Страница 3 из 122
Латы, меч и накидка лежали в ногах кровати, и Вэрд, прищурясь, смотрел на них.
— Сын Дочери, — указующе поднялся дрожащий палец. — Возьми свое наследство…
Кинкар прикоснулся к чудесным латам. Но, как ни взволнован он был подарком, в нем шевельнулось беспокойство. Церемонное обращение Вэрда внушало какую-то смутную тревогу.
— Благодарю тебя, Стир, — начал он несколько неуверенно, но Вэрд нетерпеливым движением руки заставил его замолчать.
— Сын Дочери… возьми… это все твое наследство… — задыхаясь, проговорил он.
Кинкар крепко сжал латы. Наверное, он ослышался. По всем законам Горта, ему, Сыну Дочери Графства, полагалось значительно большее, чем пластинчатые латы, меч и накидка, как бы хороши они ни были!
Риджен, приблизившись, поднял накидку и широко ее развернул, чтобы Кинкар мог хорошенько разглядеть герб. Тот чуть не задохнулся от изумления — настолько странны были эти изломанные линии молний, между которыми поблескивали звезды. Кинкар облизнул пересохшие губы. Ведь это же… это же…
Сморщенный рот Вэрда скривился в подобие усмешки. «Сын дочери, — прошептал он. — Сын Властителя Неба — вот твое наследство».
Пластинчатые латы выскользнули из онемевших рук Кинкара. Потрясенный, он обернулся к Риджену, ища поддержки. Но оруженосец лишь согласно кивал.
— Это правда, Сын Дочери. Частью ты — кровь и плоть Властителей Неба. В тебе течет и наша кровь, но место твое — там, у Властителей. До нас дошли слухи, что мятежники собираются разыскать всех подобных тебе. Они замышляют дурное.
— Изгнание? — Кинкар все еще не мог поверить в то, что слышал.
Риджен покачал головой.
— Нет, не изгнание, Сын Дочери. Но в Стире сейчас находится человек, который неминуемо поднимет мятеж против тебя. Ты должен уйти, пока Стир еще с нами. Уйди от Джорда раньше, чем он станет Стиром…
— Но ведь Сын Дочери — я!
— Все, кто живет в этих стенах, знают о твоем происхождении, — медленно сказал Риджен. — Многие из них обнажат свой меч за тебя, если ты развернешь знамя морода. Но есть и другие, и они не хотят, чтобы графством правил человек чужой крови. Брат пойдет на брата, сын на отца, если ты объявишь себя Стиром.
Кинкар чувствовал себя так, словно с разбегу протаранил лбом стену. Он посмотрел на Вэрда, пытаясь найти сочувствие, но взгляд старою лорда по-прежнему был непреклонен.
— Но куда же я пойду? — спросил Кинкар растерянно. — Ведь Властители Неба покинули нас.
— Нет, — послышался снова шепот Вэрда. — Корабли улетели, но некоторые… остались… Иди к ним… Риджен.
Он сделал знак оруженосцу и закрыл глаза.
Тот был скор в движениях. Прежде чем Кинкар успел сообразить, что происходит, руки Риджена уже снимали с него кольчугу. Затем те же руки надели на юношу пластинчатые латы, а сверху — накидку с выдающей его происхождение эмблемой. После этого Риджен нацепил на Кинкара новый меч.
— Вот твои доспехи, Сын Дочери. А теперь спускайся по внутренней лестнице. Цим ждет тебя во дворе.
Вэрд заговорил в последний раз. Глаза его оставались закрытыми, слова были едва слышны.
— Карта… и Дар Троих с тобой… Сын Дочери! Ты был бы хорошим… правителем Стира. Иди… пока я еще дышу!
И, не дав Кинкару возразить или попрощаться, как того требовал ритуал, Риджен увлек его за собой из комнаты и повел вниз по потайной лестнице во двор. Там стоял любимый скакун юноши, которого он сам объездил два года назад во время осеннего отлова. Цим без отдыха преодолевал большие расстояния, он был достаточно мощным, чтобы хорошо служить своему хозяину в бою, и к тому же во время дальних поездок он мог подолгу обходиться без пищи. Сейчас ларнг стоял оседланный, с притороченными к задним лапам вьюками.
Цим не был похож на нервных лощеных красавцев-ларнгов хорошей породы. Он резко обернулся, и теперь на Кинкара меланхолично смотрели все его четыре глаза, высоко посаженные на узкой голове. С наступлением холодов ларнг оброс кремово-белой шерстью, которая клочьями свисала с его длинной тонкой реи и лопаток. И шерсть, и кожа под ней были покрыты ржаво-рыжими пятнами. Конечно, Цим не был красавцем, да и характер имел нелегкий, но для Кинкара это был лучший ларнг, какого только можно было найти в табунах графства.
Но юному изгнаннику принадлежал в Стире не только Цим. Вскарабкавшись в седло и подобрав заушники, Кинкар легко и пронзительно свистнул. Из клетки на маленькой башне донесся ответ. Небольшая самка морода — кожистые перепончатые крылья, несущие тело, треть которого составляла голова с разинутой зубастой пастью и огромными умными глазами — сделала круг над головой хозяина и унеслась прочь, хлопая крыльями. Воркен была уменьшенной копией беспощадных горных хищников — своих родичей. Весь день она будет сопровождать Кинкара, вроде бы не обращая на него внимания, но стоит позвать — и она тут же явится, готовая исполнить волю хозяина.
— Поезжай северной дорогой, — торопливо заговорил Риджен, поднимая руки, словно хотел в буквальном смысле этого слова вытолкнуть Кинкара со двора. — Карта в левой сумке, Сын Дочери. Потом — через перевал Коготь Морода. Слава Троим, перевал не забит снегом. Но у тебя очень мало времени…
— Риджен! — Кинкару наконец удалось побороть странное ощущение, владевшее им вот уже несколько минут, — будто все это ему снится. — Ты можешь поклясться мне Правдой Клана, что я поступаю правильно?
Он смотрел прямо в глаза оруженосцу. Тот не отвел взгляда.
— Сын Дочери, я клянусь тебе Правдой Клана, что у тебя нет другого выхода, если только ты не хочешь отправиться в Лес и увести за собой половину своего войска. Джорд твердо решил заполучить Стир. Не будь твоя кровь наполовину кровью Властителей Неба — никто бы не отважился последовать за ним. Но, увы, ты полукровка. И кто-то обнажит свой меч за тебя, а кто-то — за Джорда. Если между вами вспыхнет вражда, то Стир лопнет, как перезревший плод, и тогда бродяги поглотят графство раньше, чем снова придет время возрождения к жизни. Иди вперед, Сын Дочери, ибо тебя ждет большее наследство, чем Стир. Оно твое по праву.
В последний раз он отсалютовал Кинкару, и юноша, понимая, что слышит правду, дернул заушники ларнга. Цим затрусил неуклюжей рысью. На сердце Кинкара лежала тяжесть, и он ни разу не обернулся, чтобы бросить прощальный взгляд на приземистую полукрепость-полузамок и сгрудившиеся вокруг крестьянские хижины.
Дул попутный ветер. Путь Кинкара лежал по северо-восточному тракту к перевалу Коготь Морода и дальше, через перевал — на внутреннее плато. Он пытался примириться с мыслью о том, что впереди у него — ущербная, бесцельная жизнь бродяги. Лучшее, на что он мог надеяться — это место наемника у какого-нибудь лендлорда, которому не хватало мечей для набегов.
Что означали странные слова Вэрда о том, что будто бы еще не все корабли улетели, что Кинкар должен найти оставшихся Властителей Неба? Покинув умирающего, юноша почти забыл о данном ему напутствии. Кинкар пошарил в левой седельной сумке и извлек оттуда свиток писчей коры. Он умел читать печатные буквы, потому что одной из его обязанностей в Стире было ведение дел. Но быстро читать Кинкар не мог. Он отпустил заушники, предоставив Циму самому выбирать дорогу, и погрузился в разглядывание двух строчек текста и маленькой картинки.
Но вот из букв постепенно сложились слова, и смысл записки стал ясен. Это был призыв ко всем метисам, желавшим присоединиться к Властителям Неба. Да и карта оказалась знакомой — на ней была запечатлена местность, изученная Кинкаром примерно год назад. Тогда Вэрд еще мог сесть в седло. Он занимался воспитанием наследника, и они вместе совершали дальние поездки, до самых перевалов. Вэрд показывал ему те места на пустынном плато, где могли быть сборища бродяг, от которых осторожному правителю графства всегда следовало ожидать каких-нибудь неприятностей. Карта изображала центральную часть одного из этих мест, пользовавшегося особенно дурной славой. Говорили, что именно там живут Старые, демоны тьмы, изгнанные Властителями Неба в эти безлюдные места.