Страница 50 из 87
Вся культура буржуазного общества, находящая свое выражение в литературе, искусстве, танце, фольклоре и т. д., несет на себе отпечаток интереса к любовной жизни.
Не существует интереса, который влияет на человека сильнее, чем сексуальный.
Патриархальные законы о религии, культуре и браке в подавляющем большинстве своем направлены против сексуалъности.
Фрейдовская психология распознала в либидо, энергии полового влечения, главный двигатель душевного процесса.
История первобытного общества и мифология представляют собой, в строгом смысле этого слова, воспроизведение сексуальной экономики рода человеческого.
Больше нельзя уклониться от вопроса о том, является ли сексуальная несостоятельность неотъемлемой составной частью формирования культуры вообще. Если бы научное исследование могло однозначно положительно ответить на этот вопрос, то любая попытка проведения положительной культурной политики была бы бесперспективна. Тем самым неизбежно оказались бы несостоятельными и все психотерапевтические усилия.
Это не могло быть правильным, ибо противоречило всем человеческим стремлениям, результатам научных исследований и духовных исканий. Так как я вынес из клинической работы неопровержимое убеждение в том, что в культурном отношении более продуктивен сексуально полноценный человек, то больше нельзя было думать о решении вопроса в духе Фрейда. Место вопроса о необходимости подавления детской и юношеской сексуальности занял другой, гораздо более важный: о мотивах, побуждающих человека столь последовательно и до сих пор столь успешно избегать ясного ответа. Я искал в поведении такого человека, как Фрейд, неизвестные мне мотивы, побудившие его со своим авторитетом встать во главе приверженцев консервативной идеологии и с помощью теории культуры опрокинуть то, что он разработал в качестве естествоиспытателя и врача.
Конечно, он действовал так не из интеллектуальной трусости и не по консервативным политическим соображениям. Он действовал в рамках науки, которая, как и любая другая, зависела от общества. Социальный ограничитель просматривался не только в лечении неврозов, но и в исследовании происхождения вытеснения сексуальности.
В ходе работы в консультациях мне стало ясно, что функция подавления детской и юношеской сексуальности заключается том, чтобы возможно легче обеспечить родителям послушание детей.
В самом начале экономического патриархата сексуальность детей и юношества преследовалась с помощью прямой кастрации или уродования половых органов каким-либо способом. Позже общеупотребительным средством стала душевная кастрация посредством привития сексуального страха и чувства вины. Функция сексуальною угнетения заключается в том, чтобы возможно легче обеспечить послушание людей, равно как и кастрация жеребцов и быков должна превратить их в покорных тягловых животных. Никто, естественно, и не думал об уничтожающих последствиях душевной кастрации, и никто не может предсказать, как человеческое общество справится с ними. Фрейд подтвердил позже связь между сексуальным угнетением и подчиненностью, после того как я в своих публикациях отстаивал эту позицию12.
"Страх перед восстанием угнетенных толкает на все более строгие меры предосторожности... С психологической точки зрения вполне оправданно, что наша "западноевропейская культура" начинает с осуждения половой жизни детей - ведь блокирование сексуальных влечений взрослых окажется бесперспективным, если в детстве не было соответствующей предварительной работы. Но никоим образом нельзя оправдать то обстоятельство, что культурное общество дошло до отрицания этих легко доказуемых, более того, бросающихся в глаза явлений..."
Формирование структуры характера, включающей негативное отношение к сексуальности, является, собственно, неосознанной целью педагогики. Поэтому больше нельзя было рассматривать проблемы психоаналитической педагогики без решения вопроса о структуре характера, а тот, в свою очередь, - без определения общественной цели воспитания. Воспитание служит определенному общественному строю. Если этот строй противоречит интересам ребенка, то воспитание должно не считаться с ребенком, а обратиться против его интересов, то есть оказаться неверным по тношению к самому себе, и открыто отказаться от поставленной перед собой цели "блага ребенка" или лицемерить, заявляя о следовании ей. Это воспитание не делает различий между "принудительной семьей", угнетающей ребенка, и семьей, основанной на глубоких любовных отношениях между родителями и детьми. Такой воспитательный подход оставляет без внимания огромные социальные изменения, происходящие с начала века как в семейной, так и в сексуальной жизни людей. Он со своими "идеями" и "реформами" отставал и отстает от реальных изменений. В целом этот подход сам запутался в свойственных ему иррациональных мотивах, о существовании которых он ничего не знал потому, что боялся знать.
Невротическая эпидемия сравнима с чумой. Она разрушает все, что создается стремлениями, усилиями, мыслью и трудом. В борьбе с чумой было проще потому, что при этом не затрагивались интересы подавляющего потребности людей общества и эмоции. Гораздо труднее бороться против невротической эпидемии. В ее сохранении заинтересованы все те, кто извлекает выгоду из мистицизма и обладает властью. Кто мог бы согласиться с аргументом о невозможности борьбы против душевной чумы под тем предлогом, что меры умственной гигиены требуют больших затрат? Ссылка на недостаток средств - всего лишь отговорка. Сумм, которые за неделю растранжириваются на войну, хватило бы для удовлетворения гигиенических потребностей миллионов людей. Мы охотно недооцениваем и огромные силы самих людей, требующие выражения и признания, но не находящие применения.
Сексуальная экономика постигла биологическую цель стремлений человека, которым противоречат структура его характера и некоторые общественные институты. Фрейд принес цель человеческого счастья в жертву нынешней структуре характера и существующему сексуальному устройству. Не оставалось ничего другого, как, придерживаясь этой цели, изучить законы, в соответствии с которыми возникает и исчезает эта структура характера. Я долго не чувствовал масштаба данной проблемы и прежде всего того обстоятельства, что невротическая душевная структура стала телесной иннервацией, так сказать "второй натурой". Для Фрейда при всем его пессимизме было недопустимо коснеть в безнадежности. Его последний вывод гласил: "На мой взгляд, вопрос судьбы рода человеческого заключается в том, удастся ли, и в какой мере, культурному развитию справиться с конфликтом существования, вызванным влечением человека к агрессии и самоуничтожению... Следует ожидать, что другая "небесная сила", вечный Эрос, предпримет усилие, чтобы утвердиться в борьбе против своего точно так же бессмертного противника".
Это было нечто гораздо большее, нежели просто оборот речи, отнюдь не только остроумное замечание, хотя аналитики именно так и понимали сказанное. "Эрос" предполагает полную способность к сексуальному наслаждению, а она, в свою очередь, - всеобщее жизнеутверждение и бщественную заботу. Мне казалось, что Фрейд в 1930 г., пережив тяжелые конфликты и дискуссии, втайне желал успеха моему начинанию.
Ведь только высвобождение естественной способности людей к любви может справиться с глубоко укоренившейся в них садистской деструктивностъю.
12
Wilhelm Reich. Die Sexualitat im Kulturkampf. Teil, 1930.