Задание: Лунная девушка

Дарелл махнул рукой в сторону лунного ландшафта.

– Можно мне пойти туда прогуляться?

– Нет. Хоть мы и в скафандрах, наши ресурсы, как вы должны понимать, ограничены. Жаль, конечно. Пока лунную базу не расширят и не укомплектуют постоянным персоналом, досужие осмотры достопримечательностей исключаются. – Успанный холодно взглянул на Дарелла. – Что это вы на меня так смотрите, Сэм?

– Почему вы взяли меня с собой в этот полет?

– Чтобы убедить в правоте Тани. Я предлагал и более легкие способы, но этот сочли наилучшим.

– Но при этом приходится следить, чтобы я вас не укокошил и не взял командование на себя, так? – спросил Дарелл.

Успанный засмеялся.

– Это стало бы самоубийством. Разве вы знаете, что нужно делать, чтобы остаться в живых?

– Нет. Но я не верю, что все это – реальность, – не сдавался Дарелл.

– Ущипните себя. Это достаточно реально.

Время то внезапно останавливалось, то возобновляло свой бег. Интересно, были ли наркотики в пище, которую выдал ему Успанный? Но русский профессор ел из таких же тюбиков, пил ту же воду. Иногда Дареллу казалось, будто он спал намного меньше, чем показывал хронометр. А в другой раз, очарованный наружным пейзажем, он долго глядел на то, что здесь можно было назвать днем – вид изменялся медленно; тени, черные как ночь, удлинялись, постоянно спускаясь вниз по склону вулкана, и скользили по валунам, которые были разбросаны по равнине. В такие моменты, посмотрев на хронометр, он выяснял, что прошли лишь минуты. Дарелл не мог понять себя. Все ощущения были неверными. Однажды им вдруг овладела безумная идея, он стал изучать переходной шлюз их крошечного купола – тот, казалось, уменьшался с каждым "днем" – и задумываться, сможет ли он его открыть внезапным стремительным броском, так, чтобы захватить Успанного врасплох. Чем больше Дарелл об этом думал, тем заманчивей это казалось. Он должен выбраться из пузыря. Он должен шагнуть на эту бесплодную, враждебную равнину, которая простиралась до чернильно-черного горизонта. Это было важно. Он не смог бы объяснить, почему это важно, но он должен был избавить себя от беспрерывной, бездумной работы, которую поручал Успанный, от бесконечного верещания радиоканала Земля-Луна, от гула компьютеров. С помощью лопат, щипцов, пинцетов и совков, выступающих из купола, они получали образцы почвы и камней. Они наблюдали звезды, следили за Землей, измеряли интенсивность света в разных плоскостях и наползавших на них теней, составляли и вычерчивали карты, строили графики и диаграммы, делали бесконечные фотографии, анализировали поверхностную пыль, ели, пили и спали.

Он должен был выйти отсюда.

Несмотря на предупреждение профессора Успанного, ему не приходило в голову, что открыть шлюз равносильно самоубийству. Он проявлял безрассудство, дарованное самой Луной. Ждал, когда Успанный отвлечется. И наконец решился.

Но в тот миг, когда он подскочил к панели управления, Успанный поднял глаза и пронзительно закричал:

– Нет, Сэм!

Пальцы Дарелла ухватились за кронштейн, скреплявший металлический каркас пластикового купола. Успанный чем-то запустил в него, снова закричал, затем послышался свист, внезапными спазмами свело ноздри и горло и острой болью обожгло легкие. Казалось, он слепнет. Все постепенно исчезало, уносясь в безвоздушное небытие.

Собрав последние силы, он открыл шлюз и вывалился наружу.

Открыв глаза, он сразу вспомнил, что совершил далекое и стремительное путешествие. Солнечный свет ослепил его. Все тело болело, словно его безжалостно измолотили. Дарелл почувствовал под собой жесткую поверхность и чем-то знакомый смердящий запах, ударивший в ноздри. Он медленно повернул голову, чтобы палящее солнце не било в глаза. Солнце стояло высоко, но Дарелл смотрел на него сквозь какую-то большую круглую дыру, напоминавшую окуляр гигантского телескопа. Поначалу он было решил, что находится все еще с Успанным, возможно в космическом корабле. Потом осознал, что это не так. Под ним был песок, и на зубах был песок, а на деснах запеклась кровь. Он обливался потом.

И к тому же он был раздет.

Он ощупал рукой свою грудь, живот, ноги. Спустя какое-то время, вдоволь наслушавшись биения своего сердца и испытывая жестокую жажду, приподнялся на локте.

И сразу же узнал место.

Он оказался в яме у Хар-Бюри, в пустыне Дашт-и-Кавир.

Молодой тигр, развалившийся в тени у входа в пещеру, глядел на него, сопя от жары.

Таня сидела напротив, и ее глаза, как и глаза тигра, были неотрывно прикованы к нему. Как будто ничто не изменилось с того момента много дней – или недель? – назад, когда он впервые ее здесь увидел. Все вернулось на круги своя, кроме одного.

Сделав над собой усилие, он обратился к девушке.

– МенязовутСэмДареллиябылнаЛуне, – произнес он.

15

Она вскинула голову, ее светлые волосы подобно лениво текущему меду медленно заструились вокруг опаленного солнцем овального лица. Лишь слегка раскосые глаза говорил о восточном происхождении ее матери. Таня смотрела на Дарелла с беспристрастностью ученого. На сей раз она была одета в обтрепанные шорты, лифчик с завязками на шее и кожаные сандалии. Она довольно нелепо украсила себя камнями, которые в прошлый раз он видел в сундуках за пещерой тигра. Тяжелые золотые цепи и колье свисали с шеи, на руки были нанизаны массивные браслеты, на пальцы – кольца. Она казалась ребенком, совершившим набег на магазин бижутерии и совершенно не имеющем понятия о вкусе.

– Иди сюда, – сказала она по-русски. – Садись рядом со мной. Нужно спрятаться от солнца, или оно тебя убьет.

– Давно я здесь?

Она улыбнулась, не разжимая губ. Просто растянула рот, сделав ямочку на подбородке.

– С тех пор, как вернулся с Луны.

– О!

– Узнаешь это место?

– Я его помню.

– В тот раз ты не прикончил тигра.

– Да, теперь вижу.

Дарелл поглядел на зверя. Огромные зеленые злые глаза ни разу не мигнули. Зевая, тигр продемонстрировал свой длинный язык, потом облизнулся. Он лежал на своем излюбленном месте, где легкий поток воздуха теребил мех на его шее. Должно быть ворота, через которые Дарелл вывел когда-то Таню, расположены далеко от входа в пещеру, на другом склоне горы. Дарелл тяжело вздохнул. Солнце, посылавшее сверху в яму свои лучи, чудовищной тяжестью навалилось на его распластанное тело. Вряд ли он смог бы сейчас пошевелиться. Таня опять его окликнула, прося уйти с солнца. Он перекатился на живот и по-пластунски пополз к ней по песку. Она слегка подвинулась, освобождая место в крошечном секторе тени.

– Ты голоден? – спросила она.

– Да. И еще хочу пить.

– Махмуд появится перед заходом солнца.

– Старый добрый Махмуд!

– Он сейчас осторожен, когда кормит зверей в своем зоопарке.

– И все же кто он?

– Полагаю, прислужник Хар-Бюри.

– Ты видела отца? Знаешь, что он тоже где-то здесь?

– Я его не видела, – ответила Таня.

Дареллу приходилось тратить слишком много сил, чтобы разговаривать, и даже чтобы просто обдумывать вопросы. Он ощущал боль во всем теле и странную затуманенность воспоминаний, и потому решил передохнуть. Интересно, чем его пичкали? В том, что с ним произошло, не было ничего сверхъестественного. Дарелл считал, что всему должно найтись логическое объяснение.

– Не двигайся, – спокойно предупредила Таня. – Позволь тигру тебя обнюхать.

Тигр встал, потянулся и неслышно двинулся к ним из пещеры, раскачивая низко опущенной головой и не сводя с них сверкающих настороженных глаз. Он долго стоял над Дареллом, приблизившись настолько, что можно было пересчитать все усы на его громадной морде. Дарелл оглядел яму в поисках оружия, но не нашел решительно ничего, даже булыжника или камешка. Зверь заворчал, качнул массивной головой, чтобы взглянуть на Таню, и так же неслышно отправился назад в свое логово.

– Ты быстро учишься, – криво усмехнулась Таня.

– Это к вопросу о собаках Павлова?