Ральф 124С41+

— Прежде чем уйти, я должен обратиться к вам с просьбой, которая может показаться вам странной. — Он сделал паузу, словно колебался. — Я уже говорил, что с вами Элис будет в безопасности. У меня есть основание говорить об этом. Признаюсь, у меня появилась причина за неё беспокоиться. Молодой человек, некто Фернанд 600 10, в последнее время ведёт себя очень глупо: он просил её руки уже несколько раз, и Элис ему отказывала. Теперь он буквально не даёт ей прохода — его приставания стали смахивать на преследование. Дня четыре назад он даже дошёл до того, что стал ей угрожать. Я не знаю точно, что произошло между ними, однако видно, что Элис, хотя и обращает всё в шутку, в душе напугана. Я опасаюсь, что он может её похитить, если она будет упорствовать в своём отказе, и хотя в наше просвещённое время всё это кажется немного смешным, я не могу избавиться от тревоги по этому поводу. Он как будто остался в Швейцарии, когда мы выехали, но — кто знает? — этот сумасброд может последовать за Элис. Если он это сделает и возобновит свою неприятную слежку, я заключу, что мои страхи имеют некоторое основание.

— Как выглядит этот Фернанд?

— У него приятная наружность, во всяком случае, женщины так считают. Мне лично он не нравится. Фернанд высокого роста, брюнет и наделён одним из тех характеров, которые со всеми враждуют. У него взгляд исподлобья, рот обличает слабую волю. У Элис, между прочим, есть ещё один поклонник, безобидный малый, находящийся здесь временно. Это марсианин Лизанор СК 1618; он влюбился в неё безнадёжно, но, как я уже сказал, это очень достойный молодой человек, уважающий законы, которые запрещают браки между марсианами и жителями. Земли, и Элис он никогда ничем не надоедал. При всём том они большие друзья, и я даже не уверен, догадывается ли она, что он питает к ней не только дружеские, товарищеские чувства.

Пока Джемс говорил, в памяти Ральфа всплыло одно воспоминание. Он снова увидел те два лица, которые разглядывали его так пристально с экранов телефотов среди множества приветствовавших его людей.

Если эти два человека были, каждый по-своему, неравнодушны к Элис, не удивительно, что оба всерьёз заинтересовались им, человеком, спасшим её от неминуемой смерти, — пожалуй, они видели в нём соперника.

Он рассказал про этот случай Джемсу, и тот признал, что подозрения учёного могут оказаться справедливыми. Оба мужчины расстались до вечера, причём у более пожилого из них отлегло от сердца — теперь он знал, что Ральф будет беречь его дочь так же, как бережёт её он сам.

Было около одиннадцати часов, когда появилась Элис, весёлая и оживлённая после хорошего отдыха.

Улыбаясь, она попросила прощения за опоздание, и они тотчас вышли из дома.

— Мы, нью-йоркцы, — сказал он ей перед выходом, — странный народ. Свой город мы любим только тогда, когда находимся от него далеко или же когда показываем его иностранцам и описываем им его чудеса. Я вас уверяю, что природный, стопроцентный уроженец Нью-Йорка ненавидит свой город и живёт в нём лишь потому, что тот чем-то приворожил его к себе и он не в силах сбросить с себя его чары.

Когда Ральф со своей спутницей оказались в вестибюле цокольного этажа здания, он попросил её сесть на стул и подождать. Учёный дважды нажал кнопку, и слуга тотчас принёс нечто похожее на роликовые коньки.

Это были теле-мото-роллеры, сделанные из аломагния; они весили не более полутора фунтов каждый.

Роллеры имели по три резиновых колёсика — по одному спереди и по два сзади. Между колёсиками помещался электромоторчик размером не больше лимона.

Этот мотор работал только от токов высокой частоты и, несмотря на свои малые размеры, обладал мощностью до четверти лошадиной силы.

Ральф объяснил своей спутнице, как пользоваться роллерами. Они прикреплялись к ногам при помощи остроумного приспособления, которое позволяло надеть их за несколько секунд. Покончив с этим, оба вышли на улицу. От каждого роллера шёл вдоль спины к головному убору тонкий изолированный провод. Он был прикреплён к коллектору — прямому стержню около восьми дюймов в длину, слегка торчавшему из шляпы или кепки. Электрический ток высокой частоты с этой стрелки передавался на маленькие моторы, приводившие роллеры в движение. Чтобы регулировать скорость моторчиков, достаточно было приподнять носок роллера; этим не только выключался ток, но и автоматически тормозились оба задних колёсика.

Как только они очутились на улице, Элис сразу обратила внимание на превосходное состояние дорожного покрытия.

— Дело в том, — объяснил учёный, — что из века в век город довольствовался покрытиями временного типа, пока лет пятьдесят тому назад не додумались и не вымостили все улицы стилонием. Заметьте, что в нём нет ни одной трещины. Стилоний не подвержен ржавчине и в десять раз прочнее стали. Теперь мы выстилаем улицы плитами из этого металла толщиной в шесть дюймов. Плиты после укладки сваривают электричеством, и в результате вся улица покрыта сплошным слоем металла, без щелей и трещин. Тут негде собираться грязи и вырастать сорнякам. Тротуары сделаны из этого же материала.

Следует сказать, что теле-мото-роллеры были бы немыслимы без таких цельнометаллических улиц. Между задними колёсиками роллера помещена плоская пружина, которая осуществляет постоянный контакт с металлической «почвой».

— Откуда берётся ток? — спросила девушка.

— Вы, вероятно, успели заметить тонкие белые столбы по бровке тротуаров и находящиеся у них сверху, похожие на зонтики, изоляторы с толстым проволочным остриём. Провод подвешен на высоте пятнадцати футов над тротуаром и передаёт ток высокой частоты, который снабжает энергией не только роллеры посредством стержневых коллекторов на головных уборах, но приводит в движение все транспортные средства, которые, как вы видите, бесшумно проносятся мимо нас.

Молодые люди плавно неслись по улицам со скоростью около двадцати миль в час. Во всех направлениях мимо них сновали тысячи горожан, также пользовавшихся роллерами. На улицах не было никакого шума, за исключением негромкого жужжания, отнюдь не неприятного, производимого тысячами моторчиков.

Каждый тротуар был разделён пополам. По внешней и внутренней сторонам катились люди в противоположных направлениях. Такой порядок исключал возможность столкновений. Если кому-нибудь, кто катился по внешней стороне тротуара, нужно было зайти в магазин, ему следовало доехать до перекрёстка, затем повернуть налево, и таким образом он оказывался на внутренней дорожке и мог направиться в нужное ему место. Эти правила соблюдались, когда тротуары были заполнены народом. Если же прохожих было мало, разрешалось переходить с одной стороны тротуара на другую в любом месте.

Троллейбусы и автомобили уже давно вышли из употребления. Встречались только электромобили, перевозившие пассажиров или грузы. Каждый из них был снабжён короткой коллекторной мачтой, посредством которой электроэнергия передавалась моторам. Колёса у всех видов транспорта были снабжены резиновыми шинами. Они имели двойное назначение: изолировали повозку от металлической мостовой и значительно снижали шум езды.

Хотя Элис обладала хорошими техническими знаниями, некоторые вещи в Нью-Йорке её поражали, и она, как это во все времена делали иностранцы, непрерывно задавала вопросы, на которые её спутник с готовностью отвечал; как всякий житель Нью-Йорка, он был доволен случаем похвастаться своим городом.

— Что это за странные металлические спирали, высоко подвешенные над перекрёстками? — был одни из её первых вопросов.

— Они освещают наши улицы по ночам, — ответил Ральф. — Эти иридиевые спирали около десяти метров в диаметре, подвешенные на высоте сорока метров а воздухе, имеются на всех наших перекрёстках. Вы вечером увидите, как вся спираль засветится ярким, совершенно холодным, белым светом. Провод излучает настолько сильный свет, что ночью на улицах почти так же светло, как сейчас; вы в этом убедитесь после захода солнца. Каждая спираль эквивалентна приблизительно полмиллиону свечей, поэтому достаточно повесить по одной на каждом перекрёстке, за исключением очень больших кварталов, где в центре устанавливается по одной промежуточной спирали небольшого диаметра.