Страница 66 из 67
Ремизов вздохнул, нащупал в кармане пистолет и снял его с предохранителя.
Первой его заметила Виктория.
— Смотри, вон тот мужик, он как-то странно на нас смотрит, — сказала она Спирину. Тот мельком глянул на сидевшего в дальнем конце стола человека и легкомысленно пошутил.
— Просто он завидует, что мне, а не ему досталась такая красавица.
Вика засмеялась, чуть отпила из бокала шампанского, но поневоле снова обернулась в ту сторону, где сидел незнакомец.
— А почему он в куртке? — спросила она. — Это кто-то из твоей родни?
— Нет, наверное, из охраны, — ответил Виктор.
А Ремизов уже поднялся, обошел колонну и двигался между столами прямо на них. Что-то в его облике показалось Спирину знакомым, он вглядывался в мощную фигуру приближающегося человека, в его напряженное лицо, и вспоминал, где он раньше видел эти голубые глаза. И хотя Ремизова сейчас не признала бы родная мать, но Виктор его узнал! В мозгу Спирина всплыла картина охотничьего домика Гринева и выводимый прочь детина в пятнистой военной форме с блуждающим взглядом. Непостижимым образом то лицо наложилось на это, и господин мэр понял, кто и зачем идет к его свадебному столу.
Получилось так, что Мерзляков увидел Ремизова только когда тот уже подходил к столу новобрачных, до этого его закрывала колонна. Вид этого здорового, незнакомого мужика одетого совсем не по-праздничному сразу выбил из Сергея и хмель, и всю игривость. Он вспомнил инструктаж, что провел для него лично начальник ГОВД.
— Чёрт! — крикнул он, вскакивая на ноги, и на ходу вытаскивая из кобуры пистолет. А Ремизов уже стоял перед мэром, молча, глядя, ему в глаза. Виктор хотел подняться, но ноги отказали ему.
— Зря ты все это затеял…. - сказал лейтенант. Он хотел что-то добавить еще, но в этом момент сзади раздался крик телохранителя.
— Стой, гад! Стрелять буду! Руки вверх! Кому говорю — руки вверх!
Ремизов, медленно начал поднимать руки вверх, бросил взгляд через плечо, а затем снова обернулся к Спирину, хотел что-то сказать. Но в этом момент рядом, за его спиной раздался женский визг, толстая женщина в сиреневом платье метнулась от стола в сторону, воткнулась при этом в плечо Мерзлякова, тот качнулся, и невольно нажал на спусковой крючок. Пуля, пройдя между рукой и туловищем Ремизова, вырвала большой кусок материи из кожаной куртки, и, не причинив ему вреда, полетела дальше. Спирин почувствовал, как рядом дернулось тело Виктории, она начала заваливаться в его сторону, и тот придержал ее. И Ремизов, и телохранитель за его спиной с ошеломленными лицами наблюдали, как на белоснежном платье невесты, слева, вырастает пульсирующий красный цветок, со всё удлиняющимся стеблем потека вниз. Телохранитель опустил пистолет, диджей вырубил аппаратуру, и в установившейся тишине раздался жуткий крик Спирина:
— Вика!!! Вика!!! Нет!!!
Ещё несколько секунд Ремизов рассматривал кровь, залившую белоснежное платье невесты, безумное лицо Спирина, тот не обращал на него никакого внимания, просто продолжал кричать одно и тоже:
— Вика!!! Нет, Вика!!!
Но больше всего Ремизова сейчас поразило лицо невесты, с открытыми глазами, с удивленно-полуоткрытым ртом. Сейчас оно до ужаса напоминало лицо его собственной жены в том охотничьем домике. А потом крик Спирина резко оборвался, и он начал заваливаться назад, потянув за собой тело мёртвой невесты.
Ремизов развернулся и пошел к выходу, мимо здоровяка с трясущимися губами и пистолетом в опущенной руке. Толпа гостей шарахнулась в сторону, расступаясь перед ним, какая-то женщина истерично взвизгнула. А за его спиной кто-то истошно закричал: — Скорую, быстро! Мэр умирает! Дайте хоть что-нибудь от сердца, ниторглицирин, дайте! Валидол хоть у кого есть!
Алексей прошел через опустевший холл и вышел на крыльцо.
Гриша его уже ждал. Услышав выстрел, он подошел к дежурной «Волге» и постучал согнутым пальцем по стеклу. Дремавший Виталик открыл дверцу и спросил:
- Тебе чего?
Не отвечая на глупый вопрос, Гриша схватил его за уши и одним мощным рывком выкинул из машины. Пока водитель, держась за уши, катался по асфальту, а потом соображал, что к чему, цыган сел за руль, завел «Волгу» и резко развернул ее в другую сторону. Увидев Ремизова на крыльце, он два раза просигналил. Тот же, уже спустившись вниз, почему-то сел на ступени, прикрыл лицо руками. Цыган выругался, выскочил из машины, по ходу дела дал по морде попавшемуся под руку Виталику, и, подбежав к Ремизову, рывком поднял его под мышки, и поволок к машине. Затолкнув лейтенанта в «Волгу» он прыгнул на соседнее сиденье, и резко сорвал машину с места.
— Ты чего скис? Ранен? — спросил Григорий.
— Да нет, — тихо ответил Ремизов.
— Как там прошло, всё нормально? — спросил Гриша, не отрывая глаз от ночной дороги. — Грохнул его?
— Да, — вздохнув, ответил Ремизов. — Только не я. Не хотел я его убивать, раздумал, что-то жалко стало. Да, видно, бог решил по-другому.
Повертев в руках пистолет, он опустил боковое стекло и выкинул его в придорожный кювет.
— Ну, а чего тогда такой мрачный? — снова спросил цыган, мельком глянув на соседа, а затем снова уставился на летящую с бешеной скоростью дорогу.
Ремизов пожал плечами. Разве можно всё это объяснить словами? Всё, чем он жил долгое время исполнилось, а он засомневался — стоило ли это того? Маятник мести, качнувшись назад, уничтожил всех виновников несчастий Ремизова, но это уже не радовало лейтенанта. В его глазах до сих пор стояло кукольное лицо ни в чём не повинной невесты. Так погано на душе Алексея ещё не было никогда.
— А чему радоваться, — попробовал ответить он на вопрос невольного друга, — прошлого не вернешь, а как жить дальше — непонятно.
— Я тебе расскажу, как ты будешь жить дальше, — весело заявил Гришка. — Сейчас приедем к моей родне, отцу моей Радки, отдохнешь, а там я тебя женю на молоденькой цыганочке, сам женюсь на ее сестре, ты станешь моим братом, а значит, настоящим цыганом!
Ремизов невольно рассмеялся. Сама идея «оцыганиться» показалась ему забавной.
— Откуда такое доверие, Гриша? — спросил он.
— Ты знаешь, что мне в тебе больше всего понравилось? Не то, как ты мэра убил, а как ты на золото смотрел. Равнодушно, как на мусор. И ты прав! Деньги — дерьмо! Люди — золото!
Он свернул на какой-то проселок, и скоро в ярком свете фар заструились небесными балеринами первые снежинки этой зимы, добравшиеся, наконец до несуразного города Кривова.
— Снег! Как хорошо, а-а! — засмеялся цыган. — Люблю снег!
— Да, снег это очень хорошо, — согласился Ремизов и с трудом, чуть-чуть улыбнулся. — Снег, это просто здорово!
В это время в Кривове, в парке, под деревом, очнулся Сергей Шалимов. Первое что он почувствовал, это осторожные, холодные уколы тающих снежинок на лице. Подняв руки к голове, он нащупал на затылке большую шишку, сморщился, и застонал. Затем он с беспокойством сунул под мышки руку, и с облегчением почувствовал ребристую рукоять пистолета. Ещё следователь с недоумением ощутил в грудном кармане пиджака что-то инородное, то, что у него раньше не было. Он вытащил это на свет, и увидел кассету с магнитной пленкой. Хмыкнув, он сунул её обратно, и, морщась, поднялся на ноги, вытер с лица влагу растаявших снежинок. Затем Сергей достал мобильник, начал искать номер дежурной части, но в этот момент где-то рядом, за парком, промчались несколько машин с включенными сиренами, он рассмотрел даже отблески милицейских мигалок.
"Не успел", — понял следователь, и, поглубже вздохнул морозный воздух, в котором так хорошо пахло снегом. Пройдя чуть дальше, он остановился под фонарем. Снежинки острыми звездочками прорисовались в его жёлтом свете. Падая на еще теплую землю, снежинки таяли, но сестры их все прибывали и прибывали, обещая к Новому году сугробы, а весной половодье.
А снег падал все гуще, уже закручиваясь в маленкие хороводы. А вместе со снегом, прикрывая всю грязь и неустроенность нашей жизни, на Россию нисходят Благодать и Надежда.