Смертницы

— Спасибо, что подождали, — сказал Стилман.

— Выбора мне не предоставили.

— Я понимаю, что причинил вам неудобство, но мы вынуждены задерживать всех свидетелей, чтобы коротко допросить их. Сейчас ситуация под контролем, и мне нужно хорошенько разобраться в происходящем. Мы не знаем ее мотивов. Не знаем, сколько людей может находиться с ней. Мне необходимо понять, с кем мы имеем дело, чтобы найти правильный подход, когда мы начнем переговоры.

— Она пока молчит?

— Да. Мы изолировали три телефонные линии в том крыле, где она забаррикадировалась, так что можем контролировать все ее звонки. Мы неоднократно пытались связаться с ней, но она все время вешает трубку. Впрочем, пройдет время, и ей захочется общения. Так бывает почти всегда.

— Вы полагаете, она такая же, как все террористы?

— Как правило, если дело касается заложников, преступники ведут себя одинаково.

— И как много среди них женщин?

— Должен признать, это нетипично.

— Вам когда-нибудь приходилось иметь дело с женщиной-террористкой?

Он задумался.

— По правде говоря, — сказал он, — в моей практике это первый случай. Первый для всех нас. Здесь мы имеем дело с редким исключением. Женщины не захватывают заложников.

— Но эта захватила.

Он кивнул.

— И, пока я не располагаю информацией, мне приходится действовать по старой схеме. Прежде чем я вступлю в переговоры, мне необходимо знать о ней как можно больше. Кто она, почему это делает.

Маура покачала головой.

— Не знаю, смогу ли я вам помочь.

— Вы последняя, кто вступал с ней в контакт. Расскажите мне все, что помните. Каждое слово, произнесенное ею, каждое ее движение.

— Я была с ней наедине очень недолго. Всего несколько минут.

— Вы разговаривали?

— Я пыталась.

— Что вы ей говорили?

Маура почувствовала, что ладони вновь стали влажными, стоило ей вспомнить ту поездку в лифте. Вспомнить, как дрожала рука женщины, сжимавшая пистолет.

— Я пыталась успокоить ее, урезонить. Я сказала, что хочу ей помочь.

— И как она реагировала?

— Она молчала. Не проронила ни звука. И это было самое страшное. — Она взглянула на Стилмана. — Ее абсолютное молчание.

Он нахмурился.

— Она что, вообще никак не реагировала на ваши слова? Вы уверены в том, что она вас слышала?

— Она не глухая. Она реагировала на звуки. Я уверена в том, что она слышала вой сирен.

— И тем не менее не произнесла ни слова? — Он покачал головой. — Странно. Может, мы имеем дело с языковым барьером? Тогда это осложнит переговоры.

— Мне показалось, что она не расположена к переговорам.

— Давайте с самого начала, доктор Айлз. Расскажите все, что она делала, все, что делали вы.

— Я уже все рассказала капитану Хейдеру. Бесконечно задавая мне одни и те же вопросы, вы не продвинетесь ни на шаг.

— Я знаю, что вам приходится повторяться. Но, может быть, что-то из того, что вы вспомните, окажется чрезвычайно важной деталью. Единственной зацепкой для меня.

— Она целилась мне в голову. Мне трудно было сосредоточиться на чем-то. Я думала только, как бы остаться в живых.

— И все-таки вы были с ней. Вы лучше всех знаете, в каком она состоянии. У вас есть какие-то соображения, почему она это сделала? И собирается ли она расправиться с заложниками?

— Она уже убила одного человека. Это вам ни о чем не говорит?

— Но с тех пор мы не слышали других выстрелов, так что можно считать, первые критические полчаса миновали, а это самый опасный период. Именно в это время захватчик находится под воздействием страха и может убить заложника. Прошел уже час, а она не совершила больше никаких действий. Никто не пострадал, насколько нам известно.

— Тогда что она там делает?

— Понятия не имею. Мы по-прежнему пытаемся выяснить, кто она, откуда взялась. Убойный отдел проверяет, что предшествовало ее появлению в морге. В больничной палате сняты, как мы надеемся, ее отпечатки пальцев. Пока никто не пострадал, время работает на нас. Чем дольше будет пауза, тем больше информации о ней мы сможем получить. И тем выше вероятность того, что все обойдется без кровопролития и героизма. — Он бросил взгляд в сторону больницы. — Видите вон там полицейских? Они уже готовы штурмовать здание. Если дойдет до этого, тогда можно считать мою миссию неудачной. У меня есть золотое правило: не спешить. Мы блокировали ее в крыле, где нет ни окон, ни выходов, так что ей не уйти. Во всяком случае своими ногами. Так что пусть посидит, обдумает ситуацию. И со временем поймет, что нет другого выбора, кроме как сдаться.

— Если она достаточно разумна, чтобы это понять.

Некоторое время Стилман молча смотрел на Мауру. Словно взвешивал ее слова.

— Как вы считаете, она в здравом уме?

— Я считаю, что она до смерти напугана, — сказала Маура. — Когда мы были одни в лифте, я видела ее взгляд. В нем была паника.

— И поэтому она стреляла?

— Должно быть, она почувствовала угрозу. Нас было трое возле ее кровати, и мы все пытались усмирить ее.

— Трое? Медсестра, с которой я беседовал, сказала, что, когда она вошла в палату, увидела только вас и охранника.

— Был еще врач. Молодой человек, блондин.

— Медсестра его не видела.

— Да, он сбежал. После того как прогремел выстрел, он бросился наутек, словно трусливый заяц. — Маура замолчала, все еще переживая тот факт, что она была брошена на произвол судьбы. — Я осталась одна в ловушке.

— Как вы думаете, почему пациентка стреляла только в охранника? Вас ведь было трое там, возле ее койки?

— Он наклонился к ней. И стоял ближе всех.

— А может, все дело в его униформе?

Маура нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Подумайте сами. Униформа — это символ власти. Она могла принять его за полицейского. Это наводит на мысль, что у нее могло быть криминальное прошлое.

— Многие люди боятся полиции. Для этого вовсе не обязательно быть преступником.

— Почему она не выстрелила в доктора?

— Я же сказала вам, он убежал. Его уже не было в палате.

— Но она и вас не убила.

— Потому что ей нужен был заложник. Я подвернулась под руку.

— Как вы думаете, она бы убила вас, будь такая возможность?

Маура посмотрела ему в глаза.

— Я думаю, эта женщина не остановится ни перед чем, лишь бы остаться в живых.

Внезапно распахнулась дверь трейлера. Капитан Хейдер высунул голову и обратился к Стилману:

— Пожалуй, тебе стоит зайти к нам и кое-что послушать, Лерой.

— Что там?

— Только что поймали в эфире.

Маура вернулась следом за Стилманом в трейлер, где, как ей показалось, стало совсем нечем дышать.

— Прокрути эту передачу еще раз, — попросил Хейдер Имертона.

Из динамика раздался взволнованный мужской голос:

— …вы слушаете радиостанцию «КБУР», и с вами я, Роб Рой, ведущий программы этого странного дня. Друзья, у нас тут прелюбопытная ситуация. Только что к нам поступил звонок от дамы, которая утверждает, будто она удерживает заложников в медицинском центре. Я поначалу не поверил, но наш оператор как раз сейчас беседует с ней. Мы думаем, что она не обманывает…

— Какого черта? — возмутился Стилман. — Это же наверняка мистификация. Мы полностью изолировали все телефонные линии.

— Слушай дальше, — перебил его Хейдер.

— …итак, здравствуйте, мисс, — прозвучал голос ди-джея. — Мы готовы выслушать вас. Назовите свое имя.

— Мое имя знать не обязательно, — отозвался хриплый женский голос.

— Хорошо. Ну и зачем вы все это делаете?

— Жребий брошен. Это все, что я хотела сказать.

— И что это значит?

— Передайте им. Просто передайте: жребий брошен.

— Хорошо, хорошо. Что бы это ни означало, весь Бостон это услышал. Друзья, если вы нас слушаете, знайте, что жребий брошен. Это Роб Рой, и мы находимся на прямой связи с дамой, из-за которой разгорелся весь этот сыр-бор…

— Скажите полиции, чтобы убирались, — продолжала женщина. — Здесь, в этой комнате, у меня шестеро заложников. И пуль хватит на всех.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.