Страница 7 из 97
Барон, облизывая губы, не счел ее неразумной, и поэтому солдаты, стоявшие на лестнице, подняли на концах шестов бутыли с водой, и Кикаха получил возможность напиться. Затем он попытался скрыться из вида, чтобы можно было выбраться в коридор и, будем надеяться, из храма. Фон Дибре расстроил его планы, приказав ему первому подниматься по шахтному стволу до следующего горизонтального уровня. Фон Дибре выругал его за ношение доспехов, и Кикахе пришлось снять кольчугу. Он готов был ударить или бежать при первом же признаке опознания его со стороны барона, но фон Дибре интересовали только поиски варвара-убийцы.
Кикахе хотелось задать много вопросов. Но он. однако, не мог это сделать, не вызвав подозрений, и поэтому хранил молчание. Он выполз из шахтного ствола, а потом принял переданные луки, колчаны и длинные мечи. После этого отряд разделился на двое. Одна половина двинулась в одну сторону, а другая в противоположном направлении. Когда половина отряда, членом которой был Кикаха, встретит другой поисковый отряд, им снова придется подниматься выше.
Только что покинутые им уровни стали светлыми и шумными. Подходили новые солдаты подкрепить давление охоты. Фон Турбат или кто-то там стоял во главе всего этого вторжения, должен прекрасно контролировать положение, чтобы выделить столько солдат.
Кикаха оставался с первоначальной группой, поскольку в ней никто его знал. Когда они встречали другие группы, Кикаха ничего не говорит. Он по-прежнему был в шлеме, так как ему не приказали снять его. Некоторые другие тоже носили шлемы.
Идти стало труднее, потому что шахтные стволы стали теперь такими узкими, что отряду приходилось двигаться на корточках, переваливаясь как утки. Солдаты думали, что находятся в самой наилучшей форме, но такой способ передвижения вызывал у них дрожь в ногах и боли в спине. Кикаха, хоть он и не страдал, тоже жаловался, чтобы не казаться не похожим на других.
После того, что казалось многими часами, но, вероятно, заняло не менее восьмидесяти минут, отряд из шести солдат выполз из шахтного ствола в маленькую камеру. В противоположной стене виднелись круглые отверстия, выходившие наружу. Солдаты высунулись и смотрели вниз, где увидели на улице Смешанных Благословений пешие войска и конных рыцарей. Хотя они и представлялись маленькими фигурками, расцветка их была вполне различима. Кикаха опознал флаги, вымпелы и мундиры не только Эгестхэма, но и по меньшей мере дюжины королевств и нескольких баронетств.
Повсюду валялись тела, главным образом жителей тишкетмоакских улиц, здесь и там была пролита кровь. Бои между тевтонами и местным гарнизоном происходили, должно быть, в другом месте, вероятно, на вершине города.
Намного ниже протекала река. Отсюда Кикахе были видны два моста, забитые беженцами, дружно повалившими в старый город.
Вскоре по длинному изогнутому спуску прискакал тишкетмоак и остановился перед только что вышедшим из храма фон Турбатом. Король уселся на коня прежде, чем позволил ему заговорить. Этот человек был великолепен: в головном уборе из длинных изогнутых белых перьев, алом плаще и зеленых легинах. Он, вероятно, являлся каким-то чиновником императора.
Он докладывал Турбату, а это, видимо, означало, что император попал в плен.
У Кикахи имелось мало потайных мест, даже если бы он смог удрать. Оставшиеся в городе жители подчиняться приказам своего правителя, а если будет приказ доложить о присутствии Кикахи, как только его обнаружат, то именно это они и сделают.
Тут один из шедших вместе с Кикахой солдат заговорил о награде, предложенной за пленение Кикахи или сведений, приведущих в его пленению. Десять тысяч дракенер плюс титул, замок, земли и подданные баронетства Хорстман. Если награду заслужит простолюдин, то он и его семья автоматически станут дворянами. Денег предлагалось больше, чем король Эгестхэма получал за два года в виде налогов.
Кикаха хотел спросить, что случилось с Лизой фон Хорстман, его женой, и фон Лисбатом, его добрым другом, управляющим в его отсутствии баронетством, но не посмел, и его замутило при мысли об их вероятной участи.
Он снова высунулся из окна подышать свежим воздухом и увидел нечто, им забытое. Ранее он видел рыцаря, шедшего непосредственно за фон Турбатом, несшего в одной руке меч, а под другой рукой большую стальную шкатулку. Теперь этот же самый рыцарь сопровождал фон Турбата на улицу, а когда король направился обратно в храм, за ним чуть ли не по пятам направился со шкатулкой рыцарь.
«Очень странно, — подумал Кикаха. — Все, что происходит очень странно».
Однако, пока ничего, Кикаха объяснить не мог.
Впрочем, ясно было одно: Вольф не мог действенно функционировать в качестве господа этого мира, иначе бы этого не произошло. Вольф был либо убит, либо пленен в собственном дворце, либо прятался в каком-либо из миров.
Вскоре капрал приказал отряду возвращаться вниз. Они опять стали исследовать все известные стволы в их секторе. Когда они добрались до коридора, то были усталыми, запарившимися и злыми. Их дурные чувства ухудшились из-за словесных оскорблений офицеров.
Рыцари никак не могли поверить, что Кикаха сбежал от них, и фон Турбат тоже.
Он поговорил с офицерами и составил более подробные планы, а потом приказал возобновить поиски. Возникла задержка, покуда солдатам раздавали бутылки воды, сухари и сушеное мясо. Кикаха сгорбился у стены вместе с другими и говорил только тогда, когда заговаривали с ним.
Другие из его группы служили вместе, но не спрашивали, из какого он взвода — они слишком устали и не хотели тратить силы на разговоры.
Уже час как стемнело, прежде чем поиски отменили. Один офицер заметил, что Обманщик не уйдет хотя бы потому, что поток беженцев на всех мостах прервали.
Каждый мост сильно охранялся, а берега реки напротив города патрулировались.
Более того, уже сейчас начинались обыски домов.
Это означало, что поисковым партиям не видать желанного сна. Они всю ночь будут оставаться на ногах, ища Кикаху.
Солдаты не протестовали. Они не хотели подвергнуться наказанию кнутом, кончаемому кастрацией, а потом повешением, но между собой они ворчали, и Кикаха внимательно слушал их, извлекая информацию.
Это были крепкие, твердые ребята, — подчинившиеся бы любому приказу, в том числе и самому бессмысленному.
Маршировали они достаточно четко, хотя бедра у них безмолвно кричали от боли.
Кикаха сумел попасть в задний ряд взвода, и когда они свернули на улицу, где не было ни местных, ни завоевателей, он исчез в дверном проеме.
4
Дверь, у которой он стоял, нельзя было, конечно, открыть снаружи. Она закрывалась изнутри большим засовом, применявшимся всеми гражданами Таланака для защиты от рыскавших по ночам воров.
Где есть цивилизация — есть и воры.
Кикаха в данную минуту был благодарен этому факту. Во время предыдущего длительного визита в Таланак он преднамеренно свел близкое знакомство кое с кем из уголовной среды. Эти люди знали много потайных ходов выхода и входа в город, и Кикаха хотел проведать о них на случай, если ему это понадобится.
Более того, он находил знакомых ему преступников, главным образом, контрабандистов, интересными людьми. Одна из них, Калатол, была более чем интересной.
Она была прекрасна. У нее были длинные прямые черные волосы, очень длинные и густые ресницы, гладкая бронзовая кожа, налитая фигура, хотя, подобно большинству местных женщин, она была чуточку широковата в бедрах и немного толстовата в лодыжках. Кикаха редко требовал от других совершенства. Он соглашался, что небольшая асимметрия — фундамент истинной красоты.
Поэтому и стал любовником Калатол в то же самое время, когда ухаживал за дочерью императора. На этой двойной жизни он в конце концов споткнулся, и брат императора вместе с шефом полиции вежливо попросили его покинуть Таланак. Он мог вернуться, когда дочь императора выйдет замуж и, как водится у знати, закроется в гинекее. Кикаха уехал, даже не попрощавшись с Калатол. Он посетил одно из небольших вассальских королевств на востоке, — страну цивилизованного народа, называвшегося коацл-слет.