Страница 19 из 23
С этого бы и начинать — казалось бы, вот объект приложения сил государственного мужа. Но начиналось-то с торговли, и не удивительно. Потому что самыми крупными оптовыми купцами в Византии были сами же киевские князья.
В ноябре, когда встанут реки, князь и его дружина ехали по покоренным ими землям, собирали дань. Вернуться старались до марта-апреля, до весенней распутицы. А с весенним половодьем — в путь! Собранную дань сбывали в Византию по этому южному отрезку пути из варяг в греки: от Киева к Константинополю.
Сами князья, конечно, не ездили в Византию, но принимали меры для безопасности купцов и их грузов. Путь ведь и правда был опасным, особенно на знаменитых порогах Днепра.
Порогов было семь. Русло Днепра тут сжималось между скальными выходами, ширина реки уменьшалась до 340 метров. Вода бешено мчалась меж берегов, скалистые островки и гряды камней перегораживали реку. При низкой воде Днепр становился непроходимым для любых судов, кроме разве что маленькой лодки. В полную воду можно было почти везде проплыть вдоль берега. Только в одном месте, на пороге Неясыть, даже в самом благоприятном случае надо было перетаскивать грузы. Недалеко, всего 600 шагов — но перетаскивать.
Купцы плыли по реке, проходили пороги… Известны случаи, когда войско киевских князей следовало за ними по берегу. Если нет — купцы брали с собой охрану, профессиональные воины стерегли товары и самих купцов на волоке. Печенеги, не пытайтесь устроить засаду! Не вы ходили на полюдье, не вы собирали дань, не берите чужого!
Даже южнее порогов приключения не кончались: часто кочевники следовали за судами по берегу Днепра, а потом и вдоль берега моря. Во время бури тяжелогруженые, пузатые суда купцов удобнее всего было бы вытащить на берег — ведь эти корабли не имели еще большого киля, который мешал бы их вытащить. Так поступали греки во времена Гомера, так поступали викинги со своими «драконами моря». Так поступили бы и русские купцы — но ведь кочевники только и ждали подобного варианта. Если буря прибивала суда к берегу — купцов и команду убивали или уводили в рабство, груз грабили и присваивали.
Южнее устья Дуная кочевники не смели заходить — там простиралась уже имперская земля. Но и тут разбившийся корабль вполне могли разграбить. И в те времена, и много позже жители морских побережий считали своей собственностью все, что выбрасывало море, — в том числе и суда, потерпевшие кораблекрушение. После договора 911 года хотя бы эта часть пути, южнее устья Дуная, сделалась безопасной.
Договор о том, что византийцы не будут грабить разбившиеся корабли, — само по себе явление совершенно потрясающее. Потому что грабеж кораблей в средневековой Европе был не преступлением — «береговое право» признавалось официально. Властитель побережья имел право забрать себе все, что выбросили волны на берег, а команду, пассажиров и самого капитана мог обратить в рабство.
Этот закон в Италии отменен только в XII веке, в Англии и во Фландрии только в XIII — причем первоначально только по отношению к ганзейским купцам. Во всей же Европе отказ от «берегового права» произошел лишь к XVIII веку. Еще в XVII столетии бароны на острове Сааремаа в бурные ночи вывешивали на башнях замков фонари: авось шкипера спутают фонарь с фонарем маяка, направят корабль на камни и разобьются!
А тут — отказ от «берегового права» в X веке!
Удивительно ли, что купцов по договорам Руси с Византией приравнивали к послам? Ведь купцы торговали тем, что собирали князья и с чего жили сами князья и их дружина. А что? Вполне даже государственное дело. Одни грабят покоренные племена, другие сбывают награбленное в Византию. Нормальное разделение труда.
Тридцать лет торговая фактория «Рюрик и сыновья» работала без перебоев — с 911 по 941 год. В 941 году князь Игорь опять пошел на Константинополь.
Мы мало что знаем о причинах, по которым князь Игорь снова начал походы на Византию. Сами византийцы объясняют походы Игоря обыкновеннейшим желанием пограбить. Современные историки предполагают, что византийцы плохо выполняли условия договора 911 года — Игорь хотел освежить их память старым, до сих пор существующим в уголовной среде способом. Только в наше время «забывшему» про долги братва вставляет в задний проход кипятильник. В X веке кипятильников еще не изобрели, Игорь при всем желании не мог проделать такую штуку с византийским императором. Ему пришлось организовывать обычнейший разбойничий поход. Но вообще-то у нас слишком мало данных, чтобы делать какие-то выводы.
Поход оказался крайне неудачным: у входа в гавань Боспора русские суда были сожжены греческим огнем. Что это за штука, греческий огонь, до сих пор не знает никто. Греческий огонь горел даже под водой, одна капля его прожигала человека насквозь… Если, конечно, это не легенды. На русских действие этого страшного оружия произвело неизгладимое впечатление. Немногочисленные вернувшиеся уверяли даже, что греки обрушили на них небесные молнии, испепелив суда.
И в наше время, и тогда летописцы и историки знали лучше современников и свидетелей, что они видели «на самом деле». Современные историки совершенно точно знают, что никакого Господнего гнева быть не может, молнии в людей и корабли не шарахают, такого не бывает — все это грубые предрассудки отсталого и серого народа.
Нестор и его современники не были в этом так уверены, но не могли же они признать: Божья кара обрушилась на одного из основателей государства? В общем, очень темная история.
В 944 году собрали новый поход, он оказался удачнее. Теперь Игорь вел ополчение всех покоренных Русью племен, наемные дружин варягов и печенегов. Император Цимисхий послал к Игорю со словами: «Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег, прибавлю и еще той дани». Игорь принимал решение не сам, он посоветовался с дружиной. Дружина думала и приговорила: «Чего боле хотеть — не бившись, взять злато и серебро, и паволоки? Кто знает, нам ли, им ли одолеть? Не по земле ходим, по глубине морской».
Игорь послушался своей дружины, взял дань и вернулся.
В 945 году заключили новый торговый договор, но уже на менее выгодных условиях, чем в 911 году: отныне русские купцы не могли зимовать в Византии. Сделав свои дела, они должны тут же возвращаться домой. Киевские князья обязались не нападать на Херсонес. Который сами называли Корсунью. О беспошлинной торговле речь уже не шла.
Невольно возникает мысль — может быть, Игорь сделал ошибку, взяв дань? Готовность принять откуп вызывала довольные улыбки на лицах византийцев, но вызывала и пренебрежение. Рэкетир, который становится главой «охранной службы», выгоднее главе фирмы, и выгода эта взаимная. Но бояться его перестают.
Система работала и после 945 года: полученное на Руси захватчики сбывали в Византии.
В зимнее время князья разъезжали по уже покоренным племенам, собирали дань. Позже, при княгине Ольге, населению дадут «уроки» — то есть определят размер дани. Ольга создаст погосты — укрепленные дворы княжеских приказчиков, на которые местное население может съезжаться, отвозя дань. Так Ольга начала превращать дань с покоренных племен в налог, собираемый с подданных.
Но до Ольги все было не так, все было грубее и проще: дань. Одним словом называли то, что вырвали у византийских императоров, и то, что получили на самой Руси. И правда — чем отличаются в этом смысле вожди древлян или радимичей от императоров Византии? А ничем. Русь завоевывает и тех и других, принуждает к уплате дани. Лучше платить, чем погибнуть. Лучше отдать кошелек, чем жизнь, — вся мораль.
До 970-х годов князья сами ездили на полюдье, то есть на сбор дани. Разве что поручали самым видным, самым приближенным дружинникам собирать для себя дань в том или ином месте. Дань была тем, что завоеватели отнимают у завоеванных.
В 882 году только одно племя южнее волоков из Ловати в Днепр платило Олегу — поляне. Остальные племенные союзы жили сами по себе (волыняне и дулебы, например) или платили дань хазарам. Олег сказал радимичам и северянам: «Не дайте хазарам, но мне дайте». Трудно сказать, в какой степени добровольно, но радимичи и северяне стали платить дань Олегу. Древлян Олег тоже заставил платить себе дань. Он пытался заставить платить дань еще уличей и тиверцев, но они воевали с Олегом и платить дань не захотели.