Скандал

– Ненормальный?

Женщина улыбнулась лукаво.

– Когда мы в первый раз были в диско… Он вдруг заявил, что хочет понюхать наши вспотевшие от танцев шеи, у меня и у Намико… После, когда пришли в гостиницу и я приняла ванну, он, поглаживая мои плечи и грудь, стал как безумный вылизывать языком шею, подмышки… Я ему сказала, чтоб прекратил, мне неприятно. Для того, что ли, мылась, чтоб этот старикан всю меня обслюнявил! У стариков слюна ужасно мерзкая!

Заметив выражение на лице Сугуро, она спохватилась:

– Извините, я вас обидела.

– Ничего страшного. – Сугуро посмотрел на Куримото, точно за поддержкой. – Вы же рассказываете не обо мне, а о другом человеке.

– Но вы действительно на одно лицо! Просто жуть берет! Когда вы сказали, что вы не он, я просто обалдела. Ну так вот, этот человек, когда я стояла в ванной перед зеркалом, стал сдавливать мне шею.

– Сдавливать шею? – удивился Куримото. – Он хотел вас задушить?

– Нет, во всяком случае, так он после сказал, но в тот момент глаза у него были страшные. Налитые кровью.

Намико говорит, что с ней он тоже такое проделывал.

– Это черт знает что! – Куримото, выражая осуждение, потряс головой. – Какой-то сумасшедший!

– Разве вам не противно иметь дело с такими омерзительными клиентами?

– Противно. Поэтому я и прекратила, но… Намико надо мной смеется, говорит, что это только игра. К тому же за такие игры хорошо платят. И все же не ожидала такого от писателя! – Ханаэ смущенно захихикала. – Интересно, какие книги он пишет? Я ничего не читала…

– Все понятно. – Молчавший Сугуро, не в силах больше терпеть унижения, достал из бумажника две купюры: – Надеюсь, этого достаточно.

– Спасибо, – быстро проговорила Ханаэ. – Я могу идти?

– Да, конечно.

– Не зайдете к нам? Намико пришла, обслужит по полной программе. Она наверняка расскажет вам еще о том человеке, то, чего я не знаю. Ну же, идемте.

– Нет, в другой раз.

Некоторое время Сугуро шел в мрачном молчании, глядя прямо перед собой на расцвеченный мигающими неоновыми огнями переулок, вдоль которого стояли зазывалы. Когда вышли на широкую улицу, он наконец сказал не терпящим возражения тоном:

– Убедился, что это был самозванец?

– Да, – выдавил Куримото, потупив глаза.

– Отлично, что все разъяснилось.

– Да…

– Теперь можешь сказать своему коллеге М. и всем, кто распускает обо мне сплетни, что речь идет о другом человеке.

– Хорошо. Но почему вы так на этом настаиваете?

– Я подумал, раз уж и ты стал во мне сомневаться… Куримото со вздохом сказал:

– Вы должны поймать этого человека!

Идущая навстречу молодая девушка, впившись глазами в Сугуро, схватила за руку своего спутника и прошептала:

– Писатель Сугуро!

Сугуро услышал. Улыбнулся ей заученной улыбкой, предназначенной для поклонников. Заметив это, Куримото повторил:

– Вы должны поймать его – хотя бы ради ваших читателей!

III

Так же как Сугуро, Кобари бродил по Сакура-дори. Он был уверен, что чутье репортера его не подведет. Так или иначе, а способ разоблачить Сугуро обязательно найдется.

Даже когда он рыскал по городу по заданию редакции, оказавшись в районе Синдзюку, Кобари обязательно заглядывал на Сакура-дори и только после этого шел домой. Эту тесную и короткую улицу можно было обойти вдоль и поперек за десять минут. А вдруг повезет? Эта мысль не давала ему покоя. Однако это «вдруг» никак не происходило. И каждый раз он чувствовал досаду и вместе с тем унижение, припоминая лицо Сугуро, самодовольно восседающего на сцене во время вручения премии.

И все-таки однажды удача ему улыбнулась.

В тот день к вечеру зарядил холодный, зимний дождь, и Кобари, несмотря на все свое упрямство, решил прямиком идти домой, но в последний момент передумал и от станции «Синдзюку» вновь прошел до Сакура-дори.

Среди людей, идущих навстречу с раскрытыми зонтиками, мелькнуло знакомое лицо. Сразу не вспомнив, он прошел мимо, и вдруг его осенило – это она!

Девица, пришедшая на свидание с пожилой женщиной, за которой он следил в Харадзюку. Невысокого роста, в круглых очках, ничем не примечательная, но, несомненно, это была она.

Поспешно обернувшись, Кобари увидел, что девушка, слегка наклонив зонтик, лениво шла по улице. Под юбкой мелькали толстые икры.

Ускорив шаг, он обогнал ее, некоторое время шел с безразличным видом, затем резко развернулся. Посмотрел на девушку, которая, не обращая на него внимания, собиралась пройти мимо, и бесцеремонно окликнул:

– Эй, постой! Ты случайно не знакомая Сугуро?

Он и сам не понимал, почему у него вырвались именно эти слова. Если б она ответила отрицательно – что ж, значит, не повезло.

– Ты ведь приятельница Сугуро, да?

– Приятельница – слишком громко сказано, – ответила девушка с неожиданным дружелюбием. – Вместе как-то выпивали.

«Вот оно, долгожданное «вдруг»!» – обрадовался он. В отличие от бывшей на банкете художницы, эта, казалось, не испытывала на его счет никаких подозрений, она даже улыбнулась, блеснув круглыми стеклами очков.

– Значит, это все-таки ты! Сугуро мне о тебе рассказывал.

Дальше все пошло по накатанной.

– А ты друг Сугуро? Как ты догадался, что я с ним знакома?

– Он говорил, что ты носишь очки и лицо круглое, – поспешно соврал Кобари, но девушка вновь все приняла за чистую монету. – Ты, случаем, не художница? Может, выпьем где-нибудь чаю?

– Чаю? – женщина рассмеялась. – Ты пьешь чай?

– Если желаешь, можно и покрепче.

– Я бы, пожалуй, чего-нибудь выпила. Даже на чай согласна.

Разговор был вполне в духе этой улицы: мужчина закидывает удочку, а женщина ловит наживку. Вошли в кафе-бар, и Кобари, еще не сделав заказ, спросил:

– Уж не ты ли предложила Сугуро нарисовать его портрет?

– Да, – беспечно засмеялась она, – это была я.

– И там была еще одна девушка?

– Ты о Хине Исигуро? Да, мы были вдвоем.

– Я расспрашивал Сугуро, как это произошло. Он сказал, что был в тот момент навеселе.

– Неужели? Он сам так сказал? Мне он пьяным не показался.

– Как бы там ни было, ты попросила его попозировать…

– Напрямую не просила, но пока мы болтали в номере гостиницы, я сделала набросок. В тот вечер мы с Хиной подрабатывали на Сакура-дори, рисовали портреты прохожих, поэтому у меня был с собой альбом для набросков.

Кобари не упустил слова «номер гостиницы». Итак, Сугуро повел этих девушек в гостиницу…

– Что вы делали в номере?

– Вначале много говорили. Сразу видно – писатель. Глаз – алмаз.

– Почему ты так решила?

– С первого взгляда просек, что я мазохистка. Не нальешь?

Девушка сообщила о том, что она мазохистка, с такой беспечностью, как будто речь шла о плетении кружев. Кобари поспешно вновь заглянул ей в лицо, но это лицо в круглых очках казалось сама добродетель и никак не вязалось с болезненным образом «мазохистки».

– Извини, я не спросил, как тебя зовут. Я Кобари.

– Мотоко Итои, прошу любить и жаловать, – шутливо ответила она. – Начинающая художница. Подрабатываю на улице, рисуя портреты на заказ.

– И он, значит, сразу догадался, что ты мазохистка?

– Да. Сказал, что именно поэтому он привел меня в номер. И что хотел бы посмотреть на нашу с Хиной «игру».

– И что же? – Кобари сглотнул слюну. – Вы согласились?

– Конечно, а что в этом такого? Дело вкуса. К тому же он хорошо заплатил.

– Он только смотрел?

– Нет, во второй раз он к нам присоединился.

– Раздетый?

– А ты знаешь людей, которые занимаются этим в одежде? – она хихикнула. – Ты трахаешься с женщиной, не раздеваясь? Значит, у тебя какой-то комплекс.

– Итак, Сугуро разделся догола… Но стариковское тело ведь безобразное…

– Конечно, не то что у молодых парней. Кожа в пятнах, дряблая, живот выпирает… И запашок…

– Запашок?