Котовский

Но, несмотря на все попытки полиции захватить подпольную типографию, «Искра» продолжала выходить в Кишиневе. Здесь же были выпущены отдельными оттисками тысячи экземпляров статей В.И. Ленина «Начало демонстраций», «Новое побоище», «Борьба с голодающими». Вполне вероятно, что Григорий Котовский читал и приветствие «Искры» по случаю образования в Кишиневе комитета РСДРП, и прокламацию «К товарищам», которую выпустил вновь созданный комитет. Не мог не слышать и о приказе военного коменданта города Кишинева о применении оружия против демонстрантов. Приказ тот опубликовала «Искра», и он вызвал возмущение всего трудового люда своим средневековым деспотизмом: «Его Высокоблагородию Г-ну Ротному Командиру …ского Пехотного полка. Отношение. Предлагаю В. В. назначить роту в 32 ряда для подавления могущих возникнуть в городе беспорядков. Находиться в ведении Г-на полицмейстера. Выступать по приказу. Действовать решительно и ни перед чем не останавливаться. Каждому нижнему чину иметь 15 боевых патронов и одну веревку…»

Возможно, что именно в то время возникли у Григория Ивановича мысли о необходимости бороться силой оружия против тех, кто жестокими репрессиями подавлял любые выступления народа. Неожиданный арест окончательно убедил его в этом.

1 октября 1902 года Григорий Иванович явился в воинское присутствие в Балте для отбывания воинской повинности. Но там ему сказали, что призыв откладывается до ноября. Тогда Григорий Иванович едет в Ганчешты проведать сестру. А там узнает, что по распоряжению мирового судьи и судебного следователя он разыскивается становым приставом. За что? Теряясь в догадках, Котовский пошел к приставу, но был арестован и отправлен в Кишинев. Ему предъявили обвинение в том, что он якобы растратил 77 рублей, когда работал у Скоповского, и посадили в арестный дом.

Да, не успокоился Скоповский на том, что вышвырнул управляющего, связанного и избитого, в морозную ночь. И вот уже скорый и позорный суд с загодя известным исходом. Виновен невиновный. Месяц лишения свободы.

С тоскливым скрипом закрылась дверь в сырую и холодную камеру. Жизнь осталась там, за толстыми прочными стенами.

Не знал Котовский, что привыкнет он позднее к ржавому скрипу тюремных дверей, к прочным стенам, к застоялому тюремному удушью, которым, казалось, пропитаны не только стены, нары, двери и решетки, но и одежда, все тело, и что после каждого очередного ареста первой станет мысль о побеге. Сейчас же свой первый арест он воспринял с болезненной озлобленностью.

Медленно, словно иззябшая черепаха, ползло время. Такими же тягучими и безрадостными были рассказы крестьян и мастеровых, с которыми оказался в камере Котовский.

Через несколько дней после ареста Котовский заболел нервной горячкой. Его перевели в тюремную больницу, а после выздоровления вновь вернули в камеру. Вид его был настолько жалок, что даже тюремный врач Василевич предложил следователю освободить Котовского, оставив его под надзором полиции.

Но не выпустили Григория Ивановича из тюрьмы. Последние сутки показались особенно длинными, считал часы и минуты. Твердо решил после освобождения поехать в Ганчешты к своей сестре. Как будет добираться до Ганчешт, не думал. Денег ни копейки. Да и силенок кто бы дал взаймы.

Ужаснулась Елена, когда увидела брата, так он похудел.

- Ах, Гриша, Гриша! Ну когда же ты будешь жить как все?! - в отчаянье воскликнула она.

Григорий промолчал. Одним словом не ответишь, а разве время сейчас говорить о том, что он пережил и передумал, что решил посвятить свою жизнь борьбе за правое дело, борьбе с притеснителями народа?

Но прежде чем он возьмет в руки оружие, пройдут месяцы. Он еще до дна выпьет горькую чашу нужды и скитаний, будет трудиться чернорабочим в экономии, а затем поденным рабочим в имении Недова, вновь окунется в самую гущу революционной агитации, а затем побывает в Харькове и Киеве, где, как теперь все более уверенно делается предположение, встретится с руководителями комитетов РСДРП, которые и дадут ему задание сформировать боевую дружину. Выполнит он его тоже не сразу. Сменит еще не одну фамилию и, перейдя на нелегальное положение, начнет подбирать наиболее надежных и верных товарищей. И в это время его вновь арестуют за «уклонение от воинской повинности».

3

«…Балтское уездное полицейское управление, рассмотрев переписку о задержанном в г. Кишиневе балтском мещанине Григории Ивановиче Котовском, нашло, что Котовский подлежал отбытию воинской повинности в 1902 году, но к исполнению таковой до сих пор не являлся, скрываясь в разных местах, а потому постановило: названного Григория Котовича (так в документе. - Г. А.), в целях воспрепятствования дальнейшего уклонения от исполнения воинской повинности, содержать под стражей при полиции, впредь до открытия заседания Балтского воинского присутствия 3 февраля 1905 года, о чем ему объявить, а копию сего постановления препроводить товарищу прокурора по Балтскому участку.

Пом. исправника :

Журавский».

Вскоре заседание воинского присутствия состоялось, и Котовского препроводили в 19-й пехотный Костромской полк, который был расквартирован в Житомире. А уже 31 мая (13 июня по новому стилю) 1905 года Григорий Котовский, воспользовавшись тем, что его положили на лечение в лазарет, бежал, и полковник Воронов подписал приказ «исключить его из списков полка, роты и больных Житомирского местного лазарета».

Не мог Котовский стать солдатом армии, которая расстреливала петербургских трудящихся, мирно шагавших 9 января с иконами и царскими портретами к Зимнему дворцу, надеясь получить защиту у царя от притеснения алчных хозяев. Узнал о Кровавом воскресенье Котовский буквально за день до ареста в Кишиневе. В этот же день пришла весть о расправе над батраками Ганчешт. Голодные, отчаявшиеся крестьяне поднялись всем миром, самовольно стали забирать муку у торговцев. Но в Ганчешты вошли две роты солдат, и началась расправа. Крестьян пороли, хотя еще в 1903 году царь официально отменил телесные наказания.

Дезертировавший из армии Григорий Котовский в конце июня вернулся в Бессарабию, где в то время проходили стачки, митинги, демонстрации. 21 августа в Кишиневе состоялась организованная комитетом РСДРП всеобщая забастовка, которая на следующий день переросла в политическую демонстрацию. На улицах Кишинева, Аккермана, Белграда и других городов все чаще появляются лозунги: «Долой самодержавие!», «Долой царя!», «Долой эксплуатацию!»

Усиливаются к тому времени в Молдавии и крестьянские волнения, которые охватили почти все уезды. Власти направили туда карательные отряды, чтобы потопить в крови народное движение за землю и свободу. Не задумываясь, Котовский становится на сторону поднявшегося на борьбу трудового люда.

1 декабря 1905 года в Иванчском лесу, между Кишиневом и Оргеевом, отряд Котовского конфискует деньги и ценности у дворянина Дудниченко, затем у купца Когана. Часть этих средств Котовский использовал для нужд боевой группы, остальные раздал беднякам.

Через двенадцать дней Котовский со своей группой в Бардарском лесу (что между Кишиневом и Ганчештами) конфискует деньги у ганчештских купцов. А 22 декабря между Кишиневом и Оргеевом экспроприировал деньги у шестерых помещиков и купцов.

Деньги эти Григорий Иванович раздал землякам.

Но не только деньги и ценности экспроприировал отряд Котовского, а и оружие.

В декабре 1905 года революция достигла своего высшего подъема. 7 декабря восстали московские рабочие. Эхо Декабрьского вооруженного восстания в Москве докатилось и до Бессарабии. Вот что об этих событиях писало «Русское слово»: «Десятитысячное население Комрат - центр белградского района - в руках восставших. Объявлена автономия, власти низложены и арестованы. Драгуны бессильны».

Десять дней жила Комратская республика трудящихся. С большим трудом власти сломили упорное сопротивление восставших. Их жестоко избивали, многие из них были отданы под суд и сосланы в Сибирь на каторгу.