Страница 51 из 94
Она лгала, рассказывая о чудовищных качествах своего законного мужа, Петра III Федоровича, и распространяя о нем отвратительные сплетни.
Она лгала иностранным дипломатам и собственному двору, изображая случайностью задуманное ею убийство.
Она лгала каждой строчкой своего манифеста, рассказывая сказки о том, что «вынуждена» была взять власть по воле «всего народа».
Уже став императрицей, она не только продолжала лгать о событиях своего воцарения. Она повязала круговой порукой всех, знавших хотя бы кусочек правды, и заставила их или молчать, или самим тоже лгать. Орлов молчал из государственных соображений, Теплов — боясь быть уличенным как предатель и убийца, Загряжская до конца своих дней рассказывала отвратительные сплетни об императоре Петре III и об Алексее Орлове.
Участники переворота лгали, чтобы обелить себя и оправдать свое участие в измене присяге и нарушении своего долга.
На протяжении всего правления Екатерины очень не рекомендовалось интересоваться обстоятельствами смерти Петра III или причинами, по которым Павел I Петрович (или все же Сергеевич?) был отстранен от фактической власти. Точно так же не рекомендовалось интересоваться, насколько соответствуют действительности слова ее манифестов.
То есть все прекрасно знали, что Павел давно должен править и что император Петр III скончался от чего угодно, только не от «геморроидальной колики». Знали — и молчали. Дворянство было единственным слоем, на который опиралась Екатерина. Единственным классом общества, для которого правление Екатерины было хоть чем-то полезно и выгодно. Но и дворянство было обречено почти на беспрерывную ложь.
Все знали, что официальные сведения почти обо всем лживы и ненадежны. Слухи роились, как мухи в мясных рядах, но почти все слухи тоже были по неизбежности лживы.
Насколько плохо представляли себе жизнь империи... по существу дела, абсолютно все, говорит такой, почти невероятный, случай: после смерти Екатерины один из первых вопросов, заданных царедворцам Павлом I Петровичем (Сергеевичем?) был: «Жив ли мой отец?». Принц не исключал возможности, что его официальный отец не убит, это все сплетни, досужие побасенки... А на самом деле Петр III заточен в дальнем монастыре, в крепости, в каменном мешке, в подвале.
Павел I родился 20 сентября 1754 года. От Сергея Салтыкова или от Петра Романова-Голштинского? Сергеевич он или Петрович? Эта тайна преследовала Павла I всю его жизнь и дожила до нашего времени. Никто доподлинно не знает, чей он сын. Вот что известно совершенно точно, так это что матери он не любил и боялся. И что мать точно так же не любила и боялась своего сына.
Есть какая-то мистика в том, что Павел родился в Летнем дворце Елизаветы Петровны. Впоследствии этот дворец был снесен, а на его месте сам же Павел построил Михайловский замок. В этом замке Павел и был убит 11 марта 1801 года.
Другое место, навсегда связанное с ним и его семьей, — Павловский парк площадью 540 га и Павловский дворец. Они заложены в год рождения Павла. Дом всегда характеризует человека. Колоссальный парадно-помпезный Екатерининский дворец в Царском селе и Павловский в соседнем Павловске, в считаных километрах — это как два разных мира. Дворцово-парковый комплекс в Павловске совсем другой: домашний, семейный и добрый. Трудно объяснить, что такое «дух дворца» или «дух «дворцово-паркового комплекса». Но такой дух существует совершенно реально, и, похоже, во многом именно он определяет популярность Павловского парка у петербуржцев. В этом хорошо организованном, любовно устроенном парке просто приятно бывать.
Павловский дворец и Павловский парк устроила женщина, сыгравшая огромную и до сих пор не оцененную до конца роль в истории всей правящей династии.
Первая жена Павла Петровича Наталья Алексеевна (1755-1776), урожденная принцесса Августа-Вильгельмина-Луиза Гессен-Дармштадтская, не принесла Павлу большого счастья. Женаты они были с 10 октября 1773 г., а в 1776 году молодая женщина умерла родами, вместе с младенцем. С Екатериной Наталья Алексеевна сразу вступила в конфликт: она была «прогрессивно» настроена, стояла за раскрепощение крестьян и широкие конституционные реформы.
Павел очень страдал по покойной жене, никак не мог прийти в себя. И тогда Екатерина «вылечила» его очень в своем духе: представила сыну перехваченные ее разведкой любовную переписку Натальи Алексеевны и графа Андрея Кирилловича Разумовского.
На похороны жены в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры Павел Петрович не пришел, траур при малом дворе наследника престола не объявлялся.
Почти сразу же после похорон начались поиски новой супруги для наследника. Вся эта история сильно повлияла на характер Павла, сделав его подозрительным и неуравновешенным. Позже он не доверял ни своей второй жене, ни даже детям.
Но вторая жена Павла, Мария Федоровна (1759-1828), урожденная принцесса София Доротея Вюртембергская, сделала очень многое.
Замужем с 7 октября 1776 г., она сумела организовать жизнь царственной четы так, что у Павла появился тыл. Первая жена была скорее соратницей; вторая — домашним другом и хозяйкой в его доме. Стоит посетить ее покои в Павловском дворце. Ее комната с низкими окнами выходила в «садик Марии Федоровны»: чтобы встать и сразу оказаться среди плодов собственного труда. Мария Федоровна сама вела хозяйство, родила 10 детей и, судя по всему, была предана мужу намного сильнее, чем он ей. С ней у императоров Российской империи появились не любовницы, не тайные браки, а такие категории, как семья и дом.
В 1783 г. Екатерина дарит Павлу Гатчину. Павел не коронован, не миропомазан, не венчан на царство. Это какой-то недоимператор. Тот, кто имеет законное право на престол, но кого к престолу не подпускают.
«Гатчинский полуимператор» в официальной истории ославлен почти как его официальный отец — истеричным полудурком, жестоким деспотом, солдафоном. Как и его официальный отец, был он человеком образованным, неглупым и гуманным.
Что касается истеричности и скверного характера Павла I Петровича. Его учитель (с 1760 г.) граф Никита Иванович Панин был убежденным либералом и конституционалистом. Его мировоззрение формировалось в многолетней дипломатической работе в Дании и Швеции. Его брат Петр Иванович был великим поместным мастером масонского ордена в России.
Павел сильно привязался к Панину. Юноша весьма охотно занимался чтением и был хорошо знаком с Сумароковым, Ломоносовым, Державиным, Расином, Корнелем, Мольером, Вертером, Сервантесом, Вольтером и Руссо. Прекрасно владел латынью, французским и немецким языками, любил математику.
Один из младших наставников Павла, Порошин, вел дневник, в котором день за днем отмечал все поступки маленького Павла. В нем не отмечены никакие отклонения в психическом развитии личности будущего императора, о которых так любили впоследствии рассуждать многочисленные ненавистники Павла Петровича.
Павел был ярко выраженным холериком, это факт. Он был сторонником конституции и равенства сословий. Но его психическое развитие не показывает каких-либо отклонений.
Что касается атеизма. Духовником и наставником цесаревича был один из лучших русских проповедников и богословов архимандрит, а впоследствии митрополит Московский Платон (Левшин). В Гатчине до самой революции 1917 г. сохраняли коврик, протертый коленями Павла Петровича во время его долгих ночных молитв.
Таким образом, мы можем заметить, что в детские, отроческие и юношеские годы Павел, ославленный невежественным дураком и психопатом, получил блестящее образование, имел широкий кругозор и рано пришел к рыцарским и религиозным идеалам.
Типичное обвинение Павла — в жестокости и жуткой муштре, царивших в Гатчине. Но самый высокий процент выслужившихся в офицеры простолюдинов — как раз в Гатчинском гарнизоне. Самое низкое число телесных наказаний солдат — там же. Павел был популярен и любим в своем войске не меньше, чем его мама — гвардией. Даже больше, потому что ему больше доверяли. И потому, что гарнизон Гатчины и Павла объединяла общность судьбы.