Страница 16 из 68
В нашей стране существует аналогичное положение дел. Так, например, в современной российской науке количество женщин превышает 50%. Однако средняя зарплата женщин составляет не более 3/4 от средней зарплаты мужчин. Большая часть высокостатусных должностей (профессура, руководители) заняты представителями сильного пола. Из более чем тысячи членов Российской академии наук лишь 8 академиков и 21 чл.-корр. РАН – женщины.
В Республике Корее, которая быстрыми темпами прошла этап модернизации, остаются глубоко патриархальные взгляды на место женщин в обществе. По-прежнему широко распространены взгляды, что женщина не должна работать. Родители ориентируют дочерей не на карьеру, а на удачный брак. Нередко девушек увольняют с работы после выхода замуж. Труд женщин менее оплачиваем, чем работа мужчин. Любопытно, что в этой стране более 40% учителей составляют женщины, тогда как среди преподавателей вузов их уже менее 20%, а среди руководителей средних и высших учебных заведений лишь 2,5% (In-ho Lee 1995).
Неравенство в оплате между мужчинами и женщинами не единственная составляющая более низкого статуса женщин. Как правило, именно женщины выполняют основную долю домашней работы, которая не оплачивается, но отнимает часто не меньше физических сил и времени, чем основная работа. Необходимо отметить, что данная деятельность имеет не менее важную роль для воспроизводства рабочей силы и воспитания потомства (будущей рабочей силы). Тем не менее она не рассматривается как полноценный труд, и женщины не могут претендовать на полноценную пенсию, как мужчины.
Однако за пределами западной цивилизации и ряда других стран, включая Россию, статус представительниц слабого пола намного ниже. В странах исламского мира, например, несмотря на постепенное вовлечение женщин в активную общественную жизнь, по-прежнему их влияние на сильный пол минимально. Здесь широко распространено многоженство, мужчина имеет в семье полную власть. Даже в тех странах, где развод теоретически возможен по инициативе любой из сторон (например, в Йемене), расторжение брака по инициативе женщины роняет ее репутацию. При разводе дети остаются с отцом. В ряде исламских стран женщины лишены права голоса: все политические, экономические, религиозные решения принимаются мужчинами. Даже там, где женщины имеют право голосовать и быть избранными, лишь незначительная часть женщин добилась высокого политического статуса.
В Иране до сих пор остаются многие черты неравенства полов. Единственное равное с мужчинами право иранской женщины – это право голосовать. В остальном представительницы слабого пола остаются гражданами "второго сорта". В первую очередь женщина воспринимается как средство воспроизводства потомства. В семейной жизни женщины обладают даже юридически меньшими правами, чем мужчины. До сих пор сохраняется полигамия. Во многих сферах жизни существует разделение на мужское и женское (раздельное образование в университетах, обслуживание в больницах, банках и проч., дискриминация женщин в спорте и т. д.). При поступлении на работу жене требуется разрешение мужа. Длительное время официально было ограничено право женщин на получение образования, но и до сих пор число женщин с высшим образованием в целом невелико. Незамужние женщины лишены права на государственную стипендию для получения высшего образования за рубежом, но и замужние имеют такое право только в случае, если отправляются за рубеж вместе с супругом (Saadatmand 1995: 1-24).
В современной американской социологии существует термин "эйд-жизм" (age-ism), который обозначает существование в обществе дискриминации по отношению к одной или нескольким возрастным группам. Введший это понятие Роберт Батлер разработал его на примере неприятия в американском обществе пожилых категорий населения, которые в большинстве своем не способны на равных конкурировать с лицами более молодого возраста (Buder 1969). Возможно, это исключительно американское явление.
В большей степени распространено обратное явление – доминирование лиц старшего возраста. Во многих культурах распространено уважительное отношение к лицам преклонного возраста, их авторитет непререкаем. Данное обстоятельство легко объяснимо. Лица более старшего возраста обладают большей информацией, жизненным опытом. Иногда они лучше организованы, чем молодежь. В их руках сосредоточены рычаги управления и власть. В традиционном обществе они являются носителями традиций, выполняют религиозные культы. Уже одно это давало им существенные преимущества перед более молодыми соплеменниками.
Система возрастного неравенства начала изучаться еще на рубеже XIX-XX вв. Наиболее известное сочинение на эту тему – книга немецкого этнолога Генриха Шурца (1863-1903) "Возрастные классы и мужские союзы" (1902). Шурц предположил, что возрастная стратификация является преимущественно мужским институтом (женщина больше тяготеет к семье, тогда как мужчина – к общественной жизни), обусловленным групповой солидарностью, которая возникает вследствие антагонизма между различными поколениями. Она является древнейшей формой организации в обществе, и из возрастных классов впоследствии сформировались мужские дома и позднее мужские тайные общества (Азаров 1985). По мнению Шурца, последние первоначально были направлены против женщин. Впоследствии они стали выполнять карательные функции, восполняя слабость официальных органов управления обществом[12].
В наиболее эгалитарных обществах возрастное неравенство проявляется в распределении добычи, сексуальных ограничениях, пищевых табу (запретов принимать те или иные виды продуктов), в знаковой символике (одежда, украшения, оружие), в перекладывании на молодежь малопрестижной и неквалифицированной работы.
В тех случаях, когда представители каждой возрастной группы оказывались объединенными в рамках корпоративной структуры, можно вести речь о системе возрастных классов. Система возрастных классов хорошо изучена у австралийских аборигенов, многих народов Африки – аканов, галла, метабеле, найди, нуэров, ньякьюса, туркана (Калиновская 1976; Бочаров 2000: 52-58).
У африканских народов каждая из возрастных групп мужчин имела свои обязанности и права. Мальчики пасли мелкий рогатый скот, молодежь получала навыки военного дела, взрослые мужчины занимались хозяйственной деятельностью и имели семьи (возможно, также, что они являлись "старшими" воинами), пожилые мужчины (как правило, после 40 лет) руководили хозяйственной деятельностью и военными походами, выполняли миротворческие функции в конфликтах, старики осуществляли жреческие обязанности и имели решающий голос во всех важнейших делах общества.
У аканов время пребывания в одном возрастном классе равнялось примерно 15 годам. Активно участвовать и управлять хозяйственной и социальной жизнью общества могли только представители старших "классов" (мпанимфо – "взрослых" от 30 до 45 лет и аберемпонфо – "старейшин" более преклонного возраста). Интересно, что это отразилось в социальной терминологии аканов. Даже молодого по биологическому возрасту вождя называют термином нана – дед (Попов 1990: 102- 104).
Система возрастных классов пронизывала всю социальную жизнь традиционного африканского общества. Как правило, она затрагивала мужскую часть общества. Инициации – ритуалы перехода из одного статуса в другой, сопровождались мучительными испытаниями для посвящаемых. Но в некоторых африканских культурах существовали возрастные ранги у женщин. Те, кто не прошел по тем или иным причинам обряды посвящения, имел более низкий социальный статус или иногда даже исключался из общественной жизни.
В той или иной степени институты возрастных классов можно проследить во многих посттрадиционных обществах, в том числе во всех бывших среднеазиатских республиках Советского Союза – ныне независимых государствах СНГ (см., например: Задыхина 1951). Здесь у различных народов имеется несколько возрастных групп как среди мужчин, так и среди женщин. Переход из группы в группу часто сопровождается инициациями (например, обряд обрезания у мальчиков), которым сопутствуют специальные обряды и праздники. Переход в новый статус налагает на человека определенные обязательства поведения. Представители групп отличаются не только своей ролью в обществе и статусом, но нередко и внешними маркерами – прической, одеждой или ее деталями, головными уборами и т. д. Так, например, для мужчин важным показателем статуса является растительность на лице (Бочаров 1995).
12
К настоящему времени о возрастном неравенстве написано большое количество