Киносъёмки

С первого взгляда она ничем не напоминала ту отважную Рози, которая, по Юркиным рассказам, "на пару с Мелли полчаса оплевывала гоблу из сарбаканов, пока наши не подошли". Волосы и кожа Розамунд были почти лишены того теплого желтоватого оттенка, который возникает лишь под лучами земного Солнца, и это придавало ей некоторое сходство с гранасианкой. Белая изящная блузка, заправленная в джинсовую мини-юбку. Пепельные волосы собраны в небольшой узел на затылке, только две недлинные пряди вьются по бокам лица. Лоб пересекает серебристая полоска фонобруча. Если не считать ее, скромный наряд девушки не был дополнен ни одним украшением. Но в ее огромных, светло-серых лучистых глазах светилось что-то такое, что Ариэль сразу поняла: Розамунд обычно молчит, но совсем не потому, что ей нечего сказать.

— Я тоже давно хотела познакомиться с Арвен Андомиэль из Последней Светлой Обители, — Только произнеся эти слова, Ариэль поняла, что так оно и будет! Ни одну женщину она не потерпит возле Нелдора — ни одну, кроме маленькой бесстрашной Розамунд.

— Ну что ты! — Рози мелодично рассмеялась. — Наш Раздолбай сделает меня своей дочерью, когда вареный рак на Лысой горе свистнет. А в игре меня звали просто Луинэль.

Юрка, увидев, что девушки нашли общий язык без его вмешательства, счел за лучшее удалиться на балкон.

— Да, кстати, все время забываю спросить у Юрки, — сказала Ариэль. Почему вы называете своего Элронда Раздолбаем?

— Очень просто. Раздол-бай, что означает Владыка Раздола. Он ведь из Казани и зовут его официально Муса, а неофициально Мусий. И на мой взгляд, из него такой же Элронд, как из меня бумажный назгул.

— Внешне не выглядит?

— Это бы еще полбеды, если бы внешне не выглядел. С этим, кстати, у него терпимо. Но ведь он внутренне не соответствует, гад! Тебе Юрка рассказывал, что он заложил свой знак Перворожденного в "Гарцующем Пони" за бутыль, как мы выражаемся, здравура?

— Рассказывал. У вас что, и шампанское на Игрищах было?

— Ты что! Ничего крепче "похлебки дяди Вэя", ее-то мы и звали здравуром.

— Ой, Рози, расскажи мне! — попросила Ариэль. — А то у Юрки не рассказ, а смесь телячьих восторгов с щенячьими амбициями.

— А что тебе рассказать?

— Да что угодно, мне все интересно. Как ты попала на игры, как играла, про ваши интриги…

— Ладно. На «Рассвет» меня навел один человек, который в этом деле не участвовал, но знал о нем. Где-то с полгода до Игрищ я тусовалась в московском клубе, где меня быстро заметил Раздолбай и пригласил в Раздол за внешние данные. Но очень быстро я поняла, что Мусий, помимо умения потрясно драться на мечах и знания местных приколов, никакими особыми качествами не отличается, да и народной любовью не пользуется. Я с ним в конфликты не вступала, но вот однажды в клубе появился Денэтор из харьковской команды и стал приглашать меня к себе в Гондор. И я согласилась. Как-то мне его лицо внушало больше доверия, чем рожа нашего Раздолбая. Но Раздолбай, когда узнал об этом, встал на дыбы, и произошел небольшой скандал, хотя я этого совсем не хотела. В конце концов договорились, что на второй день игры меня выдают замуж в Гондор.

Ну, а когда началась игра, Раздолбай приложил все усилия, чтобы мне жизнь медом не казалась. Оказавшись в Гондоре, я решила, что мстя моя будет ужасна, и стала в меру сил и возможностей подрывать его авторитет. Например, когда Боромира ранили моргульским клинком и не отдали рукоять, Раздолбай отказался его лечить, а я просто взяла и заговорила рану, чтобы он сутки к Темным силам не отправлялся. Эльф я, в конце концов, или нет? Потом уже Боромир до Арагорна добрался, тот его вылечил, а Раздолбай остался в дурацком положении.

Что еще? Обереги подделывали, у нас целая фирма была. Там, в Гондоре, почти все девчонки были харьковские, беззаветно преданные белокаменному Гондору, но не искательницы приключений. Но были среди них, во-первых, две великие авантюристки из Москвы, а во-вторых, мафиози-одиночка, так сказать, эльф с большой дороги, которую они нашли где-то под Лориэном и привели в свою палатку. Звали ее не то Мелисент, не то еще что-то в этом роде, в общем, переводилось это как Звездная Метель, а в народе называли просто Сентой. Короче, эти трое — их еще называли дол-амротскими женами и стали моими верными помощницами. Кертар Даэрон мы все четверо знали достаточно хорошо, а тенгвара Раздолбай и сам не знал. Тем более, что месторождение стеклокамня открыли именно эти двое, и лучше других знали, как с ним обращаться, так что наши обереги по сравнению с раздольскими были просто вершиной дизайна. Первым признал это Денэтор, и из-за этого они второй раз поругались с Раздолбаем. Сенту он вообще всю Игру клялся извести, но это ему так и не удалось.

Но утром четвертого дня игры этих троих отдали замуж в Дол-Амрот на предмет укрепления дипломатических отношений. Что с ними было — это отдельная история, а меня Денетор включил в группу по захвату Минас-Итила, так как в крепости нас было только две девы с сарбаканами — я и Мелиан из Лориэна. Ведь сарбакан — это чисто эльфийское оружие, его даже у Сенты не было.

В Минас-Итиле-то на нас и выпустили Киску — это мы так Шелоб называем. Сначала, когда напали гоблины, воины выхватили мечи, а нам, женщинам, приказали отступить. Нас было трое — я, Мелиан и знаменитая Диска, про которую ты наверняка уже слышала от Юрки. Сначала она была гномихой, но когда у них вылез Барлог, разогнал пол-Мории и дошел почти до Поляны Умертвий, Диска помчалась за Гэндальфом, а потом помогала ему выносить Барлога, хотя это было и не совсем по правилам. Гэндальф, понятное дело, развоплотился, Диска загремела в Страну Мертвых, но за героизм ее второй раз выпустили гондоркой.

Значит, отходим мы к краю поляны, и тут из леса вылезает вторая банда гоблы, а впереди крупными прыжками мчится Киска. А Диска, как всегда, не растерялась и командует: "На дерево, быстрее! Мечами они вас не достанут, а луков у них нет. А вы их сверху поливайте из сарбаканов." Мелиан в ответ: "А как же ты?" А она: "А я возьму на себя вот эту зверюшку".

И что ты думаешь? Диска так ловко расправилась с этой тварью, что ее хозяева — харадцы потом два дня не могли ее из кусочков собрать. Правда, Диску в конце концов гоблины числом задавили, зато мы с Мелиан продержались до подхода наших. А Мелиан потом балладу сложила, конечно, наполовину в шутку: "Как Диска за Киской гонялась большими, большими прыжками."

Прирезали меня вечером этого же дня на Умбарской переправе. Точнее, прирезали Мелиан, а меня взяли в плен, но при попытке к бегству вырубили и меня. Пришлось провести ночку в Стране Мертвых без сна и жратвы. Ну, без сна перемоглась кое-как, а что касается еды, то у меня с собой были три капсулы быстрого развертывания, а главное, к моменту моего прибытия там уже сидела Приянка Махадеви. Это моя давняя знакомая, тоже из московского клуба, но дело в том, что половина Москвы была в Раздоле, а половина — в Хараде, поэтому я даже не знала, как зовут Приянку в игре. Но она-то и придумала, как нам поужинать. После того, как эти козлы-мастера, которые там и живут, кончили есть, мы с Приянкой вызвались помыть посуду. Выпросили у них плазменный костер на предмет погреть воды, и пошли к Андуину, а берег высокий, и сверху нас было не видно. Тогда мы первым делом согрели воды в немытом котелке, развернули две капсулы с чем-то мясным и наелись, назло всем валарам. Да и ночь без сна дорого обошлась им, а не нам, потому что мы всю ночь орали под стенкой их палатки ковбойские песни из репертуара Мелиан. К утру валары просто осатанели…

Здесь Розамунд ненадолго умолкла, предаваясь приятным воспоминаниям.

— Странно, — вставила Ариэль. — К "Властелину Колец" у меня с детских лет особое отношение, можно сказать, что у нас это семейное. Но я никогда ничего не слыхала ни о подобных делах, ни вообще о системе «Рассвет».

— А между прочим, это случается со многими, — понимающе сказала Розамунд. — Часто человек, прочитавший Толкиена, думает, что любят его многие, но торчит от него он один. А на самом деле от этого мира просто невозможно не торчать. Мелиан даже написала про это "Песню одиноких средиземцев".