремлет около своей будки, похожей на маленькую беседку, куда может войти, согнувшись в три погибели, лишь только ребенок.
— Соколиный Глаз! Начинай свое дело! — доносится до Коди шепот из-за кустов.
Кодя смело приближается к будке. Не доходя двадцати шагов до Полкана, она ложится на землю и, скрытая травой и мелким кустарником, ползет к будке.
Вот она уже близко от Полкана… Еще ближе… Вот уже ее отделяют каких-нибудь два аршина от спящего страшилища. Еще немного — и она может протянуть руку и взять обглоданную Полканом огромную кость.
— У-у-у! — взвыло страшилище, внезапно проснувшись, вскочило на все четыре лапы, гремя цепью, и кинулось к Коде…
— Тубо, Полкан! Тубо, гадкий! Тебе говорят!.. — кричит Слава, выскочивший из-за дерева, и бежит к собаке… Но — увы! — он не успевает.
Со страшным рычанием Полкан накидывается на Кодю, валит ее на землю и, не обращая внимания на хватающего его за ноги Жучка, рвет на ней платье.
Рев Полкана, лай Рябчика и Жучка, отчаянные крики детей и вопль Коди будят спящую усадьбу. С крыльца бежит проснувшаяся няня, из дворницкой — сторож и дворник, из кучерской — кучер Михайло. Просыпаются и двенадцать девочек во главе с их наставницей Марьей Андреевной, и все выскакивают на крыльцо.
— Полкан! Кодя! — кричат они на разные голоса.
— Тубо, Полкан! Тубо, негодный! — надрывается Слава, стараясь во что бы то ни стало оттащить Полкана от распростертой на земле девочки.
Неожиданно на глаза Славе попадается ведро с водой, стоящее подле будки.
В то время, как зубы Полкана, разорвав в клочья платье Коди, готовы уже впиться в обнажившееся плечо девочки, Слава поднимает тяжелое ведро над головой и с размаха опрокидывает его на спину разъяренной собаки.
Отчаянный визг, целая лужа воды, мокрая собака и мокрая девочка в растерзанном платье — вот что последовало за этим.
Подбегают няня, Марья Андреевна, дети, Валерия Сергеевна.
Кодю поднимают и несут в дом — благо Полкан под действием холодного душа отрезвился от своей бешеной ярости и предпочел убраться в будку подобру-поздорову.
— Тебе не больно? Ты не укушена? — сыпятся на Кодю со всех сторон вопросы.
Но девочка спокойна, даже слишком спокойна — точно ничего особенного и не случилось.
— Жаль платья, конечно, но со мной, право же, ничего.
— Как это случилось? Как ты попала к Полкану? — спрашивает Марья Андреевна.
"Как случилось это? Гм! Не думает ли в самом деле учительница, что Соколиный Глаз может нарушить данные им обеты! Неужто же выдать Славу! Как бы не так!"
Кодя повторяет с лукавой усмешкой:
— Мне ничего… Право же ничего… а только я хочу спать, очень хочу спать, потому что…
Тут она уже не может удержаться от смеха и, приподнявшись в постели, на которую ее только что уложили, сознается в том, какую шутку сыграла она нынче с обитателями усадьбы, подняв их в такую рань.
Ей как раз подошло время сознаться, так как вернувшаяся из лавки Лиза глубоко возмущена и обижена: ей пришлось прождать в селе около двух часов, пока открыли мясную лавку и лабаз.
— Это не иначе, как новенькая наша перевела часы и подняла всех с петухами, — обиженно заключила Лиза, бросая на Кодю негодующий взгляд.
Валерия Сергеевна и Марья Андреевна переглянулись. Анна Васильевна покачала с укором головой. Девочки поглядывали на старших, старшие — на детей. Няня заворчала что-то о непристойном поступке Башибузука.
Только Слава, Люся и Софочка остались вполне довольны таким событием, особенно Слава.
Когда все вышли из спальни, поручив Кодю заботам Анны Васильевны, Слава задержался немного около постели девочки, насильно уложенной докторшей, и шепнул ей, захлебываясь от восторга:
— Соколиный Глаз! Ты новый член нашего кружка! Ты храбрейший из людей, белых и краснокожих! Ты герой! А поэтому третьего подвига тебе совершать не надо! Ты с сегодняшнего дня вождь, Соколиный Глаз! Дай мне твою руку!
Но Соколиный Глаз не мог, к сожалению, исполнить желание Следопыта.
Приняв хорошую дозу успокоительных капель из рук заботливой докторши, новый вождь краснокожих и вновь избранный член кружка спал богатырским сном.