Страница 4 из 5
Хм. Подробности битвы описывать стоит? Специально для барона — сразу видно, любит толстомясый саги о героях с мечами наперевес. Все мордовороты, видавшие кровь только на скотобойне, это любят…
— Вначале обернулся Враг чудовищем смрадным о трёх головах, левая голова изрыгала пламя, правая — плевалась молниями, и был язык средней головы, что меч, и отрава капала с него. Но не растерялись дети Небес, зашли с двух сторон, и каждый срубил по голове. Тогда, почуяв беду, обернулся Враг могучей змеёю…
Меревин, затаив дыхание, подалась вперёд: глаза широко раскрыты, руки комкают платочек… Правду говорят, что сёстры непохожи. Разок вместе увидишь — больше не перепутаешь. Вилайене вот тоже интересно. Да только не история о святых, рассказанная заезжим графским сыном, будоражит девочку. Другое её гложет. Совсем другое.
А всё же обидно, когда тебя ценят только как орудие! И обидно вдвойне, если ты всерьёз заинтересовался женщиной.
Да, не забыть вставить в рассказ — специально для Меревин:
— И тут, чуя скорую погибель, обернулся Враг нежною девой, прекрасной и трепетной. И в огромных глазах её дрожали слёзы. Рыдая, пала она на колени перед святым Алинием и воскликнула: «Смилуйся, не дай этим двум духам вонзить мечи в плоть мою! Скажи им, пусть уйдут, и я буду рабою твоею навеки!» Разум святого помутился — и дрогнули дети Небес. Но тут взгляд Алиния пал на знак Божий, который светился на челе у каждого духа. И сказал святой: «Не нужно мне твоего рабства, но призови Бога, склонись перед Ним, признай господином своим. Сделай это — и иди, куда пожелаешь!» В ту же минуту девица упала и начала корчиться, и полезли крысы из уст её…
Благородный Карваэн Рамтаин встретил в имении барона Камуарского радушнейший приём. Ещё бы — молодой человек, отучившийся на факультете богословия столичной академии, а теперь странствующий перед принятием сана! Скромный, учтивый, с хорошими манерами — не чета оболтусам, гораздым только горло на охоте драть да симпатичным горничным юбки задирать! Ради этого парня горничные чуть сами из одежды не выпрыгивают — барону ли не видать? — а молодой Рамтаин хоть бы бровью повёл. Блюдёт себя. Воспитанный юноша.
Эх, жалко, что Вилита в делах соблазнения ни ухом, ни рылом! Богу, конечно, надо отдавать лучшее… но какой бы муж вышел из этого графёныша!
— Итак, какого мужа вы хотите, милая девушка?
Приличия нынче явно вышли из моды: Вилайена разговаривала с мужчиной наедине, на берегу маленького прудика, где разводили карпов. Карпы были гордостью юной баронессы — и приносили поместью немалый доход.
Но сейчас разговор шёл не о рыбе.
Бессовестный наёмник содрал с Вилайены ещё пять золотых — «практические консультации по заарканиванию мужей стоят дорого». Девушка надеялась только, что эти траты не напрасны.
— Отвечайте честно, мне некогда возиться с вашей стыдливостью.
Вилайена представила, как несносного мужчину казнят во дворе центральной тюрьмы провинции. Картинка вышла мутной, ибо леди никогда не бывали в этой обители греха. Однако девушка немного успокоилась и сосредоточилась на деловой стороне разговора.
— Он должен быть… послушным, — первое слово далось нелегко, но потом смущение куда-то улетучилось, — смирным… Ну, в карты там поигрывать или собак разводить — это пускай, лишь бы в дела не лез.
Карваэн слушал, не выказывая ни презрения, ни возмущения — а Вилайена боялась проявления именно таких чувств. Нет — спокойное лицо, в глазах — задумчивый интерес.
— Ещё я не хочу, чтобы он… чтобы у него были дети не от меня. А всё остальное неважно. Рост там, цвет глаз, причёска…
— Понял, — наёмник, слегка прищурившись, разглядывал озерцо. — То есть вы не огорчитесь, если выйдете замуж за лысого старикашку.
Девушка чуть сконфуженно хмыкнула.
— В общем, нет… только мне нужно родить от этого старикашки сына!
— Глупости какие, — махнул рукой Карваэн. — Сына вы можете родить и от красивого конюха. Между прочим, чем красивее отец, тем лучше. Если у вас со старикашкой что-то было в постели — замечательно; нет — тоже не беда: поите благоверного вином до свинского состояния, а наутро рассказываете дурачку, какой он выдающийся мужчина… Роды ведь могут и раньше времени случиться.
Вот за что Карваэн уважал нынешнюю работодательницу — за нехарактерное для женщин самообладание. Нормальная барышня потеряла бы сознание на «красивом конюхе»… или даже раньше. Вилайена же довольно быстро выровняла дыхание, подумала немного и заявила:
— У меня три вопроса. Первый: как я узнаю, что беременна? Второй: что делать, если отец ребёнка решит меня шантажировать? И третий, самый главный: как заставить… хм… порядочного пожилого человека на мне жениться?
— На второй вопрос ответить проще простого: дерзких конюхов убивают. Или отсылают прочь, едва вы узнаете о беременности…
Баронесса смотрела на свежеиспечённого наставника в своей любимой манере — склонив голову набок. И Карваэн отчётливо понимал, что влип. Что именно сейчас он бесповоротно влюбляется в девчонку, обдумывающую убийство будущего любовника. Или мужа — чем бесы не шутят?
В конце концов, эта провинциалка — достойный противник. И когда она капитулирует, Карваэн разрешит жене гораздо больше, чем та смела мечтать.
Вести дела по собственному разумению, к примеру. Почему нет? Триста золотых в год… пусть так будет и дальше!
— … Таким образом, красивый конюх никогда не узнает о своём отцовстве. Особенно же хорошо для подобных целей годятся заезжие рыцари. Уверяю, через пару дней он и имени вашего не вспомнит. А насчёт беременности — милая девушка, если у вас не приходят месячные — значит, скоро в замке раздастся детский плач…
Всё-таки она покраснела. Это хорошо.
— Переходим к третьему вопросу. Да, чуть не забыл: вы ведь знаете, откуда берутся дети?
— Конечно! — Вилайена наконец почувствовала себя уверенней: Тамарза рассказывала им с Меревин. — Дети получаются от поцелуев в губы!
На секунду Карваэн онемел. Вот это невежество… хотя чего ещё ждать от провинциальной барышни? Крестьянка или жительница столицы, разумеется, посмеялась бы… а вот он не станет.
Запомнить крепко-накрепко: когда у них с Вилайеной родится дочь, объяснить ребёнку эту премудрость. Карваэну вовсе не улыбалось иметь в зятьях бесчестного соблазнителя.
— Отлично, — наёмник от души разулыбался. — Итак, представьте, что я — безобидный лысый старикашка…
Сейдрик возвращался с тренировки радостный: удар, над которым они с мастером бились второй месяц, наконец-то получился. Правда, сам юноша разницы не видел, но наставник сказал… Заветный рыцарский пояс казался всё ближе и ближе.
Быть не просто бароном, а рыцарем — это ли не идеал для настоящего мужчины? Быть рыцарем — и служить Прекрасной Даме. Слагать у ног её оружие побеждённых тобою. И вечерами петь о любви, касаясь изящной маленькой ручки…
Всадник выскочил наперерез — очевидно, поджидал наследника Гилайского баронства, скрываясь в лесочке. Короткий тычок — и юноша вылетел из седла. Незнакомец прыгнул с лошади прямо на спину Сейдрику, и тот не успел даже схватиться за меч.
Нож вошёл молодому Иранхи под лопатку.
Левую.
Юноша дёрнулся — и затих.
— … Выживешь, — Карваэн проверил пульс, привязал тело к седлу и хлопнул коня Сейдрика по крупу. — Проваляешься в постели прилично — это да. А жить будешь. Разве что лекари попадутся уж совсем хреновые…
Конь послушно потрусил домой, увозя раненого к теплу и заботе. А Карваэн Тимго — наёмник, сын солдата, внук кожевенника, правнук кузнеца, — развернул кобылку и направился в другую сторону. К любимой.
И трёмстам золотым годового дохода.
— Дря-а-ань, — Мигар Алирх, барон Камуарский, пылающим взглядом смотрел на дочь. — Мерзавка! Так опозорить отца…
Рядом с бароном, виновато потупившись и всем своим видом выражая безмерное раскаяние, стоял благородный Карваэн Рамтаин.