Страница 13 из 57
Несколько раз девушка подходила к двери кабинета с намерением заглянуть внутрь и посмотреть, чем именно он там занимается. Но ей так и не хватило смелости это сделать. Она даже не притронулась к супу из брокколи, который принесла себе на ленч: ей было не до еды. Когда в час дня Джо наконец появился в зале, Габриэль совсем извелась. Она глубоко дышала и мысленно проговаривала успокаивающую семисложную мантру, которую сочинила восемнадцать лет назад, чтобы пережить смерть отца.
— Ладно, я пошел, — сказал Джо, помешав Габриэль найти свой центр умиротворения. — Увидимся завтра утром.
Как видно, он не нашел ничего противозаконного. Но Габриэль не удивлялась: здесь нечего было искать. Она шагнула за ним в заднюю комнату.
— Ты уходишь?
Он посмотрел ей в глаза, и один уголок его губ приподнялся.
— А ты будешь по мне скучать?
— Нет, конечно, но как же полки? Что мне сказать Кевину?
— Скажи, что я начну с завтрашнего дня. — Он достал свои солнечные очки из кармана футболки. — Я должен поставить на ваш рабочий телефон подслушивающее устройство. Так что завтра приходи чуть-чуть раньше. Это займет всего несколько минут.
— Ты собираешься поставить «жучок» на мой телефон? Разве тебе не нужен для этого особый ордер или что-то в этом роде?
— Нет. Мне нужно только твое разрешение, и ты мне его дашь.
— Нет, не дам.
Его темные брови сдвинулись, а глаза сделались суровыми.
— Почему, черт возьми? Кажется, ты говорила, что не имеешь никакого отношения к краже Моне.
— Это правда.
— Тогда не веди себя так, как будто тебе есть что скрывать.
— Я и не веду. Это вопиющее вмешательство в личную жизнь.
Он качнулся на каблуках и посмотрел на нее, прищурив глаза.
— Только если ты виновна. Дав свое разрешение, ты, поможешь доказать, что вы с Кевином невинны как младенцы.
— Но ты в это не веришь, не так ли?
— Да, не верю, — ответил он без колебаний.
Ей стоило большого труда не сказать ему, куда он может засунуть свое подслушивающее устройство. Подумать только, какой самоуверенный нахал! Причем нахал, упорствующий в своих заблуждениях. Подслушивающее устройство ничего ему не даст, и есть только один способ доказать ему, что он не прав.
— Отлично, — сказала Габриэль, — делай что хочешь. Устанавливай видеокамеру, подключай детектор лжи, приноси тиски для больших пальцев.
— Для начала хватит одного подслушивающего устройства. — Он открыл заднюю дверь и водрузил очки на свой прямой нос. — Пыточные тиски я приберегаю для тех чудаков-осведомителей, которые находят удовольствие в вещах подобного рода, — его чувственные губы изогнулись в дразнящей улыбке, при виде которой Габриэль забыла, что этот самый мужчина надел на нее наручники и притащил в полицейский участок. — Желаешь испробовать?
Она посмотрела себе под ноги, отводя глаза от этой завораживающей улыбки. Ее пугало то странное действие, которое она на нее оказывала.
— Нет, спасибо.
Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза. От его тихого, доверительного голоса по спине девушки побежали мурашки.
— Я умею быть очень нежным.
Она смотрела в его солнечные очки и не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Что это — попытка соблазнить или просто разыгралось ее воображение?
— Как-нибудь обойдусь,
— Ну что ж, малышка, — он опустил руку и отступил на шаг, — если передумаешь, дай мне знать.
Он ушел, а Габриэль все еще смотрела на закрытую дверь. Внутри у нее что-то странно трепетало, и она пыталась убедить себя, что это от голода. Вопреки своим ожиданиям после ухода детектива она не почувствовала радости. Завтра он вернется со своим «жучком» и будет подслушивать все их разговоры.
К концу рабочего дня Габриэль была совершенно разбитой. Голова раскалывалась. Казалось, еще немного, и череп треснет от напряжения.
Обычно она тратила на дорогу домой десять минут, но сегодня доехала за пять. Ее синий пикап «тойота» отчаянно маневрировал на дороге, то выезжая из транспортного ряда, то вновь в него вклиниваясь. Наконец она поставила машину в маленький гараж за своим домом, испытав при этом небывалое облегчение.
Габриэль купила этот уютный кирпичный дом год назад и обставила его по своему вкусу. В эркере под окном, выходившим на улицу, на подушках персикового цвета лежала огромная черная кошка, — слишком жирная и ленивая, чтобы можно было ждать от нее надлежащего приветствия. Солнечные лучи, струившиеся сквозь большие окна, отбрасывали квадраты света на деревянный пол и ковры с цветочным узором. Диван и кресла были покрыты чехлами пастельно-зеленых и персиковых тонов. Прямоугольную комнату украшали пышные растения. Над камином из полированного кирпича висел акварельный портрет черного котенка, позирующего в кресле с высокой спинкой.
Габриэль влюбилась в этот дом с первого взгляда. Он, как и прежние владельцы, был старым и имел свой характер. Маленькая столовая выходила в кухню с длинными шкафами от пола до потолка. В доме было две спальни, в одной из которых новая хозяйка устроила студию.
В трубах гудело, деревянные полы были холодными, в ванной все время капало из крана, в унитазе текла вода, если как следует не подергать ручку слива, а окна спальни были наглухо закрашены. Но она любила свой дом вместе со всеми его недостатками.
Габриэль направилась в студию, на ходу сбрасывая одежду. Она торопливо прошла через столовую и кухню, мимо множества маленьких сосудов и пузырьков с солнцезащитными и другими маслами собственного приготовления. Когда она подошла к двери мастерской, на ней остались одни лишь белые трусики.
Посреди комнаты на мольберте висела заляпанная краской блузка. Надев ее, Габриэль застегнулась до половины груди и начала собирать рисовальные принадлежности.
Она знала лишь один способ избавиться от той демонической ярости, которая затемняла ее ауру. Ей надо было как-то выразить свой гнев и свои душевные муки, вывести их наружу. Медитация и ароматерапия не помогали, значит, оставалось последнее средство.
Габриэль не стала тратить время на подготовку холста и карандашный набросок. Не стала разводить густую масляную краску и осветлять темные тона. У нее даже не было четкого представления о том, что же именно она хочет изобразить. Она просто рисовала — торопливо, неистово, не успевая тщательно продумывать каждый мазок.
Несколько часов спустя она без удивления увидела, что демон на ее картине поразительно похож на Джо Шанахана, а у бедной маленькой овечки, скованной серебряными наручниками, на голове вместо шерсти — шелковистые рыжие волосы.
Габриэль отступила на шаг и окинула свое произведение придирчивым взглядом. Она не претендовала на звание великой художницы, рисуя исключительно ради удовольствия, и понимала, что эту картину не назовешь ее лучшей работой. Масляные краски были наложены слишком густо, а нимб, окружавший голову овечки, больше напоминал зонтичное соцветие алтея лекарственного. Качество не шло ни в какое сравнение с другими портретами и рисунками, стоявшими у белых стен ее мастерской. С этой картиной она поступила так же, как поступала со всеми остальными — оставила дорисовку рук и ног на следующий раз.
Тяжесть в голове прошла, а губы сами собой расползлись в улыбке.
— Мне это нравится! — объявила она пустой комнате, потом обмакнула кисть в черную краску и пририсовала демону жуткие крылья.
Глава 5
Габриэль смотрела, как детектив Шанахан монтирует в телефонную трубку маленький передатчик, и на затылке у нее шевелились волосы. Потом он взял отвертку и собрал трубку.
— Все? — прошептала девушка.
У его ног стоял открытый ящик с инструментами. Он бросил туда отвертку.
— Почему ты говоришь шепотом?
Она откашлялась я спросила:
— Вы закончили, детектив?
Он оглянулся на нее через плечо:
— Зови меня Джо. Не забывай, что я твой любовник. — Она пыталась забыть об этом всю прошлую ночь.