Страница 33 из 57
В Индонезии уже в XII веке достигло расцвета феодальное индуистское государство, которое сначала возникло на Суматре, а столетие спустя распространилось на большую территорию Явы и полуострова Малакка. Жители же Филиппинских островов находились в описываемый период все еще на стадии первобытнообщинного строя. Лишь на Лусоне, Себу и островах Сулу сформировался феодализм. Это произошло под влиянием империи Маджапахит, существовавшей приблизительно до 1520 года на Яве. Империя Маджапахит, так же как и предшествовавшая ей империя Шривиджайя, была индуистским государством, власть которого простиралась не только на названные острова, но и на Минданао и Ириан. Империя папа, когда на рубеже ХУ—ХУI веков ислам полностью захватил весь этот регион и когда мусульманские феодальные владыки противопоставили распространенному здесь ранее индуизму собственное мировоззрение и религию. Таким образом, Магеллан и его соратники оказались здесь, как и португальцы в Индии и испанцы в Центральной Америке, в благоприятный для осуществления своих целей исторический период.
Индонезийские острова Калимантан, Тимор и Молукки, на которых побывают корабли Магеллана, также находились под влиянием империи Маджапахит. И там европейцы появились как в то время, когда правившие прибрежными территориями островов феодалы стали освобождаться из-под вассальной зависимости империи и начали создавать исламские княжества. этим объяснялись частые военные конфликты, о которых мы еще слышим и в которых примут участие испанцы. Если бы они лили земли, принадлежавшие государству с высокой культурой которой свидетельствуют храмовые постройки Боробудура Яве, имевшему прочные связи с Китаем и Индией, вполне возможно что им бы пришлось ограничиться ролью просителей.
Гостеприимныё островитяне, передавшие на Хомонхоне Магеллану и его спутникам дары своей земли, бесспорно, были не князьями, а подданными. О том говорила и их одежда: простыни между ногами и обмотанные вокруг бедер куски материи и *хлопчатобумажные платки на голове» (тюрбаны). Они прекрасно ориентировались в здешних водах, Магеллан получил от них весьма ценные указания о дальнейшем пути. Хрониста же экспедиции в основном интересовали всякие странности; он, например, развлекает читателя рассказами о жителях расположенного рядом острова, у которых «в ушах такие большие дыры, что они могут в них просунуть руки».
25 марта, когда уже все было готово к отплытию, экспедиция чуть было не лишилась своего старательного летописца. Он решил заняться рыбной ловлей и, перелезая через снасти, за борт. Этого никто не заметил. Но трос, свисавший с грот-мачты, касался воды (весьма серьезный непорядок на судне), поэтому итальянец смог за него ухватиться и удержаться, пока его крики о помощи не были услышаны. Поспешившие на лодке матросы спасли его, но, как считал сам потерпевший, «то быыла не столько наша заслуга, сколько доброта и милость богоматери».
Через три дня становится очевидным, что кильватер флотилии соединил Европу и Азию: заметив предыдущей ночью неподалеку огни, каравеллы взяли на них курс и оказались на острове Масао. Путешественники, встреченные рыбаками вначале настороженно, «через два часа увидели две длинные лодки здесь их называют балангаи, — полные людей. В самой большой из них под навесом из циновок восседал король. Они быстро приблизились к флагманскому кораблю, и упомянутый раб заговорил с ним, и они поняли друг друга, потому то в той стране короли знают языков больше, чем простые Люди>. Круг замкнулся.
Слиток золота, подарок князя, который передают Магеллану, генерал-капитан вежливо отказывается принять. Император приказывал вести себя именно так, чтобы местные жители, доселе неизвестные европейцам, не догадались, как высоко ценят испанцы этот сверкающий фетиш.
В страстную пятницу Энрике отправляется на остров с заданием попросить у правителя продукты. Он сообщает, что все будет должным образом оплачено. Армада прибыла с мирными намерениями. С явным облегчением раджа Каламбу и его приближенные поспешили на флагманское судно. Они доставили туда фарфоровые миски, полные риса, и несколько рыб, проявив готовность выполнить любое желание пришельцев. Магеллан действует осмотрительно. Он дарит гостю роскошное одеяние, заключает с ним, согласно обычаю, кровный дружественный союз, показывает сокровища, которыми полны трюмы его кораблей. Но это лишь прелюдия к представлениям иного рода. Сначала Магеллан приказал дать залп из пушек, что и здесь вызывает панику. Затем