Букашко

Вскоре к нам привели самого кандидата для ознакомления и инструктажа. Сразу скажу, претендент представлял собой фигуру монументальную, этакий здоровяк и крепыш: высоченный, широкоплечий, с могучим грудным басом, словно специально созданным природой для отдачи приказаний. И при всем при том от этого несуразного человека исходила странная всепобеждающая волна привлекательности. Букашка оказался чрезвычайно обаятельным человеком, хотя я бы не рискнул объяснить, что конкретно в его образе могло вызвать симпатию. Выражение его лица постоянно менялось, впрочем, диапазон этих изменений был довольно узок: от откровенной звероподобности до жесткой решимости…

— Настоящий красавец, не правда ли, — с радостной улыбкой обратился ко мне товарищ А… — Широким массам советских людей такие образы нравятся прямо-таки до дрожи в коленках. Они их завораживают. Нет, Григорий… наши люди отлично чуют силу и уважают ее. А наша задача — потакать подобным вкусам и всячески поощрять их проявление.

Букашка застыл по стойке «смирно» — весь, даже зрачки его целиком отдались внутренней команде.

— Вот что, Александр Иванович, партия решила направить тебя на новую работу — отныне будешь работать героем гражданской войны, — товарищ А. был доволен и по-своему ласков.

— Так точно.

— Думаю, Григорий, что он справится. В настоящее время Букашка — заместитель командира дивизии по строевой подготовке и, как следует из его характеристики, со своими обязанностями справляется хорошо. Справится и с новым поручением. Я в этом ни на минуту не сомневаюсь.

— Так точно.

— Будете героем гражданской войны вместо Буденного. Есть ли вопросы?

По лицу кандидата пробежала тень.

— Не знаю, как и сказать, — неожиданно прошептал Букашка. — У меня вопрос или просьба… Моя фамилия… Все смеются. У меня фамилия смешная. Не помешает ли это?

— Это не проблема, — товарищ А. стал серьезным. — Пойдете к секретарю по кадрам, он вам документик подправит. Ну, конечно, если дадите ему бриллиантик. Не очень большой, баловать этого брата ни к чему.

— Так точно.

Уже через полчаса Александр Иванович вернулся, он был счастлив. Его фамилия в документах была заменена. Отныне он и его потомки носили гораздо более благозвучную фамилию — Букашко.

*

Мне и в голову не могло прийти, что афера с объявлением А.И. Букашко героем революции может иметь продолжение. Поэтому, наслаждаясь неожиданным затишьем в делах, я предавался работе над одной из самых трудных глав в моей монографии о диких муравьях, посвященной музыкальным вкусам жителей муравейника. Казалось, что меня на какое-то время оставили в относительном покое, но пропагандистская машина уже была запущена на полные обороты и остаться в стороне мне не удалось. Вот так, несмотря на мое нежелание связываться с созиданием новой истории, о котором я неоднократно заявлял товарищу А., его намерение привлечь меня к созданию образа непобедимого комбрига не пропало. Думаю, что Хозяин приказал привлечь меня, и товарищ А. всю свою душу отдавал тому, чтобы этот приказ выполнить, поскольку тот не противоречил его собственным интересам, как он их понимал.

— Ты, Григорий, пошел в гору… Я, по доброте душевной, поверил, что тебя не интересует продвижение по службе. А ты… хитрец, всех обошел. Мы здесь одни, так что хочу сказать тебе откровенно — связываю с тобой и свое возрождение. Я сейчас у Хозяина в опале, но надеюсь, что с твоей помощью наверстаю упущенное. Я не забывчивый, своих людей не обижаю, так что ты держись меня. А предашь, я до тебя дотянусь. Будь уверен, если я пойду ко дну, и тебе не жировать…

— Меня карьера не интересует… И на положение свое я не жалуюсь. Я секретарь-референт и хочу впредь оставаться секретарем-референтом. Мне нравится решать ваши маленькие интеллектуальные задачки, но связывать с принципиальными решениями свое имя я не намерен.

— Хочешь остаться чистеньким?

— Хотелось бы…

— Но ты у нас работаешь, так что уже запачкан.

— Только большевики, товарищ А., почему-то считают, что работа может кого-то унизить — унижает человека воровство и беспутство, а честный труд на любом посту — характеризует положительно.

— Умничаешь… И почему Усатому это нравится, ума не приложу. Надо бы тебя к стеночке, но… как же без тебя. Ты у нас незаменимый. Кстати, хороший лозунг придумался сам собой. Надо бы развесить его по всей стране, чтобы на каждой стенке висел: «У нас незаменимых нет!» А ты… — исключение. Сам знаешь, одна ошибочка и не поздоровится тебе!.. На сегодня — все. Да… Прислали материалы по делу Букашко. Посмотри.

*

Я сходил в режимный отдел, где под роспись мне был вручен запечатанный сургучом конверт. Не люблю я эту работу с секретными документами, слишком много возни, но… надо.

Я прошел на свое рабочее место и осмотрел конверт, — никаких пометок на нем не обнаружилось, что было довольно странно: анонимки обычно ко мне не попадали.

Вскрыл. В моих руках оказалось поэтическое произведение и небольшая пояснительная записка, составленная знакомым мне парнем из отдела по классово-выдержанному исправлению классического наследия.

«Григорий Леонтьевич! По вопросу о роли Букашко А.И. в гражданской войне, посылаю вам произведение молодого, но страшно талантливого паренька Михалкова из нашего отдела. Очень ловко закрутил, нечего сказать. Ничего лучшего пока создать не удалось. За основу Михалков взял басню Крылова. Но получилось исключительно патриотично. С горячим коммунистическим приветом, Ерофеев».

Я внутренне содрогнулся, но поднес-таки листок к глазам.

Я содрогнулся еще раз. Мог ведь, зараза, написать о муравьях, тогда бы я использовал это творение с пользой для своей монографии, а так — все пропало попусту.

*

В три часа дня в «комнату свиданий» были вызваны два крупнейших историка партии, специализирующиеся на научном обеспечении практических интересов партийного руководства. Потрясающая работа. Нет, в самом деле… Я иногда представляю себе, как приходят они к себе на рабочее место — в архив, где собраны и засекречены абсолютно все важнейшие для судеб страны документы, и приступают… А через неделю, как по волшебству, из недр хранилища на свет появляются требуемые документы. Конечно, нужны они лишь, чтобы засвидетельствовать для иностранцев то, что руководители партии уже давно объявили своему народу. Впрочем, когда речь заходила о совсем уж фантастических историях типа штурма Зимнего дворца или белого террора, как причины гражданской войны, документы, пусть и топорно сделанные, лишними не были…