Заказ на мента

Панков только открыл рот, чтобы что-то сказать, но прокурору его слова были не нужны. Его гнев был удивителен хотя бы тем, что за свое место тот мог быть спокоен. На этот пост он был назначен всего неделю назад. Перевели его из Ингушетии, не то с понижением, не то с повышением. Этого так никто из подчиненных и не понял.

— Толку от всех вас, как от козлов в огороде! — продолжал бушевать Ляшенко. — За своих, за своих, и то ответить не можете!

— Ну, будто от ваших орлов много пользы! — Съязвил подошедший сзади Глухарев. — Пока мои опера что-нибудь не нароют, ваши следаки вообще на жопе сидят. Любит ваша прокурорская братва на чужом горбу в рай въезжать.

Глухарев же, наоборот, по мнению многих, засиделся на своем посту и готовился уйти в отставку, так что он не собирался держать язык за зубами.

— Ну, это еще можно поспорить, кто и что больше делает, — огрызнулся прокурор.

Он отвернулся от генерала, и спросил: — Кто тут возглавляет следствие от прокуратуры?

Ольга вышла вперед.

— Исполняющая обязанности прокурора города старший советник юстиции Ольга Леонидовна Малиновская.

Ляшенко скривился так, словно его на халяву угостили жимолостью. От своих угодливых замов он уже слышал, что единственная дочь его предшественника хорошо пристроилась в прокуратуре. Все это было подано в соответствующем виде, так что реакция нового прокурора была однозначной.

— Ах, вот даже как, — пробормотал он. — Ну, что ж, Ольга Леонидовна, посмотрим, соответствует ваша должность и звание вашим истинным способностям. Я утверждаю вас руководителем следственной группы. Егор Михалыч, вы, как, нам своих оперов добавите?

— Разумеется, — согласился Рождественский. — Они уже в пути, я думаю, скоро будут здесь.

Генералы отошли в сторону, к своим громоздким машинам, занялись обсуждением общих проблем, а Астафьев подошел к жене. Та губы кусала от злости.

— Ну-ну, милая, — подбодрил ее Юрий. — Что ты хотела получить после того, как твой папа ушел на пенсию?

— Козел! — пробормотала она. — Я знала, что так будет, но не думала, что так быстро и так грубо. Что называется — кресло еще не остыло.

В это время со стороны беседующий генералов последов окрик Ляшенко: — Эй, Малиновская, иди сюда! Быстро! Бегом!

Эта бестактность вывела из себя даже Астафьева.

— Ну, сука, он у меня дождется! — пробормотал он, и двинулся в сторону генеральской троицы. Теперь уже Ольга, семеня за его спиной на своих высоких каблуках, уговаривала мужа: — Юра-Юра, не трогай его! Черт с ним, Юра.

— Мы сейчас посмотрим, с ним он, или нет, — пробормотал Астафьев. Раздвинув плечами генералов, он вплотную, на полметра подошел к опешившему прокурору, и негромко, но требовательно заявил: — Господин прокурор, вам не кажется, что ваше поведение выходит за рамки норм поведения офицера?

Как-то невольно два других генерала встали с двух сторон, словно отгородив конфликтующих от глаз остальных милиционеров, комитетчиков и прокурорских работников. Сзади все это дело подпирала Ольга Малиновская. Установке этой завесы способствовали и автомобиль Рождественского, высокий «Геленваген», прикрывавшие их всех от глаз работников опергруппы.

— Так! И кто это мне указывает? — уже со злом в голосе спросил Ляшенко. — Ты кто такой?

— Подполковник Юрий Астафьев, начальник следственного отдела ГОВД города Кривова. Головного убора нет, поэтому честь вам отдавать не могу, и не хочу.

— Вы что же, у вас в Кривове отвечаете за нормы этики в отношении полов? — усмехнулся прокурор. Он и сам чувствовал, что перегнул с этой показной грубостью палку, но отступать назад ему казалось уже невозможным. Кроме того, его бесил этот слишком фотогеничный подполковник. Он был на полголовы выше Ляшенко, правда, с разными глазами, одним голубым, другим зеленым. Прокурор никогда не доверял слишком красивым мужчинам.

— Нет, просто я муж Ольги Леонидовны, и имею право защищать ее от подобного хамства.

Ляшенко ядовито усмехнулся.

— Ах, вот как! То-то я думаю, что-то вы молоды для подполковника, красавчик. Ну, понятно. С таким тестем можно было и генерала получить. Как это вы сплоховали…

Договорить он не успел. Драться Астафьев не любил и не умел, но один удар, боковым в челюсть, он отработал хорошо. У Ляшенко только голова чуть дернулась, да зубы клацнули. В глазах его сразу появилась томная поволока, челюсть отвисла, он как-то начал заваливаться на бок, мелко семеня ногами, и если бы не твердая рука Рождественского, то областной прокурор непременно обрушился бы на асфальт. Тут на помощь Рождественскому подоспел Глухарев, и так, вдвоем, они удержали "око государево" на ногах. После всей этой неожиданной сцены генералы повели себя странно. Пока глава ФСБ придерживал плохо державшегося на ногах прокурора, Глухарев открыл дверцу своей машины, и через десять секунд Ляшенко был загружен в «Мерседес» и тут же вывезен в сторону областного центра. При этом в «Мерседесе» его сопровождали оба генерала. Когда прокурор области достаточно пришел в себя, то сразу начал качать права.

— Нет, это уже не хамство, это бандитизм, — пробормотал он, с озабоченным видом трогая свою челюсть. — Надеюсь, это все не останется безнаказанным, Михаил Андреевич?

Глухарев, сидевший на переднем сиденье, казался невозмутимым.

— А, что, собственно, произошло? — спросил он. — Я, собственно, даже и не заметил ничего особенного.

Ляшенко возмутился.

— Как это, ничего особенного? Какой-то слащавый мент дал в морду высшему руководителю, и вы этого не заметили? По-моему, это видели все, кто там был. Опера, криминалисты, шоферы, черт возьми!

— Не преувеличивайте, все как раз были заняты делом, в отличие от вас. Кроме того, вы зря так наехали на этого офицера. Надо было сначала узнать все про него, а потом уже болтать хер знает что!

— И что такого я про него не узнал? — допытывался прокурор. — Что он еще и зять президента? Но, многоженство у нас, вроде, запрещено.

Глухарев засмеялся. Ляшенко еще нервировало то, что разговаривая, Глухарев не поворачивался к прокурору лицом, и он видел только седой затылок генерала.

— Да нет, он не зять президента, хотя того и знает, это вы угадали. Президент не так давно лично вручал ему в Кремле Звезду Героя. Кроме того, у Астафьева Орден Мужества, и три боевых медали.

— Последнюю я ему вручал буквально месяц назад, — заметил Рождественский. — Его там наградили уже по нашей линии. Что-то там по линии заграничных связей. Кстати, это большая редкость, что наши награждают ментов.

— Это за что же ему отвалили такие почести? — спросил несколько растерянный прокурор. — Что он такого сделал? Первый раз слетал в космос?

В этом его взялся просветить главный комитетчик области.

— Ну, делал он примерно то же, что и вы у себя на Кавказе. Насколько я знаю, не очень успешно. А вот Астафьев предотвратил крупный теракт в столице, направленный против сразу двух президентов, а потом лично ликвидировал какого-то знатного чеченского главаря. Кстати, там и жена его там тоже поучаствовала.

— Да, она пристрелила такого Шаха, известнейшая была личность среди террористов. Только ей почему-то только орден дали, — прояснил Глухарев.

— И то год спустя, — подтвердил Рождественский.

Имя Шах было широко известно на Кавказе, поэтому на лице прокурора появилось выражение удивления, а потом, даже зависти.

— Слыхал я про этого Шаха. Один раз мы его чуть на окраине Назрани не достали, чудом просто тогда ушел, — пробормотал он.

— Ну, вот. У вас он ушел, а она его достала, — засмеялся Рождественский.

После такой обработки Ляшенко приехал к себе в контору в довольно кислом настроении. Требовать какие-то санкции против обидчика было глупо, он сам вел себя как скотина. Но челюсть болела, кроме того, обострилась головная боль — последствие контузии при близком взрыве в Махачкале. Закурив и чуть подумав, он нажал кнопку селектора, и вызвал своего первого зама. Этого мужика он просчитал уже досконально. Тот хотел удержаться в своем кресле любой ценой, и готов был идти для этого куда угодно, и зачем угодно.