Страница 7 из 15
ТРИ
— Откуда такая мрачность, маленькая дампирка?
Я пересекала двор в направлении столовой, когда почувствовала запах гвоздичных сигарет. И вздохнула.
— Адриан, ты последний человек, кого мне сейчас хочется видеть.
Адриан Ивашков пристроился рядом со мной, выдохнув в воздух облако дыма, конечно же, поплывшее в мою сторону. Я замахала рукой и сделала вид, что меня душит кашель. Адриан — морой королевских кровей, которым мы «обзавелись» во время недавней поездки на лыжную базу. Он на несколько лет старше меня и поехал с нами в Академию, чтобы вместе с Лиссой изучать дух. Кроме него до сих пор мы не были знакомы ни с одним другим обладателем духа. Самоуверенный, испорченный, он не отказывал себе ни в каких удовольствиях, будь то сигареты, алкоголь или женщины. Еще он втрескался в меня — или, по крайней мере, жаждал затащить меня в постель.
— Похоже на то, — сказал он. — С тех пор как мы сюда приехали, я почти тебя не видел. Я сказал бы, что ты избегаешь меня — если бы не знал, что это не так.
— Я действительно избегаю тебя.
Он вздохнул и провел рукой по темным волосам, которые всегда содержал в состоянии художественного беспорядка.
— Послушай, Роза, тебе нет нужды разыгрывать из себя недотрогу. Я уже у твоих ног.
Адриан прекрасно понимал, что никакую недотрогу я не разыгрываю, но ему всегда нравилось дразнить меня.
— Сегодня я действительно не в настроении сносить твое очарование.
— Что произошло в таком случае? Ты пинаешь все камни на своем пути и выглядишь так, словно готова врезать первому, кто подвернется под руку.
— Почему ты околачиваешься рядом в таком случае? Не боишься, что достанется тебе?
— Ой, ты никогда не причинишь мне вреда. Для этого я слишком симпатичный.
— Не настолько симпатичный, чтобы мириться с этим мерзким канцерогенным дымом, который ты выдуваешь мне в лицо. Как тебе это удается? В кампусе запрещено курить. Когда Эбби Бадика поймали на этом, ее две недели оставляли после уроков.
— Я выше ваших правил, Роза. Я не студент, не служащий — просто свободный дух, бродящий по вашей прекрасной школе.
— Шел бы ты сейчас бродить куда-нибудь в другое место.
— Если хочешь избавиться от меня, расскажи, что происходит.
Вот неотвязный! Ладно, все равно он скоро и сам узнает. Все узнают.
— На время полевых испытаний меня распределили к Кристиану Озера.
Последовала пауза, а потом Адриан расхохотался.
— Здорово! Теперь понятно. В свете этого ты выглядишь просто на удивление спокойной.
— Меня должны были назначить к Лиссе. До сих пор не верится, что они так со мной обошлись.
— Почему они сделали это? Есть вероятность, что по окончании школы ты будешь не с ней?
— Нет. Они просто считают, что это поспособствует моему обучению. Потом мы с Дмитрием по-прежнему станем ее настоящими стражами.
Адриан искоса взглянул на меня.
— Уверен, это будет очень нелегко для тебя.
Это была одна из самых странных вещей на свете — то, что Лисса никогда даже близко не подозревала о моих чувствах к Дмитрию, а вот Адриан догадался о них.
— Как я уже сказала, сегодня твои комментарии не приветствуются.
Он, по-видимому, считал иначе. Я подозревала, что он уже пьян, а ведь время ланча только приближалось.
— В чем проблема? Кристиан все время будет с Лиссой.
В словах Адриана был смысл, хотя я не собиралась это признавать. Потом, в этой своей легкомысленной манере ни на чем не задерживаться надолго, он сменил тему разговора, когда мы приблизились к зданию.
— Я уже говорил, какая у тебя аура? — внезапно спросил он.
С очень странной ноткой в голосе — неуверенности и любопытства. Очень нехарактерно для него. Обычно все его слова звучали насмешливо.
— Да, как-то говорил. Она темная. Почему?
Аура — это свет, окружающий каждого человека. Цвета и яркость ауры якобы связаны с личными качествами и энергией человека. Только владеющие духом могут видеть ауру. Адриан делал это, сколько себя помнил, а вот Лисса только училась.
— Трудно объяснить. Может, это ничего не значит. — Он остановился у двери и глубоко затянулся. На этот раз выдул дым не на меня, однако ветер отнес его обратно. — Аура — вещь странная. Она может угасать и усиливаться, менять цвета и яркость. Некоторые очень яркие, другие бледные. Иногда она пылает таким чистым цветом… — он откинул голову назад, глядя в небо; я узнала признаки странного состояния расстроенного сознания, которое иногда на него находило, — что ты можешь мгновенно схватить ее суть. Все равно что в душу человеку заглянуть.
Я улыбнулась.
— Но меня ты пока не разгадал, даже не понял, что вообще означают эти разные цвета?
Он пожал плечами.
— Я занимаюсь этим. Говоришь с людьми, начинаешь чувствовать, что они собой представляют, а потом встречаешь похожих людей с похожей аурой… Вот так цвета обретают смысл.
— Как сейчас выглядит моя аура? — Он посмотрел на меня.
— Эх, жаль, сегодня я не могу ее видеть.
— Я так и знала. Пить надо меньше.
Некоторые вещества — вроде алкоголя и определенного рода лекарств — приглушают эффект духа.
— Я выпил ровно столько, сколько нужно, чтобы не мерзнуть. Правда, я могу предположить, на что твоя аура похожа. Обычно она как у других — эти водовороты цвета, — только по краям темная. Как будто по пятам за тобой всегда следует какая-то тень.
Что-то в его голосе вызвало у меня дрожь в теле. Я много раз слышала, как они с Лиссой обсуждают разные ауры, но никогда не считала, что по этому поводу стоит всерьез беспокоиться. Я воспринимала ауру как сценический трюк — круто, конечно, но особого смысла нет.
— Весело, ничего не скажешь, — заметила я. — Ты когда-нибудь задумываешься, какое воздействие могут оказать твои слова?
Странность его поведения ушла, сменившись обычной насмешливостью.
— Не волнуйся, маленькая дампирка. Может, тебя и окружает тьма, но для меня ты всегда сияешь, словно солнечный свет.
Я закатила глаза. Он бросил сигарету на дорожку и раздавил ее ботинком.
— Надо идти. Увидимся.
Он отвесил мне галантный поклон и зашагал к гостевому дому.
— Ты опять намусорил! — закричала я.
— Я выше правил, Роза, — ответил он. — Выше всяких правил.
Покачав головой, я подняла погасшую сигарету и бросила ее в мусорную корзину рядом со входом в здание. Войдя, я стряхнула с ботинок грязь. Тепло внутри воспринималось как приятная перемена. Ланч в кафетерии уже подходил к концу. Там дампиры сидели бок о бок с мороями — и это подчеркивало контраст между ними. Дампиры, люди лишь наполовину, были крупнее, более крепкого сложения. Девушки-новички имели более женственные фигуры, чем слишком стройные и худощавые моройки; парни-новички выглядели более мускулистыми по сравнению с моройскими юношами. Морои бледные и изящные, точно фарфоровые статуэтки, а у нас кожа загорелая, поскольку мы много бываем на солнце.
Лисса сидела за столиком одна и в своем белом свитере походила на ангела. Светлые волосы водопадом стекали на плечи. Когда она заметила меня, теплое чувство радости хлынуло через нашу связь.
Она улыбнулась.
— Ох, видела бы ты свое лицо! Это правда, что тебя приставили к Кристиану?
Я сердито воззрилась на нее.
— Ну, ты, наверно, не умерла бы, если бы выглядела не такой несчастной? — Вылизывая остатки земляничного йогурта, она бросила на меня осуждающий взгляд, забавляясь. — В смысле, он же мой бойфренд, что ни говори. Я все время провожу с ним. Не так уж плохо.
— У тебя терпение святой, — проворчала я и рухнула в кресло. — Кроме того, ты не проводишь с ним по двадцать четыре часа все семь дней недели.
— И ты не будешь. Только шесть.
— Никакой разницы. С тем же успехом это могло быть десять.
Она нахмурилась.
— Не улавливаю смысла.
Я отмахнулась от собственного идиотского замечания и обвела взглядом кафетерий. Помещение гудело новостями о предстоящем полевом испытании, которое должно было начаться сразу по окончании ланча. Лучшая подруга Камиллы получила назначение к лучшему другу Райана, и они сидели вместе, все вчетвером, в самом отличном настроении — как будто их ожидает шестинедельное свидание пара на пару. Ну, хоть кто-то может радоваться. Я вздохнула. Кристиан, мой будущий подопечный, был у «кормильцев» — людей, добровольно жертвующих мороям свою кровь. Благодаря нашей связи я почувствовала, что Лисса хочет что-то мне рассказать. Но сдерживается, беспокоясь по поводу моего скверного настроения и желая поддержать меня. Я улыбнулась.