Страница 2 из 15
– Вот тут он в ручей вошел, – проговорил проводник овчарки. – Дальше не пошел, собака след взяла бы.
– Вон в ту сторону двинулся! – увидев сломанные ветки, крикнул один солдат.
– Вперед! – скомандовал старший лейтенант.
– Застрелился, гнида, – усмехнулся капитан. – Видать, столько у него…
– Да что-то непонятно мне, – перебил его старшина. – Он ведь не по нас стрелял, а вверх. Ну чтоб просто…
– Хватит, Харин! – остановил его офицер. – Молчи. Я тебя знаю, поэтому никому ничего…
– Так я тебе, капитан, и говорю! – Старшина усмехнулся в усы. – Неужели ты не понял, что этот мужик…
– Хватит, – повторил капитан, – договоришься, старшина, сам знаешь, какое время сейчас.
– Понял, товарищ капитан.
– Ну что? – спросил капитан подошедших солдат.
– Нет там никого, – ответил один. – Видно было бы, если бы кто зашел в распадок.
– Пошли дальше, – сказал капитан. – И поосторожнее. Опасный он и наверняка вооружен, даже автомат не взял.
– Его живым брать? – спросил кто-то.
– Да, но если попробует сопротивляться, бейте на поражение.
– Из Магадана пришел приказ живыми брать, – напомнил старшина.
– Один застрелился, а второй оказал яростное сопротивление, – усмехнулся капитан. – Я солдатами рисковать не стану. Слышал, что Лугов о нем говорил – ногами бьет, как серпом. Японец, наверное, у них эти приемы отработаны. – Впереди раздались автоматные очереди. Сухо щелкнул револьверный выстрел. – Вперед! – крикнул капитан.
Мирославский, скатившись с крутого пригорка, упал в сухое русло. Увидел метрах в двадцати на склоне сопки двоих солдат и нажал на курок. Пуля просвистела над головами солдат.
– Не воевали юнцы, – вздохнул Евгений и упал за обросший мхом камень, по которому тут же застучали пули автоматных очередей. – Не уйти! – оскалился Мирославский. – А как же это? – Он дотронулся до груди. – Нет уж, великому Союзу не достанется, слишком большую цену я заплатил за это. Деда расстреляли, отец пропал в лагерях. А ведь он верно служил вам, товарищи коммунисты. Может, пристрелить кого? Офицера увижу, буду стрелять на поражение. – Евгений пополз в чащу березняка и тут же провалился в заросшую травой и кустарниками яму. Сильно ударился, но, стиснув зубы, сдержал стон и приставил ствол к виску. Вверху услышал шаги.
– Куда он делся, сволочь?! – спросил кто-то.
– Тут камни и ручей, он по камням ушел, – послышалось в ответ.
– Его, суку, и по ручью пытались достать, – сказал старшина. – А поняли, что он не туда идет, метров через сто. Здорово подготовили его в абвере.
– Через час рассвет, никуда он не денется, – проговорил капитан. – Нужно рассыпаться и прочесать этот склон. Как только что-то заметите, немедленно доложите.
– Только бы не нашли, – прошептал Мирославский. – Но могут, тогда лучше никому, чем коммунистам. – Он снял с шеи довольно большой кожаный пакет. Посмотрев вверх, прислушался и подался вперед. – Тут что-то вроде прохода. – Он пошарил рукой. – Кажется, пролезу.
– Сюда! – послышал крик. Простучал автомат. Ему ответил пистолетный выстрел.
– А это еще кто? – удивился Евгений. Застучали автоматные и пулеметные очереди. Мирославский повесил пакет на шею и пополз по лазу.
– Ушел, сволочь, – недовольно проговорил подбежавший к капитану старший сержант. – Ранил одного и в скалы бросился, потом на сопку взобрался и пропал. Вроде все проверили и оцепление выставили…
– Оцепление, – проворчал старшина. – У тебя девять человек. По скалам лазали минимум четверо, а пятеро что могут увидеть?.. – Он махнул рукой. – Да и время самое, что ни на есть паскудное – и не темно, и не светло. А люди на ногах уже сутки. Так что он и рядом пройдет, не заметят.
– В пятом квадрате вполне возможно появление двух беглых из лагеря, – сообщил подполковник НКВД. – Они вооружены. При побеге ранили офицера и забрали пистолет и охотничье ружье. Оба власовцы и…
– Один бандеровец, – поправил его мужчина в штатском.
– Есть мнение, – продолжал подполковник, – что самолет выслан за ними. Эти двое, которые спустились на парашютах, должны…
– Чепуха! – перебил его генерал-пограничник. – На аэродроме в Уэйлсе самолет был захвачен. Ранены двое часовых и один погиб, ему сломали шею. Сведения точные, – увидев, как переглянулись сотрудники НКВД, добавил генерал. – Бежавшего власовца взяли в Одессе. Зэки слышали их разговоры о том, что они попытаются уйти в Штаты. Но я не думаю, что они связаны с перелетевшими границу. Точнее, уверен, что никак не связаны. Скорее всего эти двое были освобождены американцами из лагеря и попали в США. Вы знаете о таких случаях, – обратился он к полковнику НКВД. – Двое пытались вернуться на Родину. Надо было…
– Генерал Трошин! – гневно перебил его полковник. – Вы думайте, прежде чем такое говорить.
– Я всегда думаю, о чем говорю, – ответил генерал. – А вот вы…
– Хватит, Игнат Васильевич, – улыбнулся штатский. – Плохо то, что этих двоих не возьмут живыми. Один застрелился, а второй уж больно ловок, шельма, я даже подумал, не японец ли, – посмотрел он на полковника. – Слишком хорош в драке, а этим японцы отличаются.
– Об этом уже думали, – кивнул полковник. – Тогда объясняется стрельба на американском аэродроме. Тот, что застрелился, русский. В Японии много белогвардейцев, их потомство до сих пор мечтает о возмездии.
– Мечтать, как говорится, не вредно, – усмехнулся штатский. – Но второго желательно взять живым. И пусть не допрашивают на месте, сразу к нам. Никакого давления и угроз, это приказ.
– Ты все понял? – тихо спросил лежащий в постели мужчина лет сорока. – Там, – он показал глазами на сейф в углу, – все о них. Конечно, по возвращении в Россию их отправят в лагерь, так что работа предстоит нелегкая. Но ты, Фридрих, должен их найти.
– Яволь, оберштурмбанфюрер, – ответил рыжеватый верзила.
– Поклянись Господом и жизнью своих близких, что об этом узнает мой сын. И запомни, Фридрих, если ты этого не исполнишь, то сдохнешь, как собака. Генрих должен узнать об этом, когда ему исполнится восемнадцать. – Бледные губы лежащего тронула легкая улыбка. – Ты оставишь себе треть, а остальное получит Генрих.
– Я все исполню, оберштурмбанфюрер, – ответил Фридрих.
– У тебя в России кто-нибудь есть?
– Двое завербованных.
– Подключите их.
– Яволь! – Фридрих шагнул к сейфу.
– Не мог раньше меня вытащить? – проворчал, садясь в джип, Дюпелье.
– Если бы мог, вытащил бы, – тронув машину, огрызнулся плотный мулат.
– Ты чем-то недоволен, Кроули?
– Понимаешь, что ты наделал? Они забрали…
– Не может быть!
– Я опоздал. Это я позвонил в полицию и предупредил…
– С ума сошел?! А если бы русских взяли?!
– К сожалению, не взяли. И я не знаю, что делать.
– Граф забрал то, ради чего рисковал жизнью. Хотя не думаю, что он что-то сможет сделать.
– Надо постараться найти его родственников.
– Отец его расстрелян в тридцать седьмом, а его матери в разгар гражданской войны удалось бежать во Францию.
– Однако он поехал в Россию. Что ты о нем знаешь?
– Да, в сущности, ничего… Значит, русский граф кое-что забрал у Фашнета? – Жан усмехнулся. – Я уверен, что он сможет выжить в России, а сейчас там очень и очень нелегко. В данный момент соваться в СССР – все равно что сунуть в рот ствол пистолета, нажать на курок и надеяться на то, что будет осечка.
– Черт возьми, – зло проговорил полковник НКВД, – пять дней не могут взять второго парашютиста. С беглыми покончено, а…
– Как раз из-за беглецов и не получилось, – перебил полковник пограничных войск. – Беглецы разделились, и наши группы шли за ними. А поняли, что это беглые, через сутки с лишним…