Разбор полетов

Я устал тебя греть своим лучом Любви, думать о тебе.

Ты привыкла к тому, что я вечером прохожу мимо твоей общаги. Я специально проводил эксперименты, чтобы это проверить! Ты живешь моими силами...

Извини, но я не могу быть для тебя батарейкой Энерджайзер просто так.

Ты жутко ревнуешь, когда обо мне думают другие девушки!

Не слишком ли много чести для тебя?

Ты растоптала мою любовь, и благодаря этому жила.

Но всему есть предел.

Господи, как нежно и трепетно я тебя любил! Я тебе прощал все твои психи и дурь, закрывал глаза на всю твою ложь, висел над тобой, как орел над птенцом! Но ты ничего не поняла и не осознала. Я не буду говорить тебе все то прекрасное, что могло произойти между нами... Да, я знаю наше не случившееся будущее! Но ты не хочешь, и не можешь быть счастливой, поскольку ты просто не умеешь любить. Умение любить по-настоящему - непозволительная роскошь для тебя.

Я хотел тебе задать много вопросов все это время. Но самые главные были два: что ты хотела мне сказать 17 февраля, и почему ты стала меня ненавидеть с 26 февраля. Теперь мне это уже не интересно - что бы ты ни сказала, я знаю истинную причину всего происшедшего. В течение 21 месяца, пока мы знакомы, ты показала свою сущность как нельзя лучше. Ты действительно не достойна быть моей женой!

Есть только один вопрос: ты всем говоришь, что ты их любишь, что ты давно такого искала, ты перед всеми стоишь на коленях, положив голову на колени очередному донжуану, как ты это делала со мной?

Я оставляю тебе соломинку: если тебе надо будет - встретимся и спокойно поговорим. Но у тебя не хватит ни чести, и женской гордости, ни мужества, чтобы это сделать. Из тебя действительно сделали зомби, и я не смог ничего в одиночку.......

8 мая 2002 года"

Мне не ведомо, дошло до нее это письмо, или нет, но через четыре дня боли сзади прекратились, но зато часто и сильно стала болеть грудь. Словно опять забили осиновый кол.

Далее цитата из "Вихрей":

"Именно в эти дни, по непонятным совпадениям, я узнал много из жизни Алеси за последний прошедший год. И где она проходила практику в Екатеринбурге, и почему Анастасия говорила: "Дура она, дура!" (эта фразу я слышал и летом прошлого года, и в конце апреля - начале мая этого, то есть 2002). Узнал я и то, куда Алеся не успела, о чем говорила колдунья из Маргаритска... Я даже впервые разговаривал с мамой Алеси! Говорили мы с ней по телефону долго и искренно. Она как на духу рассказала многое. Я в двух словах рассказал ей кто я такой, как я встретился с колдуньей... Она меня поблагодарила за спасение Алеси. Рассказала о том, что... Господи, писать не хочется.... Дай бог ей счастья, если это правда.... Если у нее это получится..."

Извините за эти цитаты. Но так проще вам вспомнить, и мне заново не писать одно и тоже. Но именно здесь мы остановимся и вспомним вместе с Вами эти события. Вот здесь придется пролить правду... Алеся, терпи... Терпи, Алесенька,... Эта книга - не программа "Окна"... Это - моя и твоя боль! Пойми, не только тебе больно! Мне тоже больно! Пойми ты это! Что бы тебе было не так больно (хотя все равно будет больно, я знаю, но иначе будет еще хуже, пойми!), я буду вести повествование мысленно с тобой.

Алеся, если ты читала мои книги (а я думаю, что ты их все-таки прочитала), то тебе интересно знать, как и где я узнаю информацию. Ведь ты скрытная. Очень. Рассказываю. Я вычислил того самого Говдеева, о котором говорю в главе "Ночная встреча". В мае этого года я позвонил ему домой. Попробую вспомнить весь разговор.

- Алло, - трубку взяла женщина. Судя по голосу, - жена.

- Здравствуйте. Могу я услышать Владимира Александровича?

- У него нет телефона на работе.

- А как его можно найти? - я прекрасно понимал, что второй раз позвонить я не смогу, не дадут. Действовать нужно было быстро и стремительно.

- Это довольно трудно, - при этих словах она начала подробно рассказывать, как нужно ехать на край города, проходить через вахту, заходить на склады...

- А разве он работает не в центре? Ведь, насколько мне известно, у него своя мастерская и он - творческий деятель, - я откровенно растерялся.

В ответ она рассмеялась искренно, со словами: "Да какая мастерская!", что я опешил.

Алеся, ты понимаешь что это значит? Я читал интервью о его творческих способностях, я мельком видел передачу по телевизору, где его представили как одаренного творческого работника. Творческая мастерская у него была, я знаю точный адрес. И моя задача была узнать только телефон, чтобы прийти и поговорить. С одной из своих знакомых я разговаривал о нем. Она была в той мастерской. Видимо, и ты была в этой мастерской... Эта знакомая сказала так о нем: "Я его воспринимаю как дамского угодника. Достаточно милый мужчина, с которым интересно поговорить". Я скажу точнее - он просто бабник. В самом плохом смысле этого слова. Я прекрасно помню те дни, когда вы встречались. Энергетический удар от вашего взаимодействия был такой, что я чуть не падал. Какая разница, как ударить человека - резиновой дубиной, молотком или таким способом? Не обижайся на меня за эти слова, прошу тебя. Просто мне обидно. Обидно, что так произошло. А сейчас он торгует сыром. Не самая плохая работа, я не спорю. И не известно мне, почему он лишился своей мастерской. Я пишу только факты. Мое мнение о нем - я его презираю. Презираю за то, что он просто гад. Гад по жизни. Заикающийся недоумок. Мне так и не удалось увидеть его творчество. Гнусно, что такие творческие субъекты живут у нас в городе... Другими словами, поговорить с ним я так и не смог. Стремительного и неожиданного визита у меня не получилось. А ехать на край города к нему мне не захотелось.

Следующий разговор у меня произошел с одной из твоих коллег. Она была твоей подружкой. Мне неизвестно, разговаривала ты с ней после этого, или нет. В общем, слушай. Мы встретились с ней в одном из сквериков в центре города. Я сказал, что любил тебя. Что ты стала меня ненавидеть в течение суток по непонятным для меня причинам. Она рассказала, что заходила в гости к тебе в феврале. Ты ей сказала, что собираешься замуж. И ты ей показывала фотографии своего жениха. Сказала, что часто ездишь в Екатеринбург, поскольку там находится твой жених, с которым ты познакомилась во время первой практики год назад. Я описал того самого очкастого мальчика, с которым видел тебя в годовщину твоего признания. Описания совпали. Назвала она и то учреждение, в котором ты работала. В конце разговора я извинился перед подружкой, за то, что отнял время, сказав при этом: "Пойми меня правильно - я очень ее любил. Люблю и сейчас. И буду любить ее еще очень долго. Поэтому мне важно знать, что и как с ней происходило".

После этого, я, естественно, позвонил в справочное междугородней связи. Через полчаса я разговаривал с начальником отдела, где ты работала на практике в прошлом году, и в этом. Отозвалась она о тебе хорошо. Назвала она и твоего куратора, твоего наставника по работе. Так я узнал имя и фамилию того, с кем ты спала, когда я корчился об боли. Это описано в "Луче", глава "Прощальный вечер":

"В эти дни, меня стало буквально рвать на части. Я не находил себе места. Только поздно вечером я смог разобраться в своих эмоциях - Алеся с кем-то занималась сексом. Просто так. По биовизору я увидел ее безразличное лицо, рядом свечи. Интимная обстановка... И сам по себе раздался голос внутри меня: "Прощальный вечер"...

Алеся... Я знаю, когда ты это будешь читать, тебе будет очень больно... Я не знаю, что сделать иначе, как сделать иначе... Прости меня... за это... Прости, пожалуйста... Судя по всему, ты сама так хочешь. Объяснения будут ниже. Сейчас (пишу я это 16 Января 2003 г.) мне легко и просто сказать, что я люблю тебя... Продолжу повествование лета 2002 года.

Алеся, у тебя очень добрая и спокойная мама. Она переживала за тебя. Со мной она говорила искренно и спокойно. Я спросил, как у тебя дела.

Дело в том, что я видел тебя на остановке, я видел тебя во время шествия Алексия второго (не хочу писать с большой буквы второго), я видел тебя около общаги, вечером. Ты шла в сумерках с толстым, очень толстым мужиком, и с длинноволосой блондинкой. Ты опять была в очках. Мне кажется, был еще один раз, когда ты могла меня увидеть - я заметил силуэт, похожий на твой, и ты (или не ты) запрыгнула в автобус, который ехал к моему дому. Судя по всему, когда ты поняла, что едешь к моему дому, ты заплакала - у меня задергалась губа... Другими словами, я уже напрочь забыл о том предсказании, что услышал 7 января в Маргаритске...