А может, это любовь?

— А что будет на обед?

— Бефстроганов, французский «багет» и салат. — Она поднялась по ступенькам крыльца и открыла стеклянную дверь.

Джо протянул руку над ее головой и схватился за деревянную раму, придерживая дверь.

Габриэль вдруг остановилась, и он чуть не налетел на нее. Его грудь легко коснулась ее обнаженной спины. Она обернулась, задев плечом его мускулистую грудь под тонкой хлопчатобумажной футболкой.

— Ты вегетарианец? — спросила она.

— Боже упаси! А ты?

Девушка смотрела на него своими огромными зелеными глазами, слегка сдвинув брови на переносице. Потом она сделала нечто странное, хоть Джо и решил не удивляться ни одному ее поступку: глубоко вдохнула через нос, как будто что-то унюхала. Сам Джо ничего не чувствовал, кроме ее цветочного аромата. Наконец Габриэль тряхнула головой, словно пытаясь прояснить мысли, и как ни в чем не бывало проследовала в дом. Джо вошел за ней, поборов внезапное желание понюхать свои подмышки.

— Я пыталась не есть мясо, — сообщила она ему, когда они миновали чулан с умывальником и сушилкой и ступили в кухню, выкрашенную в ярко-желтый цвет. — Это гораздо более здоровый образ жизни. Но к сожалению, у меня не получается.

— Так ты неудавшаяся вегетарианка? — Джо никогда не слышал о подобном, но это его не сильно удивило.

— Да, я стараюсь подавлять в себе плотоядные инстинкты, но я слаба. У меня проблемы с выдержкой.

У Джо обычно не возникало проблем с выдержкой — до недавнего времени.

— Среди моих любимых блюд есть много таких, которые вредны для сосудов. Иногда ноги сами несут меня в «Макдоналдс».

Цветное оконное стекло отбрасывало пестрые узоры на пол и стены кухни, а также на ровные ряды стеклянных пузырьков, стоявших на маленьком деревянном столике. В комнате пахло так же, как в «Аномалии», — розовым маслом и пачулями, но больше никаких ароматов не было, и Джо усомнился в том, что она отменная кухарка. Почему на плите не булькает горшочек с жарким? Почему не слышно запаха свежеиспеченного хлеба? Его опасения подтвердились, когда она открыла холодильник и извлекла оттуда пластиковый контейнер с мясным соусом, пачку макарон и французский «багет».

— Я думал, ты отменная кухарка.

— Так и есть. — Она закрыла холодильник и положила продукты рядом с плитой. — Будь так любезен, открой тумбочку возле своей левой ноги и достань две кастрюли.

Джо нагнулся, открыл дверцу, и на ногу ему свалился дуршлаг. У нее на полках еще больше хаоса, чем у него!

— А, хорошо. Это нам тоже понадобится.

Он взял кастрюли с дуршлагом и выпрямился. Габриэль стояла, прислонившись спиной к дверце холодильника, и Держала в руке горбушку от французского батона. Джо видел, как ее взгляд скользнул вверх по его джинсам и остановился на груди. Она медленно пожевала, потам проглотила, слизнув кончиком языка крошку с уголка губ, и в конце концов подняла на нега глаза.

— Хочешь?

Что она имеет в виду — хлеб или что-то другое? Джо вглядывался в лицо девушки, но не увидел в ее ясных зеленых глазах ничего провокационного. Не будь она его тайной осведомительницей, он охотно показал бы ей, чего хочет, — начав с губ и медленно спускаясь к маленькой родинке на внутренней стороне ее бедра. Он подхватил бы в ладони эти большие кремовые груди, вздувавшиеся под тканью купальника… Но, к несчастью, она была не просто знакомой, и ему приходилось играть роль бойскаута.

— Нет, спасибо.

— Ладно, значит, так. Я пойду переоденусь, а ты пока выложи соус для бефстроганова в маленькую кастрюльку, потом возьми кастрюлю побольше и налей в нее воды. Когда вода закипит, добавь макароны и вари пять минут. — Она оттолкнулась от холодильника и пошла к выходу. Проходя мимо него, на секунду остановилась и глубоко втянула носом воздух. Как и в прошлый раз, на лбу ее появилась морщинка, и она покачала головой. — К этому времени я должна вернуться.

Габриэль оторвала от батона еще кусочек и выпорхнула из кухни. Джо огорошено смотрел ей вслед. Ничего себе ситуация! Женщина в купальнике приглашает его на обед, объявив себя отменной кухаркой, а потом уходит переодеваться, оставляя его готовить. И почему, черт возьми, она все время принюхивается? Сейчас она сделала это дважды, и у него началась легкая паранойя.

Габриэль просунула голову в кухню.

— Ты ведь не будешь в мое отсутствие искать картину Моне?

— Нет, я дождусь, когда ты вернешься.

— Отлично, — улыбнулась она и вновь исчезла.

Джо подошел к раковине и налил воды в большую кастрюлю. Жирная черная кошка терлась о его ноги, подняв хвост трубой. Джо недолюбливал кошек. Он считал их бесполезными существами в отличие от собак, которых можно научить искать наркотики, или птиц, которых можно научить, разговаривать и висеть вниз головой, держась за жердочку одной лапкой. Отпихнув кошку, носком своего рабочего сапога, он, повернулся к плите. -

Джо покосился на дверь. Интересно, когда она вернется? Нет, он не собирался тайком лазить по шкафам — против этого у него было два веских довода. Во-первых, он не рассчитывал здесь что-то найти. Если бы Габриэль была замешана в краже картины мистера Хилларда и злополучное полотно лежало свернутым у нее в кладовке, едва ли она стала бы приглашать его в свой дом да еще просить приготовить бефстроганов. И во-вторых, ему надо было заручиться ее доверием, а она никогда не будет ему доверять, если случайно увидит, как он обыскивает ее дом. Джо хотел доказать ей, что он не такой уж плохой парень, и надеялся, что это будет нетрудно сделать. Он пользовался успехом у женщин, хоть и не принадлежал к той породе мужчин, которые хвастают своими победами за кружкой пива. Он был хорошим любовником и всегда заботился о том, чтобы его партнерша получила столько же удовольствия, сколько и он сам. Притворство с ее стороны исключалось — он умел его распознать. Он не отворачивался от женщины после акта любви, погружаясь в глубокий сон с громким храпом, и не наваливался на нее всей тушей, расплющивая под собой.

Джо поставил кастрюлю с мясом на плиту и включил средний огонь. Он не был слезливым женоподобным романтиком, однако женщины — ив этом он нисколько не сомневался — находили его очень милым.

Почувствовав тяжесть на ноге, он глянул вниз и увидел кошку, которая уселась на его сапог.

— Проваливай, хвостатая! — сказал он и легонько отбросил животное. Оно заскользило лапами по линолеуму.

Габриэль застегнула спереди кружевной бюстгальтер, потом натянула через голову короткую голубую футболку. Хоть Джо и сказал, что не будет обыскивать ее кухню, она ему не верила. Этого человека нельзя надолго оставлять одного. Однако он прав. Ей надо научиться спокойно вести себя с ним в салоне, да и в любом другом месте. Она завалит всю работу, если будет следить за каждым его движением или рано уходить домой.

Девушка надела потертые джинсы и застегнула их под самым пупком. Помимо работы под угрозой было ее здоровье. Если она и дальше будет терпеть эти жуткие головные боли и малопривлекательные лицевые тики, то рано или поздно у нее разовьются серьезные заболевания, такие как гормональный дисбаланс или гиперфункция гипофиза.

Габриэль схватила с туалетного столика расческу и провела ею по мокрым волосам, потом села на кружевное покрывало, которым была застелена ее кровать с пологом, и попыталась напомнить себе, что все люди входят в ее жизнь не случайно. Если посмотреть на вещи непредвзято, то можно найти высший смысл существования Джо. В этот момент в ее памяти отчетливо всплыли крепкие ягодицы детектива Шанахана, открывшиеся ее взору, когда он нагнулся, чтобы достать из ее тумбочки кастрюли. Габриэль хмуро сдвинула брови, глядя на свое отражение в зеркале. Его мускулистое тело, подчеркнутое облегающими джинсами, не имело абсолютно ничего общего с духовным смыслом.

Бросив расческу на кровать, она заплела волосы в свободную косу и перевязала ее голубой лентой. Джо, этот красивый мрачный коп, разбередил ее душу, перевернул вверх дном всю ее жизнь и послужил причиной внутренней дисгармонии. Тело и дух Габриэль враждовали, боролись за первенство, и она не видела в этой анархии никакого высшего смысла.