Прозрачные Драконы

Лишенные возможности казнить Эндри, Игоньер и его ученик сделали процесс приведения новоиспеченного гвардейца в порядок как можно более неприятным. Эндри раздели, засунули в корыто, в котором обычно пытали водой, и стали тереть жесткой мочалкой до тех пор, пока кожа не заблестела в темноте, затем заставили вытираться и натягивать форму гвардейца во время прохода через девять пролетов лестницы в восточную приемную дворца. Эндри пришел мокрым, но одетым и выглядел вполне прилично.

Когда Эндри оказался внутри, там уже его ждало около трех дюжин придворных, по лицам которых казалось, что они недавно перенесли тяжелые испытания. Начальник стражи толкнул Эндри к мужчине с острой бородкой. На вид ему было около тридцати лет. В отличие от остальных, мужчина не выглядел больным. Он тоже обладал какой-то странной, едва заметной самоуверенностью членов королевской семьи — подобное Эндри уже заметил во время своих путешествий по Сарголанской империи. Также он обратил внимание, что мужчина был одет в красное одеяние поверх черной шелковой рубашки, его волосы оказались черными и волнистыми, а борода — аккуратно подстриженной. Он напоминал наследного принца, чьи портреты висели повсюду в большинстве альберинских таверн. Те, кто пришел вместе с мужчиной, выражали ему свое уважение, но что-то казалось странным. «Он не может быть наследным принцем, — подумал Эндри. — Судя по балладам Уоллеса, принц не прочь выпить, а этот выглядит нормальным».

Появился герольд. В руках он держал жезл — непременный атрибут любых церемоний, но этот видимо в течение последних трех тысяч лет использовали как оружие.

— Объявляется: гвардеец Эндриан Теннонер из дворцовой стражи, прежде реккон Эндри Теннонер, в Сарголе повелением Сентерри награжденный гербом с изображением черного топора на зеленом поле, позже ставший воином Сарголанского Императорского Войска, службы разведки, в личном распоряжении императорской семьи.

Раздались негромкие вежливые аплодисменты. Герольд ударил об пол жезлом. Услышав удар, многие вздрогнули.

— Да будет известно, что в восьмой час пополудни в двенадцатый день Шестого месяца сего года реккон Теннонер в одиночку спас леди знатного происхождения, оказавшуюся в руках уличной банды под названием «Полуночники», и убил всех девятерых членов банды, тем самым положив конец ее существованию.

Снова раздались аплодисменты. Эндри показалось, что вместо хлопков в ладоши он слышит звуки джиги, исполняемой на ребеке. «Вот черт, это та девушка из аллеи, — подумал он, когда в его голове стали всплывать воспоминания о прошедшей ночи. — Вот почему я убил тех детин, они окружили ее». Герольд стукнул жезлом в третий раз:

— Да будет известно во всем королевстве, что реккону Теннонеру наследный принц выражает благодарность и с сего момента велит называть его «Национальный герой».

К Эндри приблизился мужчина в ярко-красном одеянии. — Наследный принц не может присутствовать, о чем очень сожалеет, слишком хорошо погулял прошлой ночью, ха-ха. Я Селфорд, его певец, он попросил меня поблагодарить вас за избавление Альберина от «Полуночников» и за спасение графини.

Эндри знал, что о принце следовало говорить «Его Высочество», но поскольку другой королевский музыкант был его другом, он не удивился, что певец не соблюдает формальности. Титул «графиня» не отпечатался в и без того переполненной впечатлениями голове Эндри.

— Это честь для меня, сир, — пробормотал Эндри, решив, что эти слова подойдут.

— Плохие времена настали, Теннонер. Чернь нападает на знать, они начинают думать. Принцу не нравятся люди, которые думают. Эта Стена Драконов была очень плохой идеей.

Маги управляют миром! В следующий раз инженеры попробуют завладеть миром, а потом, вероятно, даже законники.

— Вовсе нет, сир.

— А теперь, если кто спросит, говори, что ты стал гвардейцем альберинской дворцовой стражи вчера, — произнес Селфорд почти шепотом. — Я поставил на документе вчерашнее число, и ты, конечно, получишь оплату за дополнительный день.

— Господин?

— Неплохо для принца — заполучить в дворцовую стражу парня, спасшего графиню-чужестранку.

— Графиню?

— Да ладно, я же придворный певец — я просто пошутил. Твоей первой обязанностью будет охранять графиню, которую ты спас вчера ночью — только не нужно убивать столько народу, если она снова окажется в опасности.

— Графиню, сир? — переспросил удивленный Эндри, наконец-то поняв, что он спас очень важную леди.

— Да, и она говорит только по-диомедански — ты говоришь по-диомедански?

— Да, — ответил Эндри, по-диомедански.

— Замечательно, это значит, мне также не понадобится переводчик. Графиня Веландер Салварас из Зантриаса, вы уже встречались с гвардейцем Эндри Теннонером.

Эндри показалось, что Веландер возникла из небытия рядом с Селфордом, хотя она всего-навсего вышла из-за его спины. Она была одета так же, как прошлой ночью, но сейчас все на ней казалось чистым и сухим. На куртке виднелся двойной ряд серебряных пуговиц, придававший Веландер довольно лихой вид, а серебряные заколки не позволяли волнистым русым волосам упасть на лицо. Она пришла вместе с Жустивой, жрицей Метрологов.

— Гвардеец Теннонер, галантный и благородный, — произнесла Веландер, склоняясь перед ним в реверансе. — Я буду счастлива оказаться в твоих руках.

Терикель была первой, кто увидел руины Ларменталя с высоты в две мили. Свет утренней зари на горизонте выхватывал из полумрака огромные концентрические волны стекла. После прыжка Терикель несколько ночей спала в обледеневшей пещере, просыпалась поесть и засыпала снова. Солнце было уже достаточно высоко, и лучи, играя, касались стеклянных волн. То тут, то там уродливые наросты портили совершенство пейзажа, выступая, подобно пням деревьев. Это были колонны храмов и дворцов, когда-то являвшихся гордостью Ларменталя.

— Бедный Ларменталь, что с тобой стало? — тихо сказала Терикель. — Где прекрасные башни университета, где твои дворцы, такие белые, что, казалось, их построили из блоков замороженного молока?

Терикель жила в Ларментале два года и закончила здесь университет с самыми высокими отметками за целое десятилетие истории учебного заведения, а потом присоединилась к Метрологам. Она недолго могла наслаждаться красотой окружавшего ее города, но сейчас увидела его в иной, первозданной чистоте. Ларменталь был похож на красивую морскую раковину в стеклянном футляре: изящный, но мертвый.

Сидя в одиночестве в своем неуютном убежище, Терикель сделала много выводов относительно того, что раньше не хватало времени обдумать. Очевидно, с помощью заклинания она сконцентрировала в себе огромное количество энергии, которую собиралась использовать против определенной каменной кладки на другом краю света. Насколько Терикель знала, Учитель мог дать ей свою энергию, накопленную за тысячи лет; ему было пять тысяч лет, за это время он мог создать большие запасы. Благодаря этому Терикель могла создать очень большие остроконечные крылья. Она к тому же знала анатомическое строение птиц — это помогало.

Когда буря наконец утихла и Терикель снова стала готовиться в путь, она произнесла заклинание перевоплощения, создававшего специальный защищающий от холода костюм. Попробовав несколько раз, она смогла частично извлечь из своей груди энергию Учителя и создала из нее дюжину энергетических лучей. Терикель прикрепила лучи к крыльям, и медленно взмахнула ими.

Эфирные лучи, наполненные энергией, данной Учителем, подбросили ее на десять футов над землей, и, в пятый раз взмахнув крыльями, Терикель уже оказалась высоко в небе и быстро летела над горами. Она повернула на север, осмотрела горы и неторопливо, величественно направилась в Ларменталь.

«Наверно, я не очень похожа на прозрачного дракона, но я и не прозрачный дракон», — говорила Терикель сама себе, рассматривая свою тень, передвигающуюся по блестящей поверхности Тореи.

Именно Ларменталь был тем местом, где Серебряная Смерть вышла из-под контроля. Сейчас самый красивый город Тореи лежал застывший, углубления между стеклянными волнами постепенно заполнялись дождевой водой. Теперь между концентрическими волнами стекла находились озера, повторявшие их форму. Некогда здесь находились Ларон и Веландер, и Терикель тогда хотелось присоединиться к их маленькому элитному сообществу. И вот сейчас она снова была на земле Тореи, хотя и покрытой снегом. Терикель достигла своей цели. Мертвый Ларменталь был как-то по-особенному красив, и это ее очень расстраивало. Результату столь могущественного зла и воплощению смерти не следует так пленять взор.