Пояс Богородицы

— Когда-то ты помог мне, князь, — сказал Васи­

лий. — Позволь мне на этот раз помочь тебе.

— Спасибо, — белыми бескровными губами произ­

нес Ольшанский — Поезжайте без меня. Я рыцарь

и еще никогда в жизни не уступал страху. Не уступлю

и сейчас. Я остаюсь, и пусть Господь будет моей опо­

рой, — он перекрестился.

— Ты твердо решил?

— Да.

— Я не одобряю твоего решения, но глубоко ува­

жаю его, — тихо сказал Медведев — Прощай, князь!

Он низко поклонился и вышел.

..Дверь в комнату Олельковича была прикрыта не­плотно, и оттуда доносилось какое-то бормотание.

Князь Федор остановился перед дверью и открыл ее шире.

Но Михайлушка не расслышал скрипа открываемой двери.

Он был занят!

Он репетировал.

Но не ту речь, которую должен был произнести пе­ред королем, а совсем другую, должно быть тронную.

Попивая из огромного кубка, он красовался перед большим зеркалом во весь рост и негромко, но выра­зительно повторял с разными интонациями:

— Мы, Божьей милостью великий князь литовский, и жмудский, и русский, и… нет, не так… Мы, Божьей милостью… Нет, лучше так — мы, Божьей…

Князь Федор Вельский отступил в коридор, прижав руки к лицу, тихо застонал, склонившись, и вдруг вспомнил далекое раннее утро на реке Ипути, свои то­гдашние планы и замыслы, свою наивность и чудо­вищную самоуверенность… Волк, вожак псов, послуш­ный своей своре… Какая чушь! Как это далеко от грязи и крови реальной жизни…

…Боже мой! Что я наделал? Я погубил себя, свою семью, Анну, братьев… Но это Михайло, это он вино'ват… Он во всем виноват… Господи, прости меня,грешного, — и да воздай нам каждому по грехам на­шим…

Князь Федор Вельский на цыпочках отступил от двери комнаты князя Михаила Олельковича и, все ус­коряя шаг, бросился на задний двор.

В запряженных шестеркой цугом больших крытых санях с двумя форейторами впереди и двумя возница­ми на козлах уже сидели Медведев и Юрок.

— Где Иван? — спросил Федор, когда Юрок открыл

ему изнутри дверцу.

— Он отказался, — сказал Медведев. — Я не мог его

убедить. А Олелькович?

— Он тоже не поедет, — сказал Федор. — Стойте,

может, тогда — Анна! Подождите еще минуту —

я за ней!

— Нет, князь! — жестко сказал Медведев и, силой

втащив князя Федора в сани, скомандовал вознице: —

Гоните вовсю! — Потом повернулся к Федору: — Изви­

ни, князь, но у нас правда нет больше ни одной ми­

нуты…

…Медведев был прав.

Не успели они проехать и версты, как впереди по­казалась группа конных воинов, столпившихся у са­ней с королевским гербом.

В этом месте проходила линия оцепления города, и князь Андрей как раз отдавал приказ окружить княже­ский дом.

Все, в том числе и сам Андрей, были уверены, что заговорщики находятся тдм, на свадьбе, и ничего не подозревают, поэтому пока не было распоряжения ос­танавливать проезжающие по дороге сани и повозки.

Возможно, зимний экипаж княгини Кобринской

проехал бы беспрепятственно и все тогда происходило

бы совсем иначе, но как раз в этот миг Медведев по­

смотрел в окошко, а князь Андрей мимолетно глянул

на пролетающие мимо нарядные сани. '

Они видели друг друга всего одно короткое мгно­вение, но этого было достаточно.

— Погоняй изо всех сил! — крикнул Медведев воз­

ницам.

— Немедленно догнать и остановить эти сани! Всех

арестовать и доставить ко мне, — крикнул Андрей.

Но, приказав это, он отвернулся от окружающих его офицеров и вздохнул.

Прости меня Господи, что я направляю погоню замоим лучшим другом, но я знаю, что они никогда недогонят его…

Однако погоня оказалась необыкновенно напря­женной.

Она продолжалась без передышки трое суток.

Князь Вельский был человеком предусмотритель­ным и уже давно предпринял все меры на случай вне­запного отступления.

Медведев с приятным удивлением и большим удов­летворением узнал, что на всем огромном, около тыся­чи верст, промежутке пути от Кобрина до Синего Лога на Уфе — а путь этот лежал через, Пинек, Туров, Мо-зырь, Гомель, Чечерск, Мстиславль, Шую и Мосальск — у князя через каждые тридцать-сорок верст, то на ок­раине города, то в селенье, то в какой-то захудалой де­ревушке, есть свой человек, у которого ждет на конюш­не шестерка отменных лошадей и запас пищи и вина в дорогу.

Это обстоятельство значительно уменьшало пре­имущество, которое всегда было у всадников, скакав­ших налегке, и тяжелой повозкой, двигающейся мед­леннее.

Л Кроме того, беглецам помогала зима — сани, кото­рые тащила шестерка, скользили легко, а копыта ло­шадей одиночных всадников погони часто вязли в снегу.

На протяжений всего пути до Гомеля беглецы по­стоянно опережали погоню примерно на полчаса, но на пролете между Мозырем и Гомелем преследователи сделали неожиданный и сильный ход.

Князь Федор — и Медведев его в этом полностью поддержал — решил объехать стороной большую ко­ролевскую крепость в'Речице, где находилось много войск, и из Мозыря, через небольшую деревушку Ми-халково, благополучно переехав по льду Днепр, напра­вились прямо в Гомель, подумав было уже, что пресле­дователи безнадежно отстали.

Но под Гомелем их ждал неприятный сюрприз ^~ погоня вылетела из городских ворот, когда они хоте­ли миновать город, объехав его по уже хорошо знако­мой Медведеву по прежним приключениям стародуб-ской дороге, где он спас князя Глинского от людей Олельковича.

Медведев уже схватился было за меч, рассматривая возможность открытой схватки, но князь Вельский по­обещал возницам и форейторам по десять золотых, если они оторвутся от погони, и те сделали невоз­можное.

По-видимому, офицер, руководивший погоней на этом этапе — Медведев не сомневался, что состав по­гони постоянно менялся, не могли одни и те же люди скакать верхом трое суток, — принял очень разумное решение: вместо того чтобы преследовать далеко ушедших вперед беглецов, он приказал свернуть на Речицу, там, в замке, полностью обновил отряд пого­ни, и свежие люди помчались прямо на Гомель, едва не застав беглецов врасплох.

Так или иначе, погоня следовала по пятам на всей территории Великого Литовского княжества вплоть до самого Синего Лога.

Лишь там им удалось немного — очень немного от­дохнуть, пока Леваш, поднятый ночью внезапно поя­вившимся князем и Медведевым, немедленно созвал своих людей, а их у него было около двухсот, и оста­новил погоню.

До кровопролития не дошло, потому что Леваш, да­же не обменявшись с князем ни единым словом, по­нял, в чем дело, и заявил офицеру, командовавшему отрядом погони, что отныне Синий Лог — земля Ве­ликого Московского княжества.

— Покажи грамоту! — потребовал офицер охраны.

— А вот она, перед тобой, — ухмыльнулся Леваш,

указывая на две сотни крепких, хорошо вооруженных

молодцов.

— Это серьезный аргумент, — ответил офицер, —

я доложу своему воеводе, что Московского княжества

слегка прибыло!

Все понимали, что отдыхать некогда, и Медведеву даже не удалось заехать домой.

Они немедля отправились в Москву, и с ними по­ехал Леваш Копыто, который рассказал Василию обо всем, что случилось во время его отсутствия.

Страшная гибель Настеньки потрясла Медведева, и всю дорогу он молчал.

В Москве царило невообразимое веселье по случаю победы над Ахматом, все улицы были переполнены пьяными, повсюду пляски и ликование — со дня на день ожидали возвращения с Белоозера великой кня­гини.

Патрикеев встретил князя Вельского улыбками и почестями, Леваша деловито, а Медведеву угрюмо ска­зал:

—' Великий князь очень недоволен тобой. Ну, он сам тебе все скажет…

И действительно сказал.

— Не ожидал я от тебя, Василий, такого, не ожидал.