Страница 132 из 137
Василий и Василиса так никогда и не узнали – кто, почему лишил жизни всех этих людей. Светлана узнала только сейчас, и в глазах девушки вспыхнул яростный пламень.
Путники, поняв, что никому здесь помочь не смогут, а жить посреди кладбища невозможно, прошли по домам, собрали кое-какие полезные вещи. Все жилища убитых носили следы погрома – немудрёная мебель поломана, утварь сплошь на полу, стены в бурых пятнах запёкшейся крови. В одном из домов так и висел до сих пор на стене почерневший труп женщины с распоротым животом. У ног ссохлось крошечное тельце неродившегося ребёнка. Такой безжалостной и страшной оказалась на самом деле «свобода»…
Путь влюблённых, хоть и не устланный розами, в итоге завершился благополучно. Следующая деревня, раза в три побольше первой, оказалась жива и относительно здорова. В прошлом сезоне тут отчего-то погибли на полях все посевы, несколько жителей послабее умерли с голоду, не дотянули до следующего урожая.
Местные оказали почёт и гостеприимство вооружённым и при этом доброжелательно настроенным странникам. А после демонстрации возможностей плазмотрона с радостью согласились на то, что Василий и Василиса останутся с ними жить.
Из трёх пустующих домов они выбрали тот, что покрепче, поменьше и стоял на околице, возле самого леса. Деревенские переглянулись – оказывается, в доме до недавнего времени жила бабушка, слывшая ведьмой. Поговаривали: «Вот, померла она, и в первый же год неурожай случился. А теперь не будет дом пустовать – может, и к нам счастье вернётся…»
Нелегко таун-людям было приучаться к полудикому образу жизни. Но любовь помогла. Нередко бывает наоборот – уходит она от бытовых неурядиц да тягомотных будней, будто никогда и не было. А у «Вась» сложилось наоборот. С детства привыкнув к равенству, всю работу они делали вместе – и дом починяли, и кашу варили, и на рыбалку-охоту ходили.
Спустя год закончилось действие Василисиного контрацептива – в таунах не бывало беременных охранников, служивые женщины предохранялись. Но и забеременев, Вася не стала больше похожей на деревенскую. По-прежнему наравне с супругом выполняла любую работу, до последних дней не оставляла и тренировок. Даже стиль одежды сохранила – соорудила себе штаны на бретелях, так и ходила в штанах да рубахе. Платьев на дух не переносила.
Роды шли тяжело, телосложение Василисы не очень подходило для этого. Однако, кое-как обошлось, хоть молодая мама навек зареклась когда-нибудь рожать второго. Пока продолжался процесс, местные женщины кругами ходили поблизости. Во-первых, волновались за «оружную бабу», плазмотрон всегда был при Васе, потому в деревне решили, что муж её с колдовской штуковиной управляться не способен. Во-вторых, им было до ужаса любопытно хоть вполглаза глянуть на роженицу – настоящая ли женщина? Уж больно манерами да голосом непохожа.
Спервоначалу и местные мужики попробовали было насмехаться над Василием: «Кто из вас муж, а кто жена?» Да только приложил он пару-тройку из числа самых здоровых охальников, все и притихли. Теперь, хоть Василий и допустил к роженице всего двух повитух, наиболее опытных и старых, женская половина сельчан, впоследствии расспросив счастливиц во всех подробностях, тоже убедилась: устроена Василиса точно так, как они. Разве что мышц для женщины чересчур многовато, а в остальном – полный порядок.
Оправившись после родов, Вася вернулась к мужским занятиям с прежней, а то и с большей охотой. Восстановила прежнюю форму, влезла в узкие штаны. Ребёнка «и в лес и по дрова» носила с собой в невиданной сумке под грудью на заплечных ремнях. Ходила всегда выпрямившись, словно молодая сосна, лицо всегда приветливо, нипочём не скажешь, что ведьма…
Встав на ноги раньше многих, Светлана до трёх лет не говорила ни слова. Странное дело, но родителей это особенно не беспокоило. Они и сами каким-то образом умели предугадывать желания друг друга. Думали, избушка ведьмина помогает. Такой же подрастала и дочь.
Пристаёт к ней Василий «Скажи «ма-ма», а та лишь улыбнётся, да глаза сделает хитрые-хитрющие. Но если надо что дочке, и мать и отец сразу знают, как будто на ухо кто скажет.
Как-то родилась у Василия идея – а не построить ли лодку? Ну не лодку, хотя бы плот большой, человек на пять. А потом пойти в старый город, и привести лодку оттуда. Диковинные судёнышки иной раз проходили туда-сюда по реке, торговый люд причаливал, предлагая всякое добро на мену. Оседлая деревенская жизнь тяготила выходцев из высокотехнологичного общества.
Сказано – сделано. Тем более, идею радостно поддержала Василиса, а вокруг неё вечно вились молодые парни с восторженными глазами.
Брёвна высушили, просмолили, стянули-скрепили. Настелили палубу, поставили мачту с парусом, сделали киль, рулевое. Сельчане уж и не удивлялись, откуда «Васи» столько всякого знают… К осени плот спустили на воду, и оказалось: не идёт он против течения. Не хватает ни силы ветра, ни площади паруса.
Старый город был и по течению ниже, только значительно дальше и не такой большой. Однако, выбора не было. Василий с тремя парнями и одним на всех автоматом отправился в первую экспедицию. Жена и рада бы с ним, да ребёнок ходить пока не научился. Случится что, не дай Бог – нахлебается и утонет. Осталась, и деревенские были этому несказанно рады, считали Василису главной своей защитницей.
Конечно, в разлуке с любимым она тосковала. Подолгу пробовала заговаривать со Светланой, постоянно обменивалась с нею эмоциями. Ткала, шила, ремонтировала печку, заготавливала дрова. Благо, для последнего не нужна особая сила. Только выбрать слабые и больные деревья невдалеке от дороги, а падали они сами от мановения руки с плазмотроном.
Там же на месте Василиса рубила бревна на части, благо сырое дерево меньше горело. Но всё равно после каждого реза обе поверхности приходилось тушить мокрой ветошью. Нарезанному кругляками бревну Вася давала остыть, потом грузила в телегу – неплохое упражнение для развития силы.
На обратном пути непременно заезжала к реке – помыть руки, что по локоть в пепле и саже. Пока мать чистоту наводила, несмышлёная Светлана, сидя в повозке, во все стороны дёргала вожжи, но лошадь только косилась на девочку блестящим насмешливым глазом, фыркала, отгоняя мух длинным хвостом.
Стараясь приблизить время встречи с любимым, Василиса многие часы посвящала упражнениям. При любой возможности совершенствовала технику, наращивала силу, тренировала реакцию, пусть даже в играх с домашним котом. Как правило, старалась заниматься либо где-то в лесу, подальше от глаз, либо дома, чтоб не смущать соседей. Не раз замечала любопытный взгляд маленькой дочери, внимательно следившей за стремительными связками ударов, блоков, передвижений.
Однажды Светлана вдруг повернулась на бок, руками крепко ухватилась за частокол оградки кровати – и встала! Когда вернулся отец, дочка уже бодро ходила.
А вот лодку добыть с первого раза не удалось. Потому на обратном пути плот тянули, шагая по берегу, как древние бурлаки. Плавсредство шло тяжело гружённым – нашли отличный канат, на котором его и тащили, много всяких нержавеющих железок, армированную нейлоновую ткань на парус, четыре алюминиевых весла, с десяток листов оргстекла – будут теперь в избах нормальные окна.
Если бы не торопиться, да покопаться хорошенько в развалинах – найти можно в десятки раз больше. Но увезти всё равно не на чем – все лодки, попадавшиеся на глаза членам «поисковой экспедиции», были либо слишком велики, либо безнадёжно покорёжены и дырявы.
По прибытию каждый из четверых получил равную долю добычи, и в следующий поход желающих вызвалось вдесятеро больше.
Как-то раз, в пятую весну Светланы, мать заметила – девочка старается копировать все её движения во время тренировки. Обрадовалась, похвалила, велела встать позади, внимательно следить и повторять как можно точнее. Начали, как водится, с самого простого – растяжки, стоек и передвижений.
Через год к Василисе пришли трое деревенских ребят, немного постарше дочки. У одного заметно распухло ухо, у другого наливался под глазом свежий фингал. Мать быстро глянула на девчонку – та виновато опустила глаза.