Страница 5 из 30
Я, слава Вселенскому Разуму, отношусь к добытчикам.
Хотя, конечно, в любой работе найдутся свои трудности и неприятности, даже если эта работа любимая. Так и у меня, без ложки радиоактивности в котле универсума не обходится.
Обычно ведь как… Внедряют меня в представителя господствующего вида на планете (при наличии разумной жизни определяющей является степень разумности), а далее по обстоятельствам!
Особенности физиологии и психо-эмоциональной составляющей особи не столь уж важны. Мне с ней общих детей не растить, кашу вместе не варить, огурцы не солить.
И положение в обществе не важно, и на характер, в общем-то, наплевать. Главное — социальная адекватность, а вернее — здоровый дух в здоровом теле.
Ну и вот… Последнее задание перед отпуском! Лёгкое и необременительное, как выражается моё начальство, стараясь провести его по низшей категории и оплатить, соответственно, минимально.
Ладно уж, послали так послали, деваться некуда. Приказы, к сожалению, не обсуждаются.
Но я был крайне (мягко говоря!) удивлён, обнаружив себя, то есть свою сущность, в теле данного субъекта…
Направляясь на объект, я получаю всю доступную информацию о планете и её биосфере, потому довольно ясно представляю себе иерархию живых существ, её населяющих. При всём богатстве выбора другой альтернативы нет! По всему выходило, что я был должен заселиться в высшего примата, прямоходящего и в некоторой степени разумного. Господствующий вид, как-никак.
И что на деле? Сижу на дне морском, щупальца перебираю и пытаюсь взгляд сфокусировать на проплывающем планктоне.
Выхожу на связь со своим координатором. Раньше думал, что он мне ещё и друг.
— Эй, Свиус, где ты там… Аква-Терра на связи!
— Горгиус, дружище! Не ждал тебя так скоро. Что, есть новости?
— Ты ещё спрашиваешь? — визжу я в космическом эфире. — Ответь мне, пожалуйста, на очень простой вопрос… Почему я не человек?
— А в чём проблема? — прикидывается наивным простачком мой напарник.
— Проблем никаких, что ты. Всё расчудесненько и точка. Только странно как-то… Хозяева жизни на этой планетке — люди, как они себя называют, а ваш лучший спецагент отчего-то сидит в теле головоногого моллюска, хрен ему в пасть!..
— Горгиус, не будь столь резок. Приказ поступил свыше, всё обсуждено и резолюция наложена. Обсуждению, как ты понимаешь…
— Но меня в известность поставить можно было!
— А поставить перед фактом, по-твоему, мало?
— Более чем!.. Достаточно.
— Вот и ладненько. Ну, ты вживайся, потом доложишь.
— Постой, я не закончил!.. — продолжаю упираться я.
— А заканчивать и не надо, ты только начал операцию, вот и продолжай. — Голос Свиуса стал почти доверительным. — И если хочешь знать, тебе ещё повезло.
— В чём это, интересно, — бурчу я, забавляясь одновременно своими присосками на щупальцах.
— Что в осьминоге оказался, дурень! Знаешь, сколько вариантов перебрали, пока решали, куда тебя заселять? В кандидатах были и муравьи, и пчёлы, и крысы… Крысы, кстати, чуть не взяли верх. Но всё же остановились на лучших представителях подводной интеллигенции — на осьминогах, класс головоногих.
Восприняв информацию, моя шкура вся радужкой пошла, когда до нейронов щупалец дошёл смысл. Щупальцы в буквальном смысле оторопели.
— Погоди, что за новости… А человеческая раса отчего в расчёт не бралась?
— Отчего же, человеческий фактор тоже учитывался. Только люди как вариант отпали ещё на ранней стадии разработки плана замещения. Бесперспективно.
— А муравьи, значит, перспективно!
— И муравьи, и тараканы. Ты на размер не смотри, зри в корень!..
— Зрю, но пока не понимаю.
— И правильно, это работа аналитического отдела. Экстраполируя настоящее в будущее, мы получаем наиболее вероятную линию развития биосферного сообщества.
— И чего там? — задрожал я всем своим желейным телом, едва не люминесцируя от возбуждения.
— А то, что человечеству осталось от силы несколько поколений продержаться… на вершине хит-парада. А потом — кранты! Вырождение, гибель и полное забвение. Хорошо ещё, если всю планету за собой не потянут. А они могут.
— Да ладно…
— Можешь не сомневаться. Так-то.
Я почти моргнул, а мои прямоугольные зрачки от обиды чуть не стали круглыми.
— Но как же так!.. Такая славная планета — полезных ископаемых завались, воды залейся, полярными сияниями облюбуйся… А им неймётся!
— Парадокс разума, запутавшегося в своих чувствах, — поучительно произнёс Свиус через парсеки звёздных пространств. На какое-то мгновение я почувствовал, что тоска по родине защемила одно из моих сердец, но два других исправно гнали голубую кровь по телу.
Ладно… В конце концов, какое мне дело? Щас отсканируем психосферу, скинем инфу через нуль-канал, сплюнем через четыре левых плеча на всякий случай (у шпионов свои суеверия…), и домой, в ведомости на зарплату расписываться!.. Всё будет хорошо. Наверное.
Ну, не получилось у приматов, зато у головоногих сложится. У них восемь рук, то есть щупалец, им и карты в руки.
А в остальном, прекрасная маркиза…
Город, которого нет
Ночной мрак на прощанье улыбнулся, и из его улыбки родился рассвет. Заспанно хлопая глазами, солнце приподнялось над линией горизонта, потянулось и окатило этот мир обеспокоенным взором.
Который год оно уже следило за этим городом, и с каждым днем положение дел ухудшалось.
Город жил, дышал, радовался чему-то, но это был уже не он. Точнее, он, но в том состоянии, когда уже душа и тело не в состоянии жить вместе.
Когда его строили, он рождался, начиная осознавать себя, вырастал и вытягивался вместе с новыми улицами, остепенялся площадями и отдыхал на своих бульварах. Смотрел на мир глазами окон, измерял себя автобусными остановками и зажигался фонарями, превращая обычный вечер — в таинственно романтичный.
Однако ж отчего-то зрелости свойственно забывать мечты юности, и они больше не в силах помогать жить далее с тем же воодушевлением, что ранее…
Что произошло дальше? Да ничего особенного. Прогрессивное влияние урбанизации раковой опухолью отпечаталось на центре города, оттуда зараза протянула свои щупальца во все стороны… Чем-то это напоминало кольцевую схему метро с радиальными ответвлениями к окраинам, а было историей болезни.
Ничего страшного в этом не было и нет, процесс естественный и необратимый. Но… в этом случае еще и физиологический.
Город был давно одушевлен своими жителями, хоть они об этом и не подозревали. Исторический ход событий привел к возникновению новой формы жизни.
И как любое живое существо, он в какой-то момент осознал свое право на свободу, даже если она приобретается путем самоубийства.
Это утро должно было стать последним, на сегодня было запланировано отторжение.
Улицы, эти крововотоки мегаполиса, всегда оживлены. Время суток давно не имело значения. Горожане не видят ни рассветов, ни закатов, ни звезд.
Слепое белесое небо нависает над ночным городом, не пробуждая в душах ничего, что могло бы их окрылить.
Иллюминация освещает мрак и затеняет все остальное.
Ограниченное пространство между светофорами и фонарями — как туннели перехода из ниоткуда в никуда. Люди двигаются согласно цветовому коду этих маяков по фарватеру тротуаров. Хорошо асфальтированные дороги сами стелятся под ноги. Неоновые вывески магазинов заманивают как ловушки для глубоководных рыб, обещая тайное и недоступное сделать простым и возможным.
Витрины магазинов отблесками лживых зеркал соревнуются друг с другом в освещенности товаров и напыщенности рекламных фраз.
Бутик с зеркальными окнами и тайнописным названием отгородился от мира тонированным стеклом. Толпе, суетно снующей по улице мимо него, негоже даже посмотреться в его надраенные окна.