Тайны Хеттов

В древнейшие времена рабы рекрутировались главным образом из покоренного населения «страны Хатти», а позднее в подавляющем большинстве из военнопленных, под которыми подразумевались не только воины, захваченные

на поле битвы, но и население, угнанное с завоеванных земель (в некоторых хеттских документах между этими двумя группами делается различие: «захваченные» на поле боя называются appantes, а «угнанные» с завоеванных земель обозначаются шумерским термином NAM.RA. «Захваченные» иногда принимались в хеттское войско и получали земельные наделы, как свободные хетты; обычно же они сливались с «угнанными» в единообразную массу рабов). Кроме того, в хеттском обществе были и «долговые рабы»; особенно со времен повального голода до нас доходят сведения, что «отец продавал сына за серебро». В сравнении с большим количеством рабов, которых давала война, число «кушіен-ных рабов» было, вероятно, малозначительным. В этой связи интересно отметить, что ни в одном из десятков тысяч хеттских документов не говорится о купле или продаже раба. Зато говорится о его краже — хеттский кодекс карает за кражу раба строже, чем за его убийство.

Естественный прирост рабов (потомки рабов оставались рабами) дополнялся войной — охотой на людей. «Захваченные» и «угнанные», которыми завладел царь, то есть царское войско, работали на различных царских службах, преимущественно в царских имениях. Царь также наделял рабами храмовые хозяйства, города и крестьянские общины; об этих «дарах» сохранились записи, поражающие своей бухгалтерской дотошностью. Помимо царя на войне приобретали рабов военачальники, возничие и рядовые воины; эти рабы становились затем частной собственностью.

Хеттские воины. Копия рельефа из Каркемиша

Рабы либо были заняты в производственной сфере (в сельском хозяйстве, горнодобыче, ремеслах), либо — в меньшей мере — находились в услужении. Хотя несомненно их было много, у нас нет уверенности, что они составляли большинство трудящихся. Древние общины свободных крестьян удержались до самой гибели Хеттского царства, и государственная власть была заинтересована в их сохранении, поскольку они поставляли главные кадры хеттского войска. К значительному числу свободных общинников следует добавить и немалое количество самостоятельных крестьян и ремесленников, так что «класс производителей» в хеттском обществе нельзя прямолинейно отождествлять с «классом рабов».

О положении рабов мы можем судить лишь косвенно — по некоторым правовым и хозяйственным документам. Хеттский кодекс, который по отношению к свободному населению был снисходительным, даже «гуманным», для рабов предусматривал не менее жестокие наказания, чем законы соседних восточных деспотий. Правда, свободный («чистый человек») платил за кражу больший штраф, чем раб, но с точки зрения разбирающихся в тонкостях права хеттских юристов, в этом проявлялось различие между «преступлением человека» и «ответственностью за нанесенный убыток», подобное нашему возмещению убытков за урон, нанесенный скотом; впрочем, и в инвентарных описях хеттских хозяйств и ремесленных мастерских рабы перечисляются вместе с домашним скотом и орудиями труда. За поджог свободный должен был вновь отстроить дом, но «коль скоро раб поджег дом, то даже если его хозяин возместит убытки, у раба отрежут уши и нос и отдадут их его хозяину». Если раб оказал сопротивление своему господину, он «шел в горшок», что означало до сих пор не уточненный вид пыток, за которыми, вероятно, следовала казнь.

Хеттские памятники ничего не сообщают нам по поводу высших форм классовой борьбы рабов против рабовладельцев, например массовых отказов работать, бунтов, о которых говорят нам египетские документы XII века до нашей эры (времен Рамсеса III), и восстаний, способных выдержать сравнение с восстанием спартанских илотов или восстанием Спартака в Риме. Однако в хеттских источниках часто говорится о «бандах», «мятежниках» и тому подобном (с одним из таких упоминаний мы уже встретились в надписи царя Азитавандаса, который «жил со своим народом счастливо и в постоянном достатке»). Не идет ли тут речь о восставших рабах? Не пользуются ли здесь хеттские правители той же терминологией, что и европейские феодалы, называвшие восставших крепостных «бандитами» и «мятежниками»? Но даже если мы не станем покидать твердой почвы исторических документов, написанных представителями хеттского правящего класса, мы найдем в них множество сообщений о непрекращающейся классовой борьбе, хотя преимущественно о ее низших формах, например об отказе повиноваться, бегстве и т. д. В некоторые периоды бегство рабов приобретало прямо массовый характер, и Хеттское государство защищало интересы рабовладельцев даже превентивными мерами — переселением подозрительных «пленных» (часто большими группами) в отдаленные области империи.

«Мужчина, намеревающийся зарезать гуся». Копия хеттского рельефа из Телль-Халафа (примерно VIII век до н. э.)

Хеттские законы признают только одну классовую дифференциацию: между свободными и несвободными. Но это не значит, что между свободными не было классовых различий — ведь и буржуазное законодательство признает всеобщее «равенство перед законом», а мы хорошо знаем, чего стоит равенство в буржуазном обществе. На самой низкой ступени хеттской общественной лестницы стояли трудящиеся бедняки — ремесленники, пастухи, рыбаки и мелкие крестьяне, не являвшиеся членами общины. Но и крестьян-общинников и городских ремесленников правящий класс — знать во главе с царем — не слишком-то уважал. Мурсилис поучает своего преемника: «Общайся только с придворными! От горожан и крестьян царю нечего ожидать. Им нельзя верить, а общение с ничтожными лишь порождает опасность». Люди из этих классов нужны царю лишь в качестве воинов, а свободные хетты были хорошими воинами.

Отступление: день из хеттской жизни

Прежде чем продолжить прерванную нить этого краткого очерка истории Хеттского царства — истории, написанной прежде всего оружием и кровью его воинов, — позволим себе небольшое отступление.

Как выглядели хетты, которых Грозный называет «чем-то вроде наших дядюшек»? Сохранились их изображения на рельефах и печатях, где они запечатлели себя сами, сохранились их изображения, сделанные руками египетских художников, сохранились их скелеты. Роста они были скорее низкого, приземистые, широкоплечие, с крепкими ногами и мускулистыми руками, а орган обоняния у них был так развит, что некоторые их портреты кажутся почти карикатурными. Однако на египетских рисунках мы обычно не видим «типичных хеттов»; так называемая хеттская пехота в карнакском Рамессеуме — в действительности, очевидно, войско какого-нибудь вассала или союзника хеттов; на рельефах в храме Рамсеса в Эбозеве Почти бесспорно изображены хеттские союзники, а на гробнице Харемхеба — явно сирийские пленные. Лучшее представление о внешнем виде хеттов дают нам цветные настенные фрески, где египетские художники изобразили их даже со светлыми волосами, которыми они, как индоевропейцы, резко отличались от черноволосых семитов и хамитов. «Впрочем, в расовом отношении, — пишет Бедржих Грозный, — эти индоевропейцы, как показывают прежде всего найденные скелеты, сильно смешаны с большеносыми, имеющими брахицефальные черепа субарейскими и хурритскими элементами».

Хеттские жрицы. Копия рельефа из Каркемиша

Одежда уже три-четыре тысячелетия назад была не только защитой от непогоды, но и признаком общественного положения. Цари и представители знати носили длинные перепоясанные шерстяные облачения со складками, воины — длинные плащи (которые не снимались даже во время боя, хотя они явно не облегчали движений), лишь позднее их сменили короткие, выше колен, юбочки. Эта одежда, очевидно, была одновременно и рабочим одеянием крестьян и ремесленников; в ней изображен, например, «Мужчина на лестнице» в Аладжахююке или «Мужчина, намеревающийся зарезать гуся» в Телль-Халафе — персонажи двух редких рельефов, запечатлевших хеттов во время работы. Ни один хетт не позволил увековечить себя простоволосым (если на нем не было головного убора, то волосы были причесаны наподобие парика времен барокко); на ногах они носили сандалии или сапоги с длинными загнутыми кверху носками, а на голове или плотно прилегающую к волосам шапочку, или шлем с гребнем, напоминающий немецкие каски времен Первой мировой войны (высокие островерхие шапки, в каких на сцене кукольных театров выступают волшебники и маги, хетты предоставили богам). Хеттская дамская мода не отличалась большей фантазией, чем у модельерш прошлого столетия, шивших наряды для монастырских воспитанниц; даже царицы вместо шляп носили простые платки, сливающиеся со свободно спадающими одеждами, или скромно украшенные чепцы. Дети одевались, как взрослые.